Год 1919-й: времена тяжкие и кровавые
В середине XX века известный британский писатель, историк и философ Томас Карлайл вывел меткий тезис сути революционного движения: «Всякую революцию задумывают романтики, осуществляют фанатики, а пользуются её плодами отпетые негодяи»
Впрочем, позволю себе не согласиться с автором по части «романтиков», ибо обратившись к истокам любой случившейся революции, будь-то октябрьская 1917-го или «оранжевая» 2014-го, можно с уверенностью сказать, что романтиками здесь точно не пахло. Всякую революцию замышляют и подготавливают для неё почву скорее прагматики, то есть те, кто хочет «с этого что-либо поиметь». Причём, всё это главным образом под обильное словоблудие о народном счастье и благосостоянии этого же народа в будущем.
И представьте себе, подобные обещания всегда срабатывают, по крайней мере, в нашей стране. Но впоследствии, как обычно, всё это обещанное благосостояние выходит народу боком... Так, дуплет из двух революций 1917 года привёл страну к Гражданской войне и полному развалу экономики когда-то мощного государства.
Кто только не грабил херсонского обывателя!
Два последующих года, начиная с апреля 1918-го по конец января 1920-го, власть в Херсоне переходила из рук в руки с быстротой, с какой дед Нечипор из старой советской комедии «Свадьба в Малиновке» срывал с головы или напяливал на неё будённовку, приговаривая: «Опять власть переменилась». Другой советский киноперсонаж, мужичонка из фильма «Чапаев» братьев Васильевых, сделал единственно правильный вывод из всего происходящего послереволюционного бардака: «Белые пришли - грабят, красные пришли - грабят...».
О чём говорить, ведь кто только за эти два смутных года ни грабил херсонского обывателя! Грабили белые и красные, грабили австрийцы, немцы, французы, греки, англичане, петлюровцы, григорьевцы, махновцы, плюс ещё целая армия доморощенных бандитов. По некоторым данным, в общей сложности в тот период из Херсона были украдены и вывезены ценности почти на 83 миллиона рублей!
Причём, как следует из «Отчётного доклада Херсонской окружной комиссии по выяснению убытков от англо-французской интервенции 1919 г. на Херсонщине», только англичане «облегчили» Херсонское отделение Русского для внешней торговли банка на пять тонн золота на сумму в 5 863 289 рублей. Непосредственно руку к этому приложил британский вице-консул Эдвин Каруано, ставший для всех «своим в доску» за десяток проведенных в Херсоне лет. Меценат, благотворитель, коллекционер, один из инициаторов развития в Херсоне Музея изящных искусств и прочая, прочая...
Играя на нестабильной ситуации, сложившейся в стране и в частности в Херсоне, командир британского миноносца «Нереида», пришвартовавшегося в порту, по наводке Каруано предложил взять под охрану имевшееся в банке золото с тем, чтобы доставить его для дальнейшего надёжного хранения в Одесское отделение Народного банка. Приём и передача золота были засвидетельствованы официальными документами с печатями и автографами обеих сторон, ящики с ценным грузом опечатаны, погружены на судно, и... больше этого золота никто никогда не видел на территории разваливавшейся в пламени Гражданской войны страны.
Впрочем, банковское золото - вещь весьма специфическая, хлеба из него не напечёшь, да и продуктов на него в магазине или на базаре не купишь. А вот почти 250 реальных тонн муки, которые Каруано вывез на пароходе «Дооб» под охраной миноносца «Нереида» из голодавшего Херсона, - это было уж куда существеннее. И это притом, что уже действовало строгое постановление о запрете вывоза из Херсона муки и прочих продуктов питания. А ещё нет ни малейшего сомнения по поводу того, куда девалось богатейшее собрание ценных предметов искусства, собранных английским вице-консулом.
Власть переменилась, а золотишко – неси!
Естественно, чуть позднее, в марте того же года, когда после тяжкого восьмичасового боя иностранные интервенты были изгнаны из Херсона, установившаяся в городе власть красных коммунаров постаралась наверстать упущенное. А так как хранилища банков были уже основательно подчищены «папередниками», то взоры новой власти устремились к держателям частного капитала. В апреле 1919 года в херсонской газете «Известия» появилось кратенькое сообщение: «Сбор золота и серебра. Секретариат финансов предписал губисполкому организовать сбор золота и серебра у частных владельцев, ввиду чего исполком поручил заведующему отделом финансов выработать технические способы этого сбора».
Самым действенным техническим способом сбора драгметаллов стали обыск и допрос с пристрастием - тут уж отдашь даже и то, чего никогда не имел. Подобным образом действовали и все иные силы, в корне отличавшиеся друг от друга своими доктринами, но достигавшие целей сходными методами.
Херсонская газета «Родной край» сообщала своим читателям: «В субботу на станцию Березовка из Вознесенска прибыл спецпоезд отряда Маруси, состоящий из нескольких вагонов и платформ, нагруженных небольшими пушками и пулемётами. Явившиеся в местечко представители предъявили населению требование в уплате к 4 часам следующего дня 500 тысяч рублей. В обеспечение этого требования отряд на всякий случай арестовал 20 видных жителей местечка. Одновременно был издан приказ, запрещающий въезд и выезд в местечко, и начался повальный грабёж и обыск. К назначенному часу было внесено только 27 тысяч рублей. Сумма эта была признана недостаточной, и началось приготовление к наказанию местечка. Местечко обстреливали из орудий в течение воскресенья, понедельника и вторника. Население разбежалось. Для надзора за местечком оставили 15 человек и убрались в Вознесенск. Вернувшийся народ арестовал всех 15 человек, но на следующий день вернулся поезд Маруси и своих освободил...».
Поменять убеждения? Да запросто!
Конечно же, случались и исключения. Атаман Григорьев, однажды «посетивший» Снигирёвку, широким жестом благотворителя раздал местному населению целых два вагона... пудры, а беднейшие безлошадные крестьяне получили бракованных, непригодных для дальнейшей службы в строю, лошадей. Изменив свои политические взгляды и перейдя на службу к большевикам, Григорьев даже издал приказ: «Всякие реквизиции, как войсковыми частями, так и учреждениями, без реквизиционных комиссий и ведома штаба республики запрещаются и будут считаться мародёрством, а виновные в этом будут привлекаться к полевому суду...». Вот, правда, приказ сей имел лишь кратковременную силу, вскоре атаман «одумался» и вернулся к прежним своим занятиям.
Вообще менять свои принципы на прямо противоположные в те смутные времена было совсем не редкостью. В январе 1919-го Григорьев, тогда уже командовавший Херсонской дивизией УНР, назначил начальником гарнизона Херсона полковника Зенкевича, в прошлом одного из высших офицеров Добровольческой армии, о чём было заявлено официально. Предательство интересов Белого движения Зенкевичем вынудило Главнокомандующего Вооружёнными силами Юга России Антона Деникина обратиться к полковнику через газету «Родной край» с гневной тирадой, суть которой сводилась к тому, что Зенкевичу следует помнить о том, что какое бы ни было в будущем правительство в государстве, предатель-полковник всё равно будет повешен. Но повесить полковника-ренегата оказалось не так просто.
Уже в средине февраля, не дожидаясь прихода красных в Херсон, Зенкевич, распродав казённое имущество и присвоив не малую сумму казённых денег (газеты сообщали о сорока тысячах рублей), самовольно покинул свой ответственный пост и под охраной верных телохранителей растворился на просторах страны.
«Истребить буржуазию как класс!»
Красные же в Херсоне в тот год задержались почти на полгода и успели натворить немало ужасных дел.
Однажды, в начале своей «трудовой деятельности», командовавший ленинской лейб-гвардией Ян Лацис писал: «Мы не ведём войны против отдельных лиц. Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материала и доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против советской власти. Первый вопрос, который вы должны ему предложить: к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого».
Установившаяся в Херсоне с весны 1919 года власть Советов показала истинный облик классовой борьбы. К концу лета, предчувствуя своё будущее поражение от перешедших в наступление на юге страны деникинцев, городские «чрезвычайки» старались вовсю. Быть интеллигентом или хотя бы чем-то выделяться из толпы становилось просто опасным. Порой людей хватали и расстреливали в подвалах домов, превращённых в застенки, без всякого на то повода, руководствуясь лишь «пролетарским чутьём», совершенно не подчиняясь никаким моральным и процессуальным нормам. Признания в несовершённых преступлениях добивались жестокими пытками. Такое положение дел существовало по всей стране, находившейся под властью большевиков. Чуть позже в отместку за убийство Урицкого и ранение Ленина был официально объявлен «красный террор». Теперь все творимые чрезвычайкой кровавые преступления были узаконены властью рабочих и крестьян.
Продолжение читайте в одном из следующих номеров «Субботнего выпуска».
Александр Захаров
Джерело: «Гривна-СВ».- №45 (937).- 07.11.2019.- стр.5
Публікація першоджерела мовою оригіналу