На рассвете

Здесь пятьдесят на пятьдесят –
Извечный счет, извечный бред,
И в диком гоне псы басят,
Облаяв розовый рассвет.

Мороз рисует на стекле
Лишь топоры да чертов лик,
А за окном висят в петле
Мария, Мальчик и Старик.

Здесь пятьдесят на пятьдесят,
Стеной на стенку, грудь на грудь,
И кони с хрипом глаз косят,
В толпе не в силах повернуть.

Ладоней нет – есть кулаки,
В кровавой дымке небеса,
Но размахнуться не с руки
И Смерть глядит прямо в глаза.

Здесь пятьдесят на пятьдесят,
В разгоне злобном за чертой,
В выси стервятники парят
И наблюдают за тобой.

Но не успеть, не убежать,
Не улететь, не скрыться с глаз...
Лишь на листке будет дрожать
Росинки утренней алмаз.

Героическая

Человек готовился к войне, -
Он купил коня, седло и сбрую,
И на шею ладанку святую,
Чтоб вернуться осенью к жене.

А потом он сделал себе меч,
Долго грел, ковал, точил и правил,
И в эфес рубин кровавый вставил –
Талисман, что должен оберечь.

А потом он сделал себе щит,
Весь в заклепках и блестящих бляшках,
И еще кольчужную рубашку,
Кружевную, легкую на вид.

А потом чеканил долго шлем,
Закалял и укреплял, как должно,
Впрочем, это было не так сложно,
Не возникло никаких проблем.

А потом копье ножом строгал,
Обжигал и шлифовал со сметкой,
Наконечник он приладил крепко
И, как будто, даже не устал.

Обрядился, на коня вскочил
И пришпорив, молвил: «Что же, с Богом...».
Но шальною пулей на дороге
Был настигнут – там и опочил.

Человек на встречу шел с войной,
А она была уж за спиной.

Монолог скакуна

Я – загнанный конь с поволокой в глазах
И хлопьями пена на морде и крупе,
Отрадно одно – не дрожит на весах
Та жизнь, что течет или завтра наступит.

Уже наплевать мне, что будет в зачёт,
Победной ли станет черта на рассвете,
Упала монетка на чёт иль нечёт –
Она для меня не содержит ответа.

Я – загнанный конь, я грызу шенкеля –
Железо скрипит и ломаются зубы,
В копыта мои бьет ладонью Земля,
Она породила, она и погубит.

В последнем порыве врываюсь в весну
И ноздри в бесчувствии воздух хватают,
Мой бег лишь прелюдия к Вечному сну,
А что там, за ним никто толком не знает.

Я – загнанный конь, мой полет невесом
И в глади воды нет почти отраженья.
Лечу и не знаю, что было на кон
Поставлено Тем, Кто дал импульс движенья.

И в бездну обрыва сорвавшись стремглав,
Пью воздух свободы, хмелея и тая,
Под звон колокольный, земное поправ,
В бескрайнее небо лечу – улетаю.

Возвращение с учений

Старинный город, сна гирлянды свив,
Купался в музыке божественного Баха,
Журчал ручей прозрачный и в рубахах
Ночных дома плыли, глаза закрыв.
В тенях цветы таили аромат,
Карабкался по стенам между окон,
Плетущийся под крышу, виноград,
С карнизов свешиваясь, словно женский локон.

А наши танки шли по мостовой,
Разбрасывая траками грязюку,
И смахивал с лица, припавши к люку,
Соленый пот безусый рядовой.
-Ну что, ребята, как вам этот бред? –
Сказал комвзвода, затянувшись «Примой»,
Сержант, дай газу, чтоб не мил был свет
Всем этим спящим в городе голимом!

Старинный город, молча под горой,
Листал страницы вечной Книги Судеб
И плыл печально мимо мира сует
Под танков грозный и надрывный вой.
Моторы рвали в клочья тишину,
Испуганные лица в окон глянце
Переживали в сотый раз войну,
Где смерть рычала и кружила в танце.

Короткий бой

Короткий бой –
зло автоматных брызг,
И над землей
все судьбы в прах и брызг,
Кто прав понять
уже не в силах ты,
На спуск нажать -
и так до темноты.
А пули пчелами
жужжат, свистят,
Бредем веселые,
кто в рай, кто в ад,
Из всех один
живой пришел назад
И до седин
кругом весь виноват.

Во снах бурлит
и мучит этот бред,
А жизнь бежит,
нигде покоя нет,
Лишь генерал мордатый
весь в цвету,
Ему б комбатом
в злую стычку ту.
Где пули пчелами
жужжат, свистят,
Летят веселые,
кто в рай, кто в ад,
И коль один
вернулся б он назад,
Тот до седин
считался б виноват.

Герои вящие,
в душе кровавый след,
На нас смотрящие
сквозь толщу мутных лет,
В глазах вопрос,
Как Каина печать:
Остался жив?
Тебе и отвечатьЗа пули пчелами
которые жужжат,
И за веселые
пути и в рай, и в ад,
Из всех один,
вернувшийся назад,
Ты до седин
весь будешь виноват.

Груз памяти

Скажи, мой друг, что делали там мы,
За что сражались, кровь и горе сея
Дорогами неправедной войны,
От грохота и ужаса дурея.

Что за туман нам разум закрывал,
Что пеленами связывало душу,
Когда, немея, палец нажимал
Гашетку скорострельного оружья.

И отражало эхо древних гор
Стаккато автоматной переклички,
И трассы разноцветные в упор
Летели, словно брошенные спички.

С вертушек лился дикий шквал огня,
Что называлось буднично работой,
Чужих, своих, ни мало не щадя,
И батальоны превращались в роты.

Дымились груды взорванных машин,
Стервятники дрались между собою.
Блеск в волосах безвременных седин
Мы замечали, выходя из боя.

Скажи, мой друг, что делали там мы,
За что сражались, кровь и горе сея
Дорогами неправедной войны,
От грохота и ужаса дурея.

И кто ответ на каверзный вопрос
Даст без утайки, глядя прямо в очи,
Чем смыть смертельность белизны волос,
Пятном горящих в беспредельной ночи.

Наш БТР

«Наш паровоз вперед лети,
В коммуне остановка,
Иного нет у нас пути,
В руках у нас винтовка»

Наш БТР вперед летел
Без звезд, без номеров, без знаков,
Он был с пустыней одинаков,
Мотор натужно что-то пел.

А сзади дым и боя гром
Мы оставляли за собою
И путеводною звездою
Был впереди аэродром.

Не испарился горький пот,
Текущий из-под пыльных касок,
И из-под сдвинутых повязок.
Еще был перекошен рот

В затяжке горького дымка
От сигареты, что по кругу
Передавалась с руки в руку,
Свеченьем теплым уголька.

Дух сигаретный притушал
Чуть сладковатый запах крови,
Текущей из разбитой брови
На ствол горячий «калаша»

Летел наш БТР сквозь тьму,
Не зажигая даже фары,
Нас унося от Божьей кары
За эту горькую войну.

Песенка ветеранов СА

Когда усталость клонит в сон,
Назад не вздумай оглянуться,
Иначе в памяти проснутся
Оклады попранных икон,
Картины взрывов и огня
И слёзы на щеках старухи,
И кровь, текущая из уха,
На бок упавшего коня.

Мы возвращалися домой
С рубцами на душе и теле,
По черному глушили зельем
Воспоминаний тяжких рой.
И дома, в кресле у окна,
Бессмысленно смотрели в книгу,
Пытаясь разорвать вериги
Из гнева, боли и огня.

Водой сквозь пальцы жизнь течет
И время заглушает звуки
Ушедших лет, но только муки
Души израненной не в счет.
Слегка встряхнувши головой,
Пройдя последние ступени,
Вдруг осознаем, что и пенни
Не стоит звание герой.

Мы возвращалися домой
Из тех краев, где пели пули,
Где ветры огненные дули,
Посыпав голову золой.
Мы шли и отводили взгляды
От глаз, смотревших нам в лицо,
И пряча от своих отцов
Такие ж, как у них награды.

И в красный день календаря,
Когда полощутся знамена,
Оркестры заглушают стоны
Погибших попросту зазря,
Мальчишек с пухом на губах,
Недолюбивших, недоживших,
В чужих краях глаза закрывших,
Домой вернувшихся в гробах.

Мы возвращались по домам,
Похожи чем-то друг на друга,
Посеребрила виски вьюга,
В глазах безверия туман.
Геройских песен сладкий хмель
Тоску глушил на горькой тризне,
И нелюбовь к своей Отчизне
Скрывали молча под шинель

Я не люблю...

Я не люблю тебя, Отчизна,
Холодно-жгучая, как лед,
И горделивый твой полет,
И трупный запах твоей жизни.

Когда плескала кумачем,-
Была страшна, как Божья кара,
Народы, меченые тавром,
Как под Домокловым мечем,
Брели, сродненные угаром
Вина, вины,- к плечу плечем.

Я не люблю тебя, Отчизна –
И не святая, и не мать.
Своим сынам хребты ломать, -
Вот цель твоей великой жизни.

Мне жизнь такая не нужна,
Когда идешь по чьим-то лицам...
В твоих глазах всегда война,
Война ночами даже снится..
Скажи на ухо хоть, Страна,-
Тебе покойно ночью спится?...

Я не люблю тебя, Отчизна,
Хоть желто-синие тона
Тебе к лицу, моя Страна,
Ты вновь по нас справляешь тризну.

И разом всех перекрестив,
Согнав в загон, столкнувши лбами,
Трусливо веки опустив,
Скрежещешь желтыми зубами.
А в скрипе слышится мотив:
“Мой паравоз вперед лети...”
И “Ще не вмерла...” вместе с нами.