В марте 2004 года родился Эрнест Лирхаймер,
мой внук, сделавший далекую и чужую страну, Германию,
близкой и родной.

Моя Германия
Эрнесту Лирхаймеру

Усталая звезда мерцала над горой,
Щетинившейся лесом крутой холки;
И ночь была светла, хоть собирай иголки,
Домов на склоне притаился рой.

А в тиканье часов томилась тишина
И грелась в изразцах старинной печи,
И в кружевной платок укутав плечи,
Кружилась в вихре Моцарта Луна.

Посапывая смачно и легко,
Под голубым пушистым одеялом,
Над головой раскинув широко
Ладошки нежные, под Моцарта дремала

Моя Германия; и в губках молоко
Жемчужной каплею свет утра отражало.

Вечер в Альпах
Бернхарду Лирхаймеру

Где Черный лес, разлапист и могуч,
Шагами тяжкими спускается по склонам
И ели древние цепляют клочья туч,
Плывущих по неведомым законам,

Где между гор ужом ползет река
И гордо называется Дунаем,
А в камнях притаилися века,
Заполнив чашу Вечности до края,

Где сонные глаза домов блестят
Под колпаками красной черепицы
И близоруко щурят добрый взгляд
На белоснежных без морщинок лицах,

Где кружит нежно-белый легкий дым
Из труб каминных в утреннем безмолвье
Пьем терпкий чай и на огонь глядим,
Пылающий в печи, глазах и крови…

Мадонна

Во взгляде мудрость древних змей
Лучится мягким светом утра,
И, пальцы скрещенные в мудры,
С улыбкой тянет Солнце к ней.

Цветы не вянут в колыбели,
Любви лелея нежный плод,
Кружком свернув вишневый рот,
Играют для нее свирели.

И тает дымкой в небесах
Улыбка легкая на ликах,
И зажигает свет в глазах
Предначертания великих,

И эхом множится в горах
Сиянье капель ясноликих.

Ночной дом

Скрипели в доме тихо половицы,
Ночь притишала звуки и шаги
И темнота кругом, хоть глаз коли, ни зги,
Лишь Жизнь листала хрупкие страницы

Старинной книги, что мирьяды лет
Творилась, как кладется к камню камень
И вырастает дом. И зажигался пламень
В печи, и теплился в углу лампады свет.

Плетеная качалась колыбель
Меж черною землей и звездным небом,
Легко ступая, шествовал апрель,
Который в этом доме еще не был.

Он четками отсчитывал мгновенья
Грядущей жизни в новых поколеньях.

Январский сонет
Ирине Лирхаймер

Не счесть стокрылых лепестков,
Цветущих на твоих ресницах,
И марь плывущих облаков
По лику светлому струится.

Улыбки легкая печаль –
Смесь духа ладана и мирры, -
Таит в глубинах мысли сталь
О развенчании кумиров.

И тонких линий торжество
Над жизнью грубой и порочной,
Являя Миру естество,
Сияют Светом в вечной Ночи.

В глазах Надежда и Завет
Мерцают с нежных юных лет.

Во сне

Моя Германия, причмокивая в такт
Часов на полке, смотрит снов узоры.
И миги бесконечные летят,
Лишь неизменны небо, лес и горы.

А маленькие пальчики шалят –
Во сне шутовским колпаком играют,
За веками прозрачными не спят
Глаза, а где-то там, в лесу витают.

Под облаком пушистых покрывал,
Картинно губки лепестками розы
Сложив, среди дерев и скал
Плывет во сне и легкой дымки грезы,

Росой омыв лица Луны овал,
Качаются в объятиях березы.

Первые крокусы

А колокольный звон плыл по долине
Между поросших лесом и травой
Еще не гор, но, как котенок, спину
Прогнувших смело к небу. И, порой,

Гремящих эхом звонких отражений
Мечты и яви солнечной игры,
Уже величественно гордые в движеньях,
В себе таящие все признаки горы.

И наслаждаясь песней колокольной,
Из-под камней меж снежных островов,
Стремились к небу, раскрываясь вольно,
Головки нежно-голубых цветов.

И робкими шагами в мире дольнем
Мгновенья мерили часы Первооснов.

Взгляд ребенка

«Дети – это существа, в чьих глазах
еще не остыл Божий взгляд.»
(Из меня)

И на руках моих затих,
Когда вошли в весенний сад,
Сиял огнем в глазах твоих
И плавил душу Божий взгляд,

Не остывающий, пока
Порог мечты преодолим
И растворялись в нем века,
Как в небе журавлиный клин.

На небе рисовал узор
Из дымки легкий ветерок,
И, отвлекая ясный взор,
Тек из коры древесный сок,

По отраженьям ликов дня
Плыл в небеса цветущий сад,
И глубиной своей маня,
В глазах светился Божий взгляд.