«Ничего не сделали, но многое истребили…»
Открыв во всезнающем Интернете любую спутниковую карту Европы, можно без особого труда заметить небольшое светлое пятнышко на Таврийском берегу неподалёку от Херсона - это единственная в Европе песчаная пустыня
Судя по запискам Геродота и утверждениям древних и не совсем древних историков, когда-то в этих местах шумели обширные дубравы, рощи смешанные и лиственные. Благодатная священная Гилея, изобиловавшая животными, рыбой и птицами, была родным домом для кочевых племён и разных народов, её населявших. Однако время и люди за многие столетия непримиримой борьбы с природой изменили ландшафт здешних мест до неузнаваемости.
Последние рощи реликтовых дубов были уничтожены уже в период строительства Херсона, хотя, по словам князя Ивана Михайловича Долгорукого, посетившего Херсон в 1810 году, леса, сплавленного с верховьев Днепра, в частности из Белоруссии, было в избытке. «На левой стороне реки (у Херсона) весь берег усыпан корабельными лесами. Они лежат на открытом месте, отчего изрядно гниют и повреждаются. Видно, или ещё леса много, что нет нужды его беречь, или издержки для предохранения леса более важны, нежели сама ценная вещь. В таком случае жаль, что не оставили там множества дубов и сосен на корне: они бы ещё пожили и не опоздали стать на своём месте в корабле...»
Несмотря на «заботу», лесов становилось меньше
Стоит отметить: судя по дошедшим до нас архивным документам, императрица Екатерина II была глубоко озабочена сохранением и приумножением лесных богатств и в первую очередь - корабельного леса. Однако, как видим из записки князя, на местах царили преступная халатность и сущая бесхозяйственность. В одном из своих указов, датируемом июнем 1788 года и озаглавленном «Об умножении леса в Екатеринославском наместничестве и Таврической области», она обращалась к князю Потёмкину: «Соизволяем, чтоб вы употребили старания ваши о сажании, а наипаче сеянии в казённых и частных людей дачах леса, свойственного полосе той, в которой сия губерния и область находятся, сообразно проекту устава о лесах, от нас доставленному. Возлагая на вас все тут распоряжения, Мы позволяем дать некоторые награждения денежные тем, кои скорее и больше в сеянии и сажании леса успехи иметь будут...»
Что ж, попытки к частичному восполнению уже утраченных лесов предпринимались, но это была капля в море. Ещё не одно десятилетие леса в северных областях Причерноморья уничтожалось несоизмеримо больше, чем восполнялось. Уже в начале XIX века на некогда лесистых территориях Таврической, Херсонской и Екатеринославской губерний появляются огромные пространства, полностью лишённые леса. По самым скромным подсчётам Лесного департамента, к этому времени лесными массивами было занято менее 1/5 территории этих губерний. В исследовательской работе по Херсонской губернии подполковника Генерального штаба Александра Шмидта, вышедшей отдельной книгой в 1863 году, в разделе «Лесоводство» читаем: «Леса в Херсонской губернии занимают незначительную часть пространства её, что и составляет главнейшую отличительную черту губернии, по которой она может называться степной. В ней находится всего 90, 605 десятины леса, что составляет 1/73 часть всего её пространства».
По-настоящему самой большой в Европе песчаной пустыней, созданной руками человека, стало Левобережье Днепра при впадении его в лиман. Тогда это был Таврический берег, не входивший в состав Херсонской губернии. Рукотворная пустыня, лишившаяся своих девственных лесов, брала своё начало от берегов Кинбурнской косы в Днепро-Бугском лимане и простиралась почти несколько сот километров на северо-восток. Конечно, уничтожение лесов влекло за собой необратимые процессы: изменение климата, обмеление рек, понижение уровня грунтовых вод и, как следствие затяжные засухи, ставшие уже привычными в этой степной зоне. Кроме того, возникали другие немаловажные проблемы, которые прочувствовали на своей собственной шкуре не только земледельцы, населявшие степи Северного Причерноморья, но и городские жители. Сильные ветры, которым было теперь где разгуляться, срывали плодородный слой почвы и засыпали колючим песком пашни, огороды и селения.
Посадить – еще не значит вырастить
Конечно, уже тогда делались попытки решения этих проблем путём создания защитных лесополос, однако средств в Таврической губернской казне, впрочем, как и в Херсонской, как обычно, не хватало. Поэтому работы по посадке деревьев в пустынной зоне Левобережья велись крайне слабо.
К тому же посадить дерево ещё не значит его вырастить. Так, один из местных уездных таксаторов, некто Пугачёв, жаловался на то, что треть высаженных им саженцев гибнет по причине неблагоприятных погодных условий, ещё треть уничтожается людьми и домашним скотом. А многие ли деревья из оставшейся трети доживают до кондиционного возраста? Исходя из этого, автор описания Херсонской губернии подполковник Александр Шмидт «в сердцах» прокомментировал ситуацию: «Чтобы удобнейшие к лесоразведению места, при нынешнем ходе лесоводства, могли обратиться в леса, нужно ждать 2400 лет!».
Чтобы как-то исправить ситуацию, в 1866 году Херсонское губернское земское собрание выработало правила, касавшиеся разведения лесов в степной полосе губернии. Отныне новые правила обязали «лиц сельского сословия» заниматься посадкой и выращиванием деревьев (не менее 5 деревьев в течение каждых трёх лет) на принадлежавших им или арендованных ими территориях. Вскоре подобные правила внедрили и на таврическом Левобережье Днепра, хотя это опять-таки была всего лишь капля в море, не способная сколь-нибудь серьёзно решить текущие проблемы. Как бы там ни было, а суховеи и песчаные бури всё так же были серьёзным испытанием для здешних мест, лишённых старых лесов.
Над Херсоном проносились песчаные бури
Чтобы хоть чуточку понять сущность проблемы, ныне каждый из нас может, обратившись к Интернету, увидеть (к счастью, не испытать на себе) устрашающую картину песчаной бури, приносящей сотни тонн мельчайшего красного песка из Африки и обрушивающего его на прибрежные города Средиземноморья, в том числе и Турцию. Мобильные съёмки туристов из окон отелей демонстрируют, как небо на горизонте внезапно мрачнеет, и красно-коричневая тьма, быстро разрастаясь в размерах, идёт в наступление. Ещё немного времени - и пыльный красный туман, в котором невозможно дышать и открыть глаза, обрушивается на город. Нечто подобное происходило и в наших краях в XIX веке. Да что там в 19-м - один из моих знакомых рассказывал, как он впервые увидел херсонскую песчаную бурю в начале 1950-х годов. Тогда, по его словам, в летний ясный, солнечный, но ветреный день небо над городом стала затягивать серо-жёлтая пелена, а потом, подгоняемый сильным ветром, песчаный шквал обрушился на город. «Ярко светившее солнце вдруг скрылось в клубах несущейся песчаной пыли, стало невозможно дышать, смотреть и видеть. Песок резал глаза, впивался в лицо, забивался в уши и нос, скрипел невидимой крошкой на зубах. От песчаной пыли невозможно было спастись даже в квартире при закрытых форточках и дверях. Эта буря продолжалась практически весь день, и только к вечеру всё стихло, но пыль ещё долго висела в воздухе, а улицы города, тогда асфальтовых почти и не было, были покрыты, как снегом, песчаными перемётами...» И это при том, что к тому времени уже лет двадцать, с 1930-х, на Левобережье велись финансируемые государством интенсивные работы по восстановлению лесов для укрепления летучих песков.
«Лесная» Херсонщина в советское время
К началу 1940-х годов были посажены уже десятки километров лесозащитных полос, впоследствии практически уничтоженных войной. «Руйнуючи підприємства, культосвітні заклади та людські житла по містах і селах, німецькі варвари вчинили шкоду й нашим ланам. Насаджені нами для захисту посівів від східних суховіїв, затримання снігу та збереження вологи лісосмуги німці повирубували, й там тільки бур’яни ростуть», - фиксировала печальный факт местная «Надднепрянка».
Практически сразу же после освобождения Херсона и решения Президиума Верховного Совета СССР о создании Херсонской области, в которую кроме правобережных земель вошли песчаные земли Левобережья, вновь началось укрепление летучих песков. Работы вели посредством восстановления и расширения полос искусственных лесопосадок. Особый вклад в это дело внесли работники Цюрупинской лесозащитной станции во главе с тогдашним директором Фёдором Крюковым. Площадь смешанных пород деревьев, высаженных на песках только в 1949 году, составила 900 га.
В 1950-м лесопосадки заняли площадь уже в 4500 га. Ещё 300 га были засажены ценными породами дуба. В целом же в 1950 году по области лесопосадочные работы были проведены на площади почти в 9 тысяч га. В то же время с началом строительства Каховской ГЭС осенью 1950 года в течение нескольких лет на обширной территории, носившей в прошлом название Великий Луг и состоявшей из днепровских плавней и плавневых лесов, попавших в зону затопления, были вырублены на дрова тысячи кубометров древесины. Так что молодые посадки можно было отнести на счёт компенсации колоссального ущерба, нанесённого природе человеком, осуществившим проект строительства ГЭС на Херсонщине.
С 1955 года начинается новый, более успешный период насаждения искусственных сосновых и смешанных лесов на песках и в плавнях Херсонщины. Так, весной местные лесхозы совершили масштабные посадки ценных пород деревьев на территории Цюрупинского, Голопристанского и Белозёрского районов. Мало того, на Потёмкинском острове в пределах Херсона саженцами сосны и тополя заняли около 6 га, а в плавнях по Днепру вербой было засажено более 100 га. Конечно, чтобы получить желаемый эффект от искусственных насаждений, требовалось немало времени, дабы молодые растения смогли подрасти и стать защитной стеной на пути летучих песков и суховеев.
Леса нуждаются в защите
Со временем искусственные посадки стали серьёзной преградой для зарождающихся песчаных бурь, да и сложившаяся за десятилетия поверх песка лесная структура почвы пусть тонким слоем, но всё же препятствовала его движению. Со средины 1960-х Херсон и херсонцев уже перестали тревожить песчаные бури, на Левобережье вновь зазеленели леса и обновился животный мир. В лесах появилась крупная, жизнеспособная популяция красавцев-лосей, состоявшая примерно из семи десятков особей, множество оленей и хозяев плавней - кабанов. Херсонские плавни искусственно заселили ондатрой, появились бобры, выдры для их заселения.
Нередким гостем наших мест стал и водившийся здесь до революции горностай. Впрочем, животное изобилие было недолгим... Те, кто хоть изредка бывает в лесу, наверняка замечали, как тяжело и долго образуется поверх песка покровный слой, если даже по прошествии семидесяти лет после посадки деревьев он составляет всего лишь несколько сантиметров. Это говорит об особой хрупкости экосистемы наших лесов, для которой любое вмешательство человека, будь то ныне весьма популярные искусственные пожары или браконьерские вырубки, несут необратимые последствия. К сожалению, в нашем государстве до сих пор не научились ценить свои природные богатства.
Впрочем, подобное отношение является, по сути, всемирной проблемой тех стран, где, несмотря на пафос разглагольствований о демократии, главными критериями жизни являются незаконный капитал и нажива. По оценкам экспертов, учёных, в последней четверти XX века появилось свыше 9 млн км2 новых пустынь, то есть до 10% некогда занятой лесами территории земного шара уже потеряно для человечества. Опустынивание земель продолжается с неимоверной быстротой, это без особого труда можно заметить на примере нашего Левобережья, где лесов год от года становится меньше даже несмотря на попытки их восстановить. Похоже, скоро нам впору будет гордиться очередной, теперь уже заново искусственно созданной самой большой пустыней в Европе, а ушедшие в недавнее прошлое песчаные бури вновь будут называться «херсонским дождём».
Каким недосягаемым для нас примером является, скажем, Норвегия, где вот уже несколько лет действует строгий мораторий на вырубку лесов. Более 150 лет назад уже упоминавшийся мной исследователь природы полковник Александр Шмидт писал в одном из своих трудов: «В то время, когда опытом дознано и наукою признано, что леса являются регуляторами речного питания, что они умеряют сухость климата и почвы, что влиянием их уничтожаются весьма многие не благоприятствующие обстоятельства для жизни животных, растений и людей, неужели и в настоящее время можно оставаться равнодушными зрителями беспорядка, не принимая никаких мер к ограждению его? Неужели всё чаще и чаще повторяющиеся неурожаи не могут нарушить этого равнодушия? До сих пор мы ничего не сделали для края, но многое истребили для его настоящего и будущего: пора приостановиться в этом отрицательном прогрессе!».
Похоже, «приостановиться в этом отрицательном прогрессе» не могут и «далёко продвинутые» потомки...
Александр Захаров
Джерело: «Гривна-СВ».- №51 (943).- 19.12.2019.- стр.5
Публікація першоджерела мовою оригіналу
