on-line с 20.02.06

Арт-блог

06.09.2018, 13:50

Вересень-2018

Знову Вересень приїхав На вечірньому коні І поставив зорі-віхи У небесній вишині. Іскор висипав немало На курний Чумацький шлях, Щоб до ранку не блукала Осінь в зоряних полях. Р.Росіцький

Випадкове фото

Голосування

Що для вас є основним джерелом інформації з історії?

Система Orphus

Start visitors - 21.03.2009
free counters



Календар подій

 123456
78910111213
14151617181920
21222324252627
28293031   

Новини регіону

09.10.2024, 23:29

У Херсонській області зруйновано російськими обстрілами 43% закладів культури

09.10.2024, 23:29

У Херсонській області зруйновано російськими обстрілами 43 проценти закладів культури

Станом на кінець вересня 2024 року збитків зазнали 2 тисячі 93 заклади ...
09.10.2024, 23:26

Окупаційна директорка бібліотеки заявила про кількість вивезених цінних книг на лівобережжя Херсонщини

Незаконна директорка “Херсонської обласної універсальної наукової ...
> Теми > КУЛЬТУРОЛОГІЯ > Культура скіфів > О скифских повозках

О скифских повозках

14.06.1982

С. С. Бессонова

О скифских повозках

. Широкие масштабы исследования степных курганов, проводившиеся в последние десятилетия, существенно по­полнили имеющиеся данные о погре­бальном обряде скифов. В частности, заметно возросло количество находок повозок, известных прежде лишь по двум царским курганам (Александропольский и Краснокутский). В настоя­щее время находки повозок и их частей отмечены еще в десяти погребениях. Если учесть несовершенство методики раскопок больших курганов в дореволюционное время, когда, как правило, полностью не снимали насыпь, ограбление большинства курганов, а также плохую сохранность дерева в зем­ле, то можно предположить, что коли­чество подобных находок могло быть значительно большим. Для сравнения приводятся данные по пяти курганам Прикубанья, находки из кото­рых обычно рассматриваются вместе со скифскими, а также по сарматским курганам.

Повозки были древней принадлеж­ностью погребального обряда населения евразийских степей. В погребениях ямной культуры известны находки пово­зок со сплошными дисковыми колесами, запрягавшиеся волами 1. Конные двух­колесные повозки (колесницы) впервые засвидетельствованы в Синташтинском могильнике в Южном Приуралье, да­тирующимся серединой II тыс. до н. э.2 Существование парной конной уп­ряжки у племен срубной культуры пред­полагал К. Ф. Смирнов 3. И. Н. Черед­ниченко опубликовал значительную се­рию различного рода изображений ко­лесниц с территории Евразии второй половины II тыс. до н. э., отстаивая точку зрения о распространении упряж­ной лошади из евразийских степей в Средиземноморье и далее на территорию Древнего Востока 4. Начало железного века — время широкого распростране­ния повозок в соседних со Скифией рай­онах в культурах раннего галыштата и на Кавказе. В эпоху скифской архаики находки повозок, насколько нам извест­но, отсутствуют за исключением, быть может, находки в большом кургане на­чала VI в. до н. э. у хут. Красное Зна­мя на Ставропольщине 5.

Повозки были неотъемлемой принад­лежностью быта кочевников. Античные авторы называют скифов «живущими на повозках»6. Повозка для кочевников была одним из символов богатства. В новелле Лукиана боспорский царь Левканов спрашивает у скифа Арсакома: «А сколько у тебя, Арсаком, стад или телег? Ведь в этом заключается ваше богатство» 7. Скифские жилища на по­возках упоминают Псевдо Гиппократ, Страбон, Диодор Сицилийский и другие авторы 8. Гиппократ так описывает скифские повозки: «А живут они в ки­битках, из которых наименьшие бывают четырехколесные, а другие — шестиколесные; они кругом закрыты войлоком и устроены подобно домам... В эти повозки запрягают по две и три пары безрогих волов... В таких кибитках помещаются женщины, а мужчины ездят верхом на лошадях» 9. На таких же по­возках перевозили хворост для соору­жения алтарей Арея 10, провиант для войска 11 и везли к месту погребения умерших, как простых, так и знат­ных 12. Во всех случаях употребляется термин d(ia£a, которым в древнегрече­ском языке обозначались четырехколес­ные повозки типа телеги, запрягавшие­ся волами 13.

Воловья упряжка упоми­нается для перевозки жилищ и в расска­зе о казни прорицателей. Были ли у ски­фов легкие конные повозки? В источ­никах об этом нет упоминаний. Легкие колесницы (то apua) 14 упоминаются ан­тичными авторами, писавшими о Северном Причерноморье, очень редко, при­чем во всех случаях речь идет о скиф­ских соседях или о божествах. На такой повозке, например, путешествует по Скифии Геракл в поисках быков Гериона 15. Диодор Сицилийский, повествуя о гибели боспорского царя Евмела, рас­сказывает, что он ехал ко дворцу в четырехконном экипаже, но огова­ривает, что он был четырехколесный и с крытым верхом, очевидно, что­бы пояснить смысл пророчества — остерегаться «несущегося дома» крытая повозка ассоциировалась с жи­лищем 17. Легкая повозка с возничим фигурирует в новелле о любви Одатиды, дочери царя марафов, живших за Танаисом, и Зариадра 18, но об этнографи­ческой достоверности этой детали рас­сказа судить трудно. В новелле же Лукиана дочь боспорского царя Мазэя путешествует по Скифии и Боспору в повозке 19. Очевидно, под первым термином могли подразумеваться раз­личные четырехколесные повозки от тя­желых телег для перевозки жилищ и других тяжелых грузов, до легких эки­пажей для перевозки людей и неболь­ших грузов и парадных выездов. О при­менении скифами, по крайней мере с IV в. до н. э., легких повозок неопровер­жимо свидетельствуют археологические данные.

В скифских курганах повозки встре­чаются в разобранном или разломанном виде, что затрудняет восстановление их конструкции. Очевидно, в погребение клали в основном колеса, реже дышло, ярмо, борта или днище. Можно выде­лить три основных случая местонахож­дения повозок в скифских курганах.

1. Вне погребения, на древнем горизон­те или в насыпи. Это погребения в боль­ших, «царских», курганах — централь­ное погребение Александрополя, Краснокутский курган. Особенно выразительна находка в Краснокутском курга­не: остатки двух разломанных повозок сложены в две кучи по сторонам прохо­да к могиле, на древнем горизонте (?). Вместе с остатками повозок — около 70 комплектов уздечек и украшений 20. В Александрополе, в западной части на­сыпи, на расстоянии примерно 8 м от основания найдены остатки железных частей повозки, вместе с так называемы­ми украшениями погребального корте­жа, в состав которых входили навершия, круглые и треугольные бляхи, различные пронизки 21. Аналогичные наборы обнаружены и в насыпи Чертомлыка, на глубине около 6 м и на расстоя­нии около 3 м к востоку от центра. На небольшой площади здесь обнаружены «украшения погребального кортежа» и около 250 уздечек, но остатков повозки здесь не найдено 22. Объясняется ли это несовершенством методики раскопок или повозку, здесь символизировали упоминавшиеся украшения, неясно.

2. В большинстве случаев (9) части повозок обнаружены во входной яме возле заслона перед входом в дромос: Мелитопольский курган 23, Гайманова Могила (2 случая), Толстая Могила 24, Казенная Могила, курган № 43 Гайманова Поля 25, Бердянский курган 26, курган № 13 у Богдановской обогати­тельной фабрики возле г. Орджоникидзе (БОФ) 27. Особенно выразительны комп­лексы Гаймановой Могилы, Толстой Могилы, Казенной Могилы и Кургана № 13 БОФ. Во впускном погребении Гаймановой Могилы (входная яма № 1) стенка повозки, скрепленная железны­ми обоймами, служила заслоном перед входом в дромос. К заслону были при­слонены четыре колеса, снятые с осей 28. Аналогичный заслон обнаружен и в одном из дромосов впускного погребе­ния Толстой Могилы, но здесь от него сохранился лишь деревянный тлен. От стоявших рядом четырех колес сохра­нились лишь четкие отпечатки в гли­не 29. В кургане 13 БОФ в качестве заслона перед входом в камеру также была использована стенка от повозки, врытая в канавку. Посредине заслона стояло колесо, второе колесо скатилось в гроб­ницу. В ряде случаев (Носаки, курган № 4, Гайманова Могила, впускная мо­гила № 4, Гюновка, курган № 11, по­гребение № 430) обнаружены остатки деревянных заслонов с большим коли­чеством железных скоб, гвоздей и кос­тылей, определяемые как щиты. Не исключено, что это также были стенки от повозок. Ясность в этот вопрос могут внести лишь новые археологические наблюдения. Отметим лишь два достоверных случая находок частей кузова повозки — в кургане № 13 БОФ и кургане № 43 Гайманова поля.

Во впускном боковом погребении Александрополя, где была похоронена знатная женщина 31, в нише входной ямы обнаружена повозка.

Особым случаем является находка частей повозки в кургане Двугорбая Могила32. Они найдены в отдельной яме с подбоем, расположенной к юго-востоку от основного погребения. Два колеса, соединенные осью, были ук­реплены в канавках, вырытых вдоль торцевых стенок подбоя.

В Прикубанских курганах остатки повозок встречаются на древнем гори­зонте у края могильной ямы (Елиза­ветинский курган 1915 г.33), в дромосе склепа вместе с упряжными лошадьми (Елизаветинский курган 1914 г.)34, в от­дельной могиле вместе с упряжными лошадьми (Васюринский курган) Зб, на уступе могильной ямы с костями оленя (Марьевский курган) 36, в погребаль­ной камере с упряжными лошадьми (Карагодеуашх) 37.

В сарматских курганах обычай сопро­вождать захоронения повозками ближе к скифским — они разламывались на части, после чего помещались во вход­ных ямах, на перекрытии могил, иногда в самой, могиле 88. Как и в скифских курганах, в сарматских ни разу не за­фиксированы находки частей повозок вместе с упряжными лошадьми. Во всех скифских курганах повозки встречают­ся вместе с конскими могилами, но, за исключением, может быть, Краснокутского кургана, эти кони не могут быть определены как упряжные. В Краснокутском кургане рядом с ката­комбой обнаружена яма с четырьмя конскими скелетами, неподалеку — ос­татки двух повозок, четыре навершия и т. д. В Мелитопольском кургане всего одна конская могила с двумя конями, один из них с седлом. Последняя отно­сится к центральному погребению, а в женском погребении с повозкой лошади отсутствуют.

В Толстой Могиле конские погребения сопровождают лишь цент­ральное мужское — в каждой из двух могил найдено по три коня. Рядом с ло­шадьми найдены подпружные пряж­ки 39. Однако во впускном погребении с остатками двух повозок кони отсутство­вали вообще. В Гаймаиовой Могиле рядом с центральным погребением обна­ружены два погребения верховых коней с золотыми украшениями 40, а во впуск­ном погребении № 1 — лишь один ске­лет коня, лежащий в камере. В Ка­зенной Могиле та же картина, что и в Мелитопольском кургане,— конская могила сопровождала центральное мужское погребение, а при впускном по­гребении № 3 лошади отсутствовали 41. Возможно, упряжные кони были среди погребенных в дромосе впускного захо­ронения, в центральной катакомбе Александропольского кургана. Лишь при двух конях обнаружены остатки седел (всего в дромосе было более 15 ко­ней) 42.

Вопрос о соотношении упряжных и верховых коней в скифских курганах нуждается в тщательном исследовании, однако уже сейчас можно сделать вывод о явном преобладании среди них верхо­вых лошадей. В этом отношении скиф­ские курганы близки алтайским, где захоронение упряжных коней отмечено только в кургане № 5 Пазырыкской группы, где найдена повозка. С. И. Руденко объясняет это обстоятельство тем, что верховых лошадей у кочевников всегда несколько и они следуют за своим хозяином в загробный мир, так как на них никто не имеет права ез­дить 43. В виде рабочей гипотезы можно предположить, что отсутствие в погре­бениях упряжных коней объясняется обычаем приносить их в жертву во время погребального обряда (ср. с древ­неиндийским обрядом ашвамедха, когда жертвенного коня перед жертвоприно­шением впрягали в колесницу с правой стороны, а также с римским equus оctober, когда в жертву приносился правый конь четверки, запряженной в колесницу, победившую на ристали­щах) 44. Возможно, остатки этих коней встречаются среди тризны в виде шкур с головой и ногами.

Не вполне ясным остается вопрос о масштабах применения в Скифии лошади как упряжного животного. По мне­нию С. И. Руденко, упряжными живот­ными у скифов были преимущественно волы 45. Н. И. Сокольский предполагал, что телеги могли запрягаться как лошадьми, так и волами 46. К. Ф. Смирнов допускает применение волов и лошадей для запряжи в легкие сармат­ские повозки 47. Можно с уверенностью предполагать, что коней впрягали в по­возки с железной оковкой шин и боль­шим количеством скрепляющих железных деталей, что же касается деревян­ных повозок, то упряжными животными здесь могли быть и волы 48, особенно учитывая бездорожье скифских степей.

Конструкция скифских повозок за­служивает специального исследования и в настоящее время может быть опре­делена в общих чертах. Колеса повозок многоспицевые, с ободом и ступицей. Судя по диаметру колес (в основном 85—90 см, реже 120 и один случай 60), ширине обода, фор­ме и размерам ступи, приме­нялись повозки различных конструк­ций. В так называемых «царских» скиф­ских курганах (Мелитопольский, Александропольский, Краснокутский), а так­же Прикубанских,— колеса с железны­ми шинами, ступицами и большим ко­личеством металлических скрепляющих деталей в кузове. В Гаймановой и Толстой Могилах обод колес состоял из четырех равных дуг, скрепленных же­лезными заклепками, колеса из входной ямы № 2 Гаймановой Могилы имели железные оковки по краям ступиц. В остальных случаях колеса деревян­ные. Количество спиц колеблется в ос­новном от 10 до 12, иногда доходя до 16. Ступицы цилиндрические или бочонковидные.

Конструкция бортов прослежена в кургане № 13 БОФ и отчасти кургане № 43 Гайманова поля. В кургане № 13 сохранилась одна из боковых стенок, использовавшихся как заслон. От нее остался продольный брус толщиной 4 X 7см со сквозными пазами длиной 6 и шириной 1,7 см. В них были закреплены поперечные планки, служившие ребра­ми стенки воза (ширина планок 7,5, толщина 1,7 см). Промежутки между ребрами достигали 30 см. Планки изго­товлены из досок, причем в одних слу­чаях они были поставлены вертикально, а в других — горизонтально 49. В кур­гане № 43 обнаружены отпечатки заднего борта телеги, высоту которого уда­лось проследить на 45 см. Он состоял из горизонтального бруска толщиной 5 X 4 см и длиной 1,6 м, на котором под углом были закреплены две планки тол­щиной 4 и шириной 5 см.

В пространстве между планками на горизонтальном бруске были закреплены деревянные прутья толщиной 1,2 см Расстояние между прутьями 1—1,5 см. То есть, в от­личие от сплошных бортов в кургане № 13 здесь борта были решетчатыми. В ряде случаев можно предполагать сплошные дощатые борта, стянутые при помощи железных скоб и гвоздей. Во­ловья упряжка была дышловой 50, та­кая же упряжь существовала, судя по находке дышла и ярма в Мелитополь­ском кургане 51, для конской повозки *. Большинство повозок были, очевидно, четырехколесными: по четыре колеса найдено в двух погребениях Гаймановой Могилы, в Елизаветинском кургане 1914 г., по восемь колес — в Казенной Могиле и Краснокутском кургане (от двух различных повозок (?). В боковом погребении Александропольского кур­гана найдены шесть колес, очевидно, от четырехколесной и двухколесной по­возок.

В кургане Казенная Могила восемь колес принадлежали, по крайней мере, к четырем различным типам. Колеса 1—4 разной конструкции, ко­лесо 5 возможно близко к 4, а 6 — к 2. Колеса 7 и 8 по малым размерам ступиц также должны быть выделены в отдель­ные типы. В. И. Бидзиля, производив­ший раскопки этого комплекса, считает, что в погребение были положены колеса от различных повозок **.

* Дышло и два колеса с железными ши­нами найдены в Елизаветинском кургане
1915 г. Как и в Мелитопольском, повозка здесь явно конная.
** Неясно, однако, клались в погребе­ние старые, негодные части повозок или, по принципу «часть вместо целого», по одно­му колесу от нескольких принадлежавших умершему повозок.

Отсутствие достаточных данных о кон­струкции скифских повозок не поз­воляет с уверенностью определить их типологическую принадлежность. При­менение железных шин на колесах сбли­жает скифские повозки с гальштатскими, фракийскими и кельтскими 52. Не­которая близость фракийских и скиф­ских повозок, по крайней мере одного из типов, подтверждается и имеющими­ся изображениями на монетах Скилура и в надгробном рельефе IV в. до н. э. из Трехбратнего кургана. На монетах Скилура, чеканенных в Ольвии, изо­бражена четырехколесная повозка типа дрог, запряженная парой (?) лошадей. На аверсе — женская голова в ампике и покрывале 53, вероятно, изображение божества. Такие повозки, ско­рее всего, обозначались греческим тер­мином. Такого же типа повозка изображена и на рельефе из Трехбрат­него кургана. У нее низкие решетчатые борта и большие колеса с узким ободом и выступающей ступицей. Количество колес неясно, так как на рельефе изображена лишь передняя часть повозки. Повозка запряжена чет­веркой лошадей, а в ней возничий и женщина — героизированная умершая. Над женской фигурой,
как на над­гробьях, наискос, образующий как бы крытый верх повозки 54.

Близкой ана­логией можно считать изображение че­тырехколесной повозки с решетчатыми стенками на фракийском надгробном рельефе конца V — начала IV в. до н. э. из Шаплы-Дере (Макри), с терри­тории царства одрисов. Рельеф украшал большую гробницу. На нем, как и на рельефе из Трехбратнего кургана, изображен героизированный умер­ший, сидящий в повозке, которой пра­вит возничий. Впереди траурной про­цессии всадник 55. С большой долей ве­роятности можно предположить, что некоторые скифские повозки изготавли­вались на территории Боспорского царства 56, хотя не исключены и другие источники поступления их в Скифию — подарки, военные трофеи и т. п. Основ­ная же часть повозок изготовлялась, по-видимому, в Скифии.

Появление легких повозок в скиф­ских курганах совпадает с началом их широкого применения в быту евразий­ских кочевников в IV в. до н. э. В V в. до н. э., судя по Геродоту, повозки не клали даже в царские погребения, а в IV в. до н. э. они становятся довольно обычной принадлежностью в погребе­ниях знати. Как правило, повозки встречаются лишь в наиболее богатых курганах, реже — в погребениях знати низшей иерархической ступени *. Сле­довательно, повозка была социальным символом 57, символом принадлежности умершего к сословию скифской знати. Наблюдается прямая зависимость меж­ду богатством погребений и конструк­цией повозки, в частности, применением металлических деталей.

Повозки играли определенную роль в скифском культе, что объясняется зна­чимостью коня в религиозных воззре­ниях скифов вообще и в погребальном

К последним относятся курган № 13 БОФ и курган № 43 Гайманова ноля. По раз­мерам погребального сооружения и инвента­ря они не входят в группу рядовых погребе­ний. См.: Бунятян Е. П. Рядовое население степной Скифии IV—III вв. до н. э. (Опыт формализованно-статистического анализа соци­альной структуры по данным могильни­ка).— Дис. на соискание уч. степ, канд. ист. наук. Киев, 1980.

культе в частности. Основой этих воз­зрений были идеи и ритуалы солярного культа — представления, связанные со священной колесницей солнца. Нагляд­но связь с солярным культом проявляется в рассказе Геродота о жертвоприноше­нии коней во время поминальных обря­дов через год после смерти скифского царя. Конские чучела устанавливали на столбах, к которым прикреплялись половинки колес 58. Интересная парал­лель скифскому обряду имеется в нарт-ском осетинском эпосе. По некоторым вариантам Батрадз разрубил пополам Бальсагово колесо, погубившее Сосла­на, и водрузил в виде памятника на его могиле: одну половину в изголовье, а другую в ногах 59. Как Сослан, так и Бальсагово колесо, относятся к эле­ментам солярного культа в нартском эпосе 60. Индоевропейский характер ко­леса как символа солнца можно считать твердо установленным. Колеса перед входом в дромос как эмблемы солнца служили оберегами, охраняя покой умерших. Аналогичное значение имели и амулеты — металлические модели ко­лес со спицами — бронзовые, свинцовые, оловянные, нередко встречаемые в скифских, а также сарматских погре­бениях 61.

Обилие находок повозок в скифских погребениях не позволяет считать их во всех случаях принадлежностью лиц, ведавших отправлением культа, хотя в целом отношение повозок к культу несомненно. Об этом, в частности, сви­детельствует комплекс женского погре­бения в Трехбратнем кургане, принад­лежавший, по-видимому, жрице Вели­кой Богини. Изображенная на над­гробье сцена культово-мифологического характера тесно связана с кругом идей героизации умерших. Особое значение имело помещение фигуры умершей в наискос с фронтоном и двумя колонна­ми но краям. Семантика этого мотива, как и вообще арки, ворот, двери доста­точно глубока — это граница между миром мрака и смерти и миром небес­ного света. С одной стороны, это оли­цетворение смерти, а с другой — вос­крешения и нового рождения солнца 62. Тем самым умерший как бы уподобляет­ся солнечному божеству, выходящему из царства мрака. Как и солнечное бо­жество, умерший помещается в колес­ницу — для путешествия в страну све­та. Существенно также, что повозка божества приравнивалась к его жили­щу, сливалась с «передвигающимся храмом» 63 (в данном случае слияние далее чисто зрительное — наискос восприни­мается как крытый верх повозки).

Существование в индоиранской среде священных колесниц, связанных с сол­нечным культом, факт, достаточно хо­рошо известный 64. Это своеобразные храмы на колесах, превратившиеся впо­следствии в довольно сложные соору­жения. Например, в Индии это просто храмы, сохранившие на цоколе изобра­жения колес 65. В иранском мире изоб­ражения подобных храмов-колесниц с сильно усложненной символикой известны с сасанидского време­ни 66. Та же восточная идея воплощена на римском диптихе, хранящемся в Британском музее: статуя посмертно обожествленного императора помещена в храмоподобное святилище с колесами на фундаменте, влекомое квадригой слонов 67.

Последнее изображение позволяет за­ключить, что на рельефе из Трехбратнего кургана изображен именно храм-повозка с обожествленной (героизиро­ванной) умершей, уподоблявшейся сол­нечному божеству. Это развитие идеи священной колесницы, хотя в иконо­графии явно чувствуется сочетание двух схем — изображения траурной колес­ницы и изображения умершей в наискосе.Описываемый рельеф остается, таким образом, единственным северопричерно­морским изображением храма-повозки. Поэтому трудно судить, является ли этот памятник отображением собственно скифских (иранских) идей или греко-восточных. Первое, однако, более ве­роятно. Кони и повозки играли важ­ную роль в эсхатологических представ­лениях иранцев. В одном из пехлевий­ских текстов говорится, что «душа пра­ведного восходит в рай в повозке, вле­комой четырьмя
лошадьми» 68. Этот мо­тив вознесения представлен на митраистских рельефах: бог Митра восходит на квадригу, которой правит бог Солн­ца 69. Аналогичный сюжет, видимо, изображен и на золотой пластине от го­ловного убора из меотского кургана Карагодеуашх. Во втором ярусе пластины изображена конная повозка с воз­ничим, явно символизирующая путе­шествие умершей на небеса 70.

Сказанное не исключает хтонического аспекта божества и его мужского спут­ника, так как смерть и воскрешение в архаическом мышлении составляли одно неразрывное целое и хтонические бо­жества — это прежде всего божества порождающие. В основе такого отож­дествления лежит представление о еже­годном (и каждодневном) умирании и воскрешении солнца и с ним всего жи­вого.

Сходные идеи, хотя и не в таком яр­ком виде, отражены в памятниках изоб­разительного искусства фрако-мало-азийского мира V—IV вв. до н. э., тесно связанного с миром скифо-сарматских степей. Известны многочисленные изоб­ражения траурных процессий с участи­ем повозок и верховых коней на сарко­фагах и надгробных памятниках Малой Азии и в меньшей степени Фракии, при­званные утвердить мощь и величие ге­роизированных умерших 71.

Представления о священных колесни­цах, связанных с культом огня, быто­вали у большинства индоевропейских народов, в том числе у древних иран­цев 72. Данные о существовании таких повозок у степных племен Северного Причерноморья известны для эпохи позд­ней бронзы 73, в скифское время сущест­вование священных повозок можно лишь предполагать 74. Письменные и археологические источники об этом умалчивают. Судя по разнообразию в конструкции (с железными деталями и без них, двухколесные и четырехколес­ные), для погребений использовались обычные повозки, применявшиеся в бы­ту для перевозки легких грузов и лю­дей, а также как парадные 75. Они могли имитировать священную повозку. В мо­гилу они помещались как личная собст­венность умерших. Повозки встречают­ся в погребении женщин, мужчин и де­тей (Толстая Могила— единственный случай), причем в женских чаще, чем в мужских 76. Повозки предназначались для путешествия в них умерших в загробный мир. Имеются основания полагать, что это путешествие было не одинаковым для мужчин и жен­щин — мужчины ехали верхом, а жен­щины, как и при жизни, в повозках. Об этом свидетельствуют находки в Карагодеуашхе и Пазырыкском кургане № 5 (мужчину сопровождали верховые кони, а женщину — повозка), а также изображение культово-мифологической сцены на рельефе из Трехбратнего кур­гана. Интересные аналогии имеются и в индоевропейской мифологии. В скан­динавском эпосе эпохи викингов герой Сигурд направляется в загробный мир верхом, а его жена Брюннехильд едет за ним на повозке 77.

В Прикубанских меотских курганах, в отличие от скифских и сарматских, по­возки являются собственностью муж­чин. Одна из них, обнаруженная в Васюринском кургане, определена М.И. Рос­товцевым как военно-спортивная 78.

Некоторые данные позволяют предпо­лагать связь повозок с культом жен­ского божества: изображение повозок на монете Скилура (на авересе голова женского божества), на рельефе из Трех­братнего кургана 79, на пластине от женского головного убора из кургана Карагодеуашх 80. На одной из втулок дышла, найденного при упряжных ко­нях в Ставропольском кургане, вытисне­но изображение солнечной богини 81.

Таким образом, в скифских погребе­ниях встречаются конные повозки (ча­ще — колеса) различной конструкции, служившие для перевозки людей и лег­ких грузов. Эти находки встречаются в погребениях знати различного ранга, следовательно, повозки были символом социальной принадлежности умершего именно к этому слою общества. Несо­мненна значительная роль коня и повоз­ки в эсхатологических представлениях скифов. Представления о священной
солнечной колеснице, свойственные ре­лигиозным верованиям иранцев, отобра­жены и в памятниках религиозного ис­кусства скифов, особенно ярко — на рельефе из Трехбратнего кургана.


1 Тереножкин А. И. Раскопки курганов в до­лине р. Молочной в 1955 году.— КСИИМК, 1956, вып. 63, с. 70—71; Тереножкин А. И. Курган Сторожевая Могила.— Археологія, 1951, т. 5, с. 183; Чередниченко Н. П. Кур­ган эпохи броням близ г. Ростова- на-Дону.—КСИА АН СССР, 1969, вып. 115, с. 86—88; Кузьмина Е. Е. Находки колес
' в ямных погребениях и вопрос об этноге­незе индоиранцев, их религиозных пред­ставлениях и социальной структуре.— XV наук. конф. Інституту археології. Тези пленарних і секційних доповідей, 1972; с 132—137.
2 Генинг В. Ф., Ашихмина Л. И. Могиль­ник эпохи бронзы на р. Синташта.— АО за 1974 г., 1975, с. 145.
3 Смирнов К. Ф. О погребениях с конями и трупосожжениях эпохи бронзы в Нижнем Поволжье.— СА, 1957, № 27, с. 214—215.
4 Чередниченко Н. Н. Колесницы Евразии эпохи поздней бронзы.— В кн.: Энеолит и бронзовый век Украины. Киев, 1976, с. 135—149.
5 Петренко В. Г. Раскопки большого курга­на в Ставропольском крае.— Новейшие открытия советских археологов (тез. докл. науч. конференции), 1975, ч. 2, с. 12—13; Ростовцев М. И. Античная декоративная живопись на юге России. СПб, 1913, с. 47-— 48; Сокольский Н. И. Деревообрабатывающее ремесло в античных государствах Север­ного Причерноморья. М., 1971, с. 165. Ука­зания на находки специальных погребаль­ных катафалков в Ульском и Келермесском курганах основываются лишь на находках наверший, которые могли быть украше­ниями повозок.
6 Латышев В. В. Известия древних писате­лей, греческих и латинских, о Скифии и Кав­казе. Греческие писатели. СПб., 1893— 1900, т. 1, с. 303. 309, 201, 523, 637. Древнегреческо-русский словарь под ред. С. И. Соболевского. М., 1958, т. 1, с. 91.
7 Латышев В. В. Указ. соч., т. 1, с. 556.
8 Там же, с. 60, 120—121, 326, 513, 596.
9 Там же, с. 60.
10 Геродот. История, IV. 62.
11 Диодор Сицилийский. Библиотеки, XX, 22.
12 Геродот. История, IV, 69, 71, 73.
13 Древнегреческо-русский словарь, т. 1, с. 90—91.
14 В древнегреческом языке этим термином обозначалась боевая колесница — триум­фальная, священная. Древпегреческо-рус-ский словарь, т. 1, с. 236.
15 Геродот, IV, 8. Во всяком случае, повоз­ка Геракла была запряжена конями.
16 Диодор Сицилийский, XX, 25.
17 Большое применение на Боспоре крытых кибиткоподобных экипажей отражает, оче­видно, влияние скифской степи. Соколь­ский Н. И. Деревообрабатывающее ремесло в античных государствах Северного При­черноморья. М., 1970, с. 170.
18 Латышев В. В. Указ. соч., с. 629.
19 Там же, с. 559—560.
20 ДГС. СПб, 1872, вып. 2, с. 44—47, альбом, табл. XXIV, 1, 2; XXV, 3, 4.
21 ДГС. СПб, 1866, вып. 1, с. 8, альбом, табл. II, 6; Ш, 1—4; IV, 1—4. Так назы­ваемые украшения погребального кортежа представляют довольно определенные на­боры украшений из треугольных и' круг­лых блях, пронизей, наверший. О находках этих комплексов см. Мозолевський Б. М. Товста Могила. К., 1979, с. 113—120, 170—175. Можно предположить их на­значение в качестве украшений траур­ных колесниц. Известны два случая, когда они были обнаружены на выкиде погребений, содержавших находки частей повозок — впускные погребения Гаймановой и Толстой Могил.
22 ДГС, вып. 2, с. 79—81. Не исключено, что остатки деревянной повозки были во вход­ной яме, где И. Е. Забелин отмечает по стенкам деревянные брусья с железными скобками и остатки раскрашенного дере­вянного гроба (?). Там же, с. 91.
23 Тереножкин А. И. Скифский курган в г. Ме­литополе.— КСИА, АН УССР, 1955, вып. 5, с. 23 и сл.
24 Мозолевский Б. Н. Курган Толстая Могила близ г. Орджоникидзе на Украине.— СА, 1972, № 3, с. 296, рис. 31.
25 Научный архив ИА АН УССР, № 1969— 1970/37а. Раскопки В. И. Бидзили.
26 Устное сообщение начальника экспеди­ции Н. Н. Чередниченко.
27 Тереножкин А. И., Ильинская В. А., Чер­ненко Е. В., Мозолевский Б. II. Скифские курганы Никополыцины.— В кн.: Скиф­ские древности. Киев, 1973, с. 157—158.
28 Бідзіля В. І. Дослідження Гайманової Могили. — Археологія, 1971, № 1, с. 46.
29 Мозолевский Б. Н. Курган Толстая Мо­гила..., с 297.
30 Научный архив ИА АН УССР, № 1976/5.
31 ДГС, вып. 1, с. 21.
32 См. ст. О. Я. Приваловой, Н. П. Зарайс­кой, А.И. Привалова в настоящем сборнике.
33 OAK за 1913—1915 гг. Пг., 1918, с. 153,
155, рис. 236.
34 OAK за 1913—1915 гг., с. 151—153, рис. 235.
35 Ростовцев М. И. Античная декоративная живопись..., с. 51—52, Ростовцев М. И. Скифия и Боспор. Л., 1925, с. 373; Цвета­ева Г. А. Сокровища причерноморских курганов. М., 1968, с. 81.
36 OAK за 1912 г. Пг., 1916, с. 51, рис. 66.
37 Лanno-Данилевский А. С. Древности кур­гана Карагодеуашх.— MAP, 1894, вып. 13,
с. 8.
38 Смирнова К. Ф. Быковские курганы.— МИА, 1960, № 78, с. 260—261; Кожин П. М. О сарматских повозках.— МИА, 1969, № 169, с. 92—95.
39 Мозолевський Б. М. Курган Толстая Моги­ла..., с. 73—74.
40 Бидзиля В. И. Отчет о работах Северо-Рогачикской экспедиции ИА АН УССР за 1969—70 гг.— Научный архив ИА АН УССР, № 1969—1970/37.
41 Бидзиля В. И. Скифский курган «Казен­ная Могила».— В кн.: Новейшие открытия советских археологов. Киев, 1975, ч. 2, с. 16—17.
42 ДГС, вып. 1, с. 15—20.
43 Руденко С. И. Культура населения Горного Алтая в скифское время. М. — Л., 1953, с. 173, 232—235.
44 Цит. по: Кузмина Е. Е. Распространение коневодства, с. 37—38.
45 Руденко С. И. Указ. соч., с. 147.
46 Сокольский Н. И. Указ. соч., с. 164—170.
47 Смирнов К. Ф. Быковские курганы, с. 261.
48 Легкие повозки, запряженные волами, об­наружены, например, в лшаченских кур­ганах эпохи поздней бронзы в Закавказье* Мнацаканян О. А. Лшаченские курганы.— КСИА АН СССР, вып. 85, 1961, с. 69.
49 Тереножкин А. И., Ильинская В. А. и др. Указ. соч., с. 157—158.
50 Геродот. История. IV, 69.
51 Тереножкин А. И. Скифский курган в г. Ме­литополе, с. 29, 30.
52 Кожин П. М. Указ. соч., с. 93.
53 Фролова II. А. Монеты скифского царя Скилура.— СА, 1964, №1, с. 44—45. Изо­бражения колес имеются на реверсе монет Эминака, принадлежность которых скиф­ским царям не исключена. Карышковский П. О. Монеты с надписью EMINAKO— СА, 1960, № 1, с. 179—195, рис. 1—2.
54 Бессонова С. С, Кирилин Д. С. Надгроб­ный рельеф из Трехбратнего кургана. — В кн.: Скифы и сарматы. Киев, 1977, с. 128 и сл., рис. 3; рис. 4.
55 S. Casson M. A. Macedonia. Thrace and Шугіа. Oxford, 1926, p. 240 fig. 89. Венедиков. И. Тракийската колесница. Со­фия, 1970, рис. 60.
56 Сокольский II. И. Указ. соч., с. 170.
57 Массой В. М. Экономика и социальный строй древних обществ. Л., 1976, с. 165— 166.
58 Геродот. История, IV, 72. Обширный сравнительный материал из области индоевропейских культов и мифологии см.: Кузь­мина Е. Е. Конь в религии и искусстве ски­фов и саков. — В кн.: Скифы и сарматы. Киев, 1977, с. 96—119.
59 Осетинские нартские сказания. Перевод в литературной обработке Ю. Либединского. М., 1949, с. 129.
60 Дюмезилъ Ж. Осетинский эпос и мифоло­гия. Исследования по фольклору и мифо­логии Востока. М., 1976, с. 68—76.
61 Смирнов К. Ф. Савроматы. М., 1964, с. 251.
62 Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра.
Период античной литературы. Л., 1936, с. 209__211.
63 Фрайденберг О. М. Указ соч., с. 211,214.
64 Тревер К. В. Древнеиранский термин parna (К вопросу о социально-возрастных груп­пах).— Изв. АН СССР, сер. ист. и фило­софии, 1947, № 1; Кузьмина Е. Е. Конь в религии и искусстве..., с. 113. Недавно открыто колесовидное в плане святилище саглынской культуры (V—III вв. до н. э.) в Улуг— Хоруме; Грач А. Д. Древнейшие кочевники в центре Азии. М., 1980, с. 62—65, вклад. II, рис. 71—72.
65 L'Orange Н. P. Studies on the Iconography of Cosmic Kingship in the Ancient World. Oslo, 1953, с 56—58, fig. 32—34.
66 Ibid., p. 41, fig. 16 and 19; Фрай P. Насле­дие Ирана. М., 1972, рис, 91.
67 L'Orange, op. cit., p. 60, fig. 36.
68 Widengren G. Eschatology. Iran. In: Encyc­lopedia of World Art, v. IV. New York, Toronto, London, 1961, p. 809.
69 Ibid.
70 Лanno-Данилевский А. С. Курган Kapa-годеуашх. MAP, вып. 13, СПб, 1894, табл. IІІ, 1.
71 Perrot G. et. Chipiez Ch. Histoire de Fart dans l'antiquite. Paris, 1885, v. 3, p. 612 et 616; Hamann K. Geschichte der Kunst. Berlin, 1955, bd. 1, s. 652, abb. 667.
72 Тревер К. В. Древнеиранский термин «parna», с. 73—84.
73 Чередниченко Н. Н. Колесницы Евразии эпохи поздней бронзы, с. 135 и сл.
74 Кузьмина Е. Е. Конь в религии и искусстве ... с. 113. Моделью колесного экипажа можно считать этрусский возок на четырех колесах из центрального погребения кур­гана Солоха (OAK за 1912 г. Пг., 1916, с. 44), который, судя по италийским анало­гиям, мог использоваться как жертвен­ник. Кожин П. М. Указ. соч., с. 42. К той же серии жертвенников в виде платформы на четырех колесах можно отнести золотые серьги из сарматских и кавказских ком­плексов V в., до н. э., схематически изобра­жающие жертвенник со стоящими на них двумя всадниками или лошадьми. Берхин-Засецкая И. П., Маловицкая Л. Я. Бога­тое сарматское погребение в Астраханской области.— СА, 1965, № 3, с. 143 и сл., рис. 8. Возможно, такие повозки-жертвенни­ки имитировали столбы с половинками ко­лес и насаженными на них всадниками на поминальных обрядах в честь скифских царей [Геродот, IV, 72].
75 К такому выводу приходят исследователи относительно повозок в погребениях раз­личных культур этого времени. Соколь­ский Н. И. Указ. соч., с. 267; Руденко С. И. Указ. соч., с. 171; Венедиков И. Указ. соч., с. 240; Смирнов К. Ф. Быковские курганы, с. 261.
76 Та же закономерность наблюдается и в на­ходках так называемых «украшений погре­бального кортежа». В тех случаях, когда пол погребенного удается установить, эти наборы всегда оказываются связанными с погребениями женщин. Мозолевсъкий Б. М. Товста Могила. К., 1979.
77 Старшая Эдда. Поездка Брюннехильд в Хелль. М.—Л., 1963, с. 125.
78 Ростовцев М. И. Античная декоративная живопись па юге России, с. 51—52.
79 Бессонова С. С., Кирилин Д. С. Указ. соч., с. 135—136.
80 Лanno-Данилевский А. С. Указ. соч., табл. ІІІ, 1.
81 Петренко В. Г. Изображение богини Иштар из кургана в Ставрополье.— КСИА, выи.162, с. 15—19.

Источник: Сборник научных трудов Древности степной Скифии. - Киев Наукова думка, 1982, с. 248.

Напишіть свій коментар

Введіть число, яке Ви бачите праворуч
Якщо Ви не бачите зображення з числом - змініть настроювання браузера так, щоб відображались картинки та перезагрузіть сторінку.