| ПЕРЕКРЕСТОК На перекрестке Ветер, ветер шевелит Неподвижность глаз, В свои сети,как магнит, Завлекая нас. Разбиваясь о скалу, Превращается в золу Память о былых веках, Промелькнувших в одночас. Небо, небо на заре, Флейты нежный звук. Боже, мне бы в той игре Быть хоть тенью рук. Этот чудный перебор Снов о песнях древних гор Меж камней легко скользит, Улетая на простор. Горы, горы вновь и вновь шорохи и свет. И сквозь поры течет кровь Много тысяч лет. Расплескавшись по кустам Каплями и тут, и там Дальше, дальше всё течет, Радугой меняя цвет. Лица, лица чередой Уплывают вдаль, То царица, то герой – Вечная печаль. Все смешалось, все плывет: Река Времени не ждет, Увлекая за собою, Превращая царства в марь. Ветер, небо, горы, лица... Скифы Скрип колес задымлённых повозок, Запах пота и ржанье коней. Бесконечных мелькание дней И закат, затерявшийся в росах. Тонут зори в ночной глубине, Отражаясь на лицах и стрелах; Ремешком стянут лоб загорелый И глаза полыхают в огне. Расстелился над степью туман, Покрывая цветы и дороги, И прядет нервно ухом тарпан, Подбирая испуганно ноги. Дым костров заползает в овраги, В кураях заплутавшись навек; Не замедливши Времени бег, Проплывают персидские стяги. Но летит над бездонной Землей Песня вольного ветра степного, Возглашая всем снова и снова: Мать Земля, прах врагов упокой... Расстелился над степью туман, Скрыв от глаза людского ожеги, Тает в розовом мареве стан, Засыпают уставшие боги. Боги и люди Богов торжественный оскал Среди уснувшей груды скал, И грозный рокот тьмы небес, И в ужасе застывший лес. Реки рифленое стекло, И Свет и Тьма, Добро и Зло, Ветвей танцующий узор, Луны пылающий костер. Развалин древних тихий стон Доносит ветер из окон, В котроых звезд хрустальных пыль Хранит веков ушедших быль. И тени вьются и дрожат, И тонет в дымке светлый взгляд Прекрасных глаз и птицы рук Взлетают, не сдержав испуг. А на ногах дороги свет И тяжесть вычеркнутых лет, Покрытых кровью и золой Да плит кладбищенский покой. И вновь торжественно плывет Людской тщеславный хоровод, Не замечающий оскал Богов среди уснувших скал... Царица Узнав о готовящемся нападении, сарматская царица Амага, с небольшим отрядом проскакав без остановки довольно большое по тем временам, расстояние от своей столицы (район соврем. Аскании-Новой) до Ниаполиса Скифского (район соврем. Симферополя), сместила скифского царя и поставила вместо него наследника, верного ей, чем и решила исход надвигающейся войны… Смешавши солнце гривы с волосами, И лишь попону кинув на коня, Взмахнув, как птица, сильными крылами, Ворвалася Царица в царство дня. Из-под копыт земля летит, А конь хрипит зрачком косит, И скалит зубы, в пене губы – Стрелою выпущен в зенит. И Солнце загорается в глазницах, В колчане стрелы жаждут песню спеть, Нарушены все зримые границы Мечты и яви – только блещет медь. Из-под копыт земля летит, А конь хрипит зрачком косит, И скалит зубы, в пене губы – Стрелою выпущен в зенит. И степь послушно стелит под копыта Ковер из трав, цветов и ковыля. И годы за мгновения прожиты, Ведь вечны только Небо и Земля. Из-под копыт земля летит, А конь хрипит зрачком косит, И скалит зубы, в пене губы – Стрелою выпущен в зенит. Но бесконечно длится эта скачка, Чтоб Временем Пространство одолеть... И сквозь века безумная гордячка Навстречу ковылям будет лететь. Из-под копыт земля летит, А конь хрипит зрачком косит, И скалит зубы, в пене губы – Стрелою выпущен в зенит. Амазонки Июльский полдень. Степи звон, На горизонте клубы пыли. А я, зарыв лицо в ковыле, Смотрю один и тот же сон. Коней крылатых дикий лёт И бронза тел пружинно-гибких, В глазах свирепых – синий лёд, И лик, не знающий улыбки. А локон, вьющийся чуть-чуть, Плетется с гривою в полете И стрелы на высокой ноте Поют, целуя прямо в грудь. И нет спасенья ниоткуда, Коль меч не быстр, глаз не остёр, Лишь тел мужских безмолвных груды Готовы в жертвенный костер. Но длится это сон покуда, Плывя над степью миражём... И кто-то медленно ножом С меня снимает молча путы. И на негнущихся ногах Иду сквозь стан, от крови пьяный. Исчез мгновений первых страх, Уж затянулись мои раны. И у костра присев, гляжу: Исчезла с ликов злость, свирепость, Не давит грудь доспехов крепость И мягкость тела нахожу. Глаза в глаза, в одно дыханье, В один огромно-пьяный смерч; Но в этом смерче даже смерть И та полна очарованья. Но знаю, - точно до рассвета Отпущена мне жизнь в кредит, И ждет дорога через Лету, И память душу бередит... Путь ариев Мы бредем сквозь заводи эпох, Растекаясь, как ручьи весной. Ведает путями только Бог Да дорога в тишине степной. Солнца свет – надежда и оплот, Месяц в рог трубит, закрыв глаза; На Восток бредет, бредет народ, Затянув потуже пояса. Наши лица жжет слепящий зной, Пригибая головы к груди, А вокруг врагов несметный рой И намного больше впереди. Солнце – нам надежда и оплот, Месяц в рог трубит, закрыв глаза, Но мы знаем – есть лишь путь вперед, И уверены, что нет пути назад. Вот и горы к небу вознеслись, Белые вершины в облаках Величаво смотрят сверху вниз, Иней оставляя в волосах. Солнце, улыбаяся слегка, За вершины зацепившись, ждет, Смахивая с пиков облака, Пылью припорошенный народ. Стена Старинная стена, Вся в трещинах и ранах, На берегу одна Уже века стоит. Лишь ворон – давний друг, С ним вечность и туманы, Да у подножья луг Слезами рос блестит. Старинная стена Глазницами пустыми На мир обращена, Как черепа оскал. Зеленый чахлый куст Один на гребне стынет Под ветром ледяным, Беспомощен и мал. Стена ушедших снов Одна на целом свете; И лепестки цветов Кружат над ней, как дым. А на лугу галдят, Смеются звонко дети, И сердце от тоски Кривляется, как мим... *** Когда мы стоим у порога, То ярче становится свет. И больше не просим у Бога Ни жизни, ни славы И в душу не льется отрава От прожитых лет. Когда мы стоим у порога, То «да» превращается в «нет». Когда мы подходим к границе Меж завтра, вчера и сейчас, Стираются в памяти лица И будто в тумане Вдруг солнце проглянет, Но только уже не для нас, Когда мы подходим к границе, Когда наступает наш час. Когда уже ставится точка На белой канве Бытия, В душе обрывается строчка И звуки стихают, И в Вечности тают, А с ними летит наше Я, Когда уже ставится точка На самом краю Бытия. |
