on-line с 20.02.06

Арт-блог

13.05.2015, 09:45

May

Random photo

Voting

???

Система Orphus

Start visitors - 21.03.2009
free counters



Calendar

    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

News

01.08.2015, 13:17

Crazzzy Days

13.05.2015, 09:52

den-evropyi-v-hersone---2015

> People > CULTURE > Falz-Fein Edward Aleksandrovich > Судьба барона

Судьба барона


27.01.2004

Барон Эдуард Александрович Фальц-Фейн — русский лихтенштейнец, живой свидетель самых удивительных и трагических десятилетий нашей истории.

Калитка «Аскании-Нова» оказалась открытой.

— С приездом, проходите, пожалуйста, — сказал хозяин в переговорное устройство.

Несколько десятков ступенек вверх по горе, распахнутая настежь дверь. Худощавый пожилой человек, которому никогда не дашь его 92 года. Он гостеприимен и рад приезду гостей: в последнее время виллу «Аскания-Нова», зацепившуюся за горный склон над Вадуцем, посторонние посещают не часто. Дочь — она совсем не украинка и не россиянка, даже по-русски не говорит — живет в Монте-Карло и в гости к отцу наведывается крайне редко. Внучка — уже барышня, у нее свое в голове. А у самого барона — голова светлая, память, как в былые годы, когда он, комментатор знаменитой французской «Экип», мог без блокнота, без всяких записей отдиктовать в номер репортаж с соревнований, ничего не перепутав — ни фактов, ни цифр, ни имен участников.

Может, не случись в России заварухи в 1917-м, жил бы он припеваючи всю жизнь, и не здесь, в лихтенштнейнской «Аскании-Нова», а в самой настоящей степной украинской Аскании — родительском гнезде, взлелеянном и обустроенном его предками, но разоренном потом взбунтовавшейся челядью. Мне показалось, барон Эдуард Александрович Фальц-Фейн пребывает в весьма удрученном состоянии. И дело даже не в больных ногах — тяжело ходить и уж вовсе трудно садиться за руль мощного скоростного автомобиля. И даже не в преклонном возрасте: барон о будущем, ждущем любого из землян, говорит спокойно. Он прожил долгую, очень долгую жизнь, ни о чем не жалеет и ни о чем не скорбит.

Он уже заказал себе место для «вечного сна» на русском кладбище в Ницце, где похоронены мать, многие родственники, друзья. Барон не хочет оставлять после себя хлопоты дочери и внучке. Но есть несколько дел, которые он просто обязан успеть закончить: разобрать до конца огромнейший, ценнейший архив, в котором есть множество уникальных исторических документов, картин, скульптур, книг… Этот архив разделен на три части: одна — дочери, другая — в лихтенштейнский музей, третья — в Россию и Украину. Фальц-Фейн должен, просто обязан завершить восстановление семейного дома в Аскании-Нова и церкви — это долг памяти перед родными, которых уже нет. Только вот пока не выходит.

Несколько лет назад, когда побывал там, выделил деньги, не поскупился. Никаких договоров и дарственных не составлял, ни у кого расписок не брал. Круглые суммы растеклись по чьим-то карманам, здания стоят без крыш, недостроенные. Правда, директор заповедника «Аскания-Нова» на Новый год прислал поздравление, в котором сообщил, что теперь парк носит имя Фридриха Фальц-Фейна (дяди Эдуарда Александровича), создавшего уникальный степной зоопарк и усадьбу. Это известие барона чрезвычайно обрадовало. Директор также написал, что из госбюджета Украины в нынешнем году выделят полмиллиона гривен на восстановление усадьбы. Это хорошо, но только ему, европейцу, непонятно, почему деньги начнут поступать лишь с июля:

— Как же так, если правительство решило закончить стройку, почему не делать это весной — летом, а откладывать на осень или зиму?

Не может понять и принять он наших объяснений, что в этом суть современного «украинского госплана» — раз написано во втором полугодии, то, дай Бог, чтобы пришли деньги в декабре. «Госплану»- то, в отличие от Фальц-Фейна, спешить некуда.

Барон итожит свою жизнь. Смотреть на это печально, хоть и понимаешь: у каждого из нас есть две главные даты — рождения и другая, скорбная… В удивительной его вилле, названной в честь фамильной усадьбы, с видом на альпийские пики время, кажется, остановилось где-то в середине XX века, когда бежали от варварского коммунистического нашествия из России лучшие и умнейшие ее представители. Бабушка вот баронова, Софья Богдановна, никуда из Херсонской губернии уезжать не захотела: слыла она не только самой богатой предпринимательницей — хозяйкой фамильного Фальц-Фейнового дела, управительницей ею созданного незамерзающего торгового порта Хорлы, но и меценаткой, заступницей за бедных.

Скольким из них «жизнь сделала» — дома подарила, экономике обучила. Но «товарищи»-большевики по-иному распорядились. Вывели восьмидесятичетырехлетнюю старушку — и расстреляли прямо у ее дома. И папу — Александра Фальц-Фейна тоже убить хотели. Было это в Питере — столице пролетарской революции. Эди тогда исполнилось всего пять лет, но он хорошо все помнит. Пьяную компанию «товарищей», искавших водку и господ для расправы, помнит. Мама, Вера Николаевна, в девичестве Епанчина — дочь знаменитого героя-генерала, в ту пору как раз занемогла, слегла. «Товарищи»-революционеры хоть и в стельку пьяными были, а заразиться коклюшем побоялись — отбыли восвояси, других господ для расстрела собирать… Фальц-Фейны тем воспользовались и бежали в Финляндию, затем — в Германию, откуда корни рода их происходят.

Здесь отступление необходимо. Еще в XVIII веке, когда взошла на русский трон бывшая немецкая принцесса Ангальт-Цербская, известная в нашей истории под именем Екатерины II, пригласила она своих соотечественников осваивать пустынные земли юга великой империи. Там все больше турки «баловались», набеги устраивали, православный люд грабили, женщин в свои гаремы забирали. Одними военными кампаниями с османами тяжко бороться было — юг пустынен, степь да степь кругом, степь широкая… А православный мужик тоже не очень хотел целинные земли поднимать: вот в Сечь пойти, пострелять, поразбойничать — это куда ни шло. То с турками против москалей, то с москалями против турок. Веселое было времечко! Между тем, пустынными оставались благодатные края от низовий Волги и до черноморских берегов.

12 апреля 1763 года явился на свет указ императрицы Екатерины II, приглашающий колонистов из Германии, Франции, Голландии осваивать новые земли. Глашатаи, разосланные российским двором по Европе, читали его на площадях, обездоленные и авантюристы всех мастей устремились в свой клондайк на поиски счастья и денег. Так оказался в херсонских степях двадцатилетний Йохан Фейн — беглый немецкий солдат, уставший от войны и походов. Пришел в одних сапогах, а после смерти оставил сыну Фридриху огромное наследство — образцовое, по немецким правилам выстроенное хозяйство под Мелитополем. Но младший Фейн уже к тому времени сам крепко на земле стоял, пройдя школу у русского купца Литягина.

Так что он отцово дело приумножил, да породнился с другим колонистом, тоже немцем Йоганом Пфальцем, отдав за него свою дочь, веселую умницу Элизабет, перекрещенную на русский манер в Елизавету. От них род дальше пошел, буква «п» в фамилии постепенно отпала, так как сложно было ее русскоязычным выговаривать. А двойную фамилию Фальц-Фейн пожаловал колонистам царь Александр II, когда погостил в их усадьбе, поразился трудолюбию и старанию, талантам новых граждан Российской империи. Уезжая, спросил, есть ли какие пожелания. Тогда и услышал просьбу от Фридриха Фейна. В столице монарх ее не забыл и соответствующий указ издал.

От брака Йоганна и Елизаветы появился на свет Эдуард — дедушка барона. А отец моего собеседника породнился со старинным русским родом дворян Епанчиных, уходящим корнями к Рюриковичам. Было в том роду аж три адмирала, офицеров не меряно, Россию в разные века прославивших… За что Родина их и «поблагодарила». Отец Эдуарда Александровича, человек разумный и предприимчивый, еще в 1905-м понял: добра не жди. Деньги тогда были, дела шли хорошо — вот и купил в тогдашней «всероссийской дворянской здравнице» — Ницце — огромную виллу с видом на море. Дом этот, проданный потом впопыхах, за бесценок, позволил матери барона семью поднять — все остальное «товарищи» забрали. Не вынесли всего этого представители старшего поколения — Александр и брат его Фридрих, чьим именем теперь заповедник «Аскания-Нова» называют, скончались скоропостижно, сердца не выдержали.

Я разглядывал абсолютно не пожелтевшие, сохраненные бароном на вилле «Аскания-Нова» старые фотокарточки. И все силился понять: настолько же велик был дух русских дворян, русской интеллигенции, изгнанной варварами из своей страны, что сумели сохранить они не только честь и достоинство, но и династии свои, поднять детей и внуков, правнуков, которые и сейчас считают шестую часть суши Родиной, говорят и пишут по-русски, следят за последними событиями и, как могут, стараются помочь.

Дворяне и князья первой волны эмиграции не брезговали никакой черной работой. Та же мать барона шила в ниццком ателье, в котором до революции заказывала себе модные платья. И не просто портнихой была — ее работы выставлялись на показах коллекций «от кутюр» в Париже. А барон Эдуард с 22-х лет зарабатывал на хлеб спортивной журналистикой. И еще как зарабатывал — стал ведущим корреспондентом «Экип», собкором в Берлине, освещал Олимпиады, попутно выигрывая соревнования велосипедистов, а позднее — автогонщиков. Деньги матери на жизнь посылал. И когда уже оказался в нейтральном Лихтенштейне в годы Второй мировой, принял это княжество, словно родину новую. И княжество его приняло: за заслуги перед лихтенштейнским отечеством пожаловало титул барона. Эдуард Александрович здесь после войны Олимпийский комитет создал и возглавил, средства нашел, чтобы подготовить чемпионов и рекордсменов. Бизнес туристический раскрутил, свой магазин сувениров открыл в самом центре Вадуца. Такой вот эмигрант…

— В этих креслах кого только не было, — говорит барон, — указывая на то место, где мы сидим. — И Черномырдин, и Примаков, и Патон — академик украинский…

Наград современной России у Эдуарда Фальц-Фейна — иконостас. Украинские тоже есть. Сколько исторических документов, живописных полотен возвратил он в свое Отечество, сколько забот и хлопот за его плечами…

А впереди что?

— Я к будущему без истерики отношусь, только спешу очень, ведь мало осталось, — голос старика спокоен. — Хотелось бы осознать в конце пути, что на Родине все налаживается, что люди избавились от призраков прошлого, что страна перестала отгораживаться от цивилизации и искать какой-то свой, немыслимый и непроходимый путь.

Вот растает чуть-чуть в Альпах, отправиться бы по любимому горному маршруту, туда, где переводил свое войско черед Сен-Готард генералиссимус Александр Васильевич Суворов. Но это вряд ли, ноги болят, сил нет…

Грустно на него смотреть, грустно. Но, с другой стороны, задумываешься: а сможет ли каждый из нас в конце жизненного пути, итожа пройденное, сказать, что не зря все было? Взлеты и страдания, счастье и невзгоды. Что мелочная возня как-то сама собой забылась, потому как есть более важное, значимое. То, чем живет и жил барон Эдуард Александрович Фальц-Фейн, русский лихтенштейнец, живой свидетель самых удивительных и трагических десятилетий нашей истории.

Вадим Долганов
"Столичные новости"
электронная версия №03 (294) 27 января-02 февраля 2004


http://cn.com.ua/N294/faces/faces.html  
 

Leave a reply

Enter the number you see to the right.
If you don't see the image with the number, change the browser settings and reload the page