Ольвия - значит счастливая
Никакому нормальному человеку не понять безумной радости археолога, нашедшего почти бесформенный, позеленевший от времени кусочек металла. Только археолог в обыкновенном, казалось бы, мусоре может разглядеть то, за что тысячи лет назад лилась кровь, скрещивались мечи, десятками уходили в рабство люди.
Вот и сейчас у меня на ладони лежит ольвийская печатка первых столетий нашей эры. Уже несколько минут назад поутихли радостные крики и «новые ольвийцы» расползлись по своим подвалам и землянкам искать дальше свое счастье, а я стою возле руководителя раскопа и рассматриваю здоровенный бронзовый перстень. Как его обронил хозяин? Выбросил, скрываясь от победивших политических оппонентов? Выронил, умирая сраженный гетской стрелой? Потерял, прогуливаясь по бугским террасам? Может, он что-то скажет нам после реконструкции, а пока перстень молчит и будоражит умы тех, кто решил хоть на шаг приблизиться к разгадке древних ольвийских тайн, разгадать полностью которые уже никогда не удастся...
Двадцать семь столетий назад корабль из малоазийской греческой колонии Милет принес первую партию эллинских пришельцев на небольшой полуостров в устье Днепра. Но вскоре предприимчивым грекам стало тесно на крошечном клочке земли. И горстка небогатых колонистов переселилась значительно севернее. Место выбрали удачное — защищенное широкими балками и обеспеченное родниковой водой. Вряд ли отселившиеся рыбаки могли хотя бы представить, что основали город, который уже лет через двести будет контролировать чуть ли не всю торговлю хлебом в Северо-западном Причерноморье и распространит свою власть не только на все окрестности, но и на крымское побережье и остров Левку (Змеиный) в устье Дуная...
Город разрастался. Эллины вынуждены были поддерживать дружественные отношения с местным населением. Что могли сделать немногочисленные колонисты с многотысячным скифским войском, сокрушившим даже непобедимую персидскую армию? Им оставалось только опутать степняков тонкими, но крепкими нитями эллинской культуры. Очаровать непобедимых всадников нежным вином, золотыми украшениями и театральными представлениями, женить кентавров на стройных гречанках. Скифы сопротивлялись. Древнегреческий историк Геродот, побывавший в Ольвии в середине первого тысячелетия до нашей эры, донес до нас историю о скифском царе Скиле, который приезжал в Ольвию, переодевался в греческие одежды и поклонялся эллинским богам. Несмотря на царскую кровь, Скил был убит соплеменниками. Но «сладкая жизнь» медленно и уверенно делала свое дело, и уже триста-четыреста лет спустя потомки конных стрелков стали жить в городах, возделывать огороды и были вытеснены сарматами доживать свои годы в Крыму...
А Ольвия стояла. В пятом веке до нашей эры в городе окончательно побеждает демократия. С пятого по третье столетие продолжается расцвет города. В 331 году под стены города вышел полководец великого Александра Македонского Зопирион. Несмотря на то, что под ногами македонских фаланг очутился чуть ли не весь известный грекам мир, Ольвия им оказалась не по зубам. Точку в причерноморской авантюре поставили скифские союзники ольвиополитов, наголову разбившие македонское войско в степи. Не вернулся домой и сам Зопирион...
Во время осады к власти в городе пришли самые радикальные демократы, простившие городской бедноте долги и освободившие рабов. По местным олигархам был нанесен жестокий удар. Уже после победы над Зопирионом ольвиополиты взяли под свою опеку и очистили от пиратов священный для всего эллинского мира остров Левку (Змеиный). Приблизительно на полстолетия под ольвийским контролем оказался и Тарханкутский полуостров на северо-западе Крымского полуострова. Но это были последние годы ольвийского могущества. Уже в третьем столетии до нашей эры она попадает под власть скифских царей и страдает от набегов кельтов. Даже после упадка скифского государства свобода не принесла облегчения. Катастрофа разразилась в середине первого столетия до нашей эры, когда город разрушили северофракийские гетские племена. На некоторое время жизнь в городе затихает.
Ольвия оживает в основном благодаря поддержке скифов, нуждавшихся в сильном торговом партнере. Но «послегетская» Ольвия была лишь тенью старой, «догетской». Территория города значительно сократилась, во втором столетии в него были введены римские войска, и Ольвия стала частью империи. В третьем столетии кочевники снова разгромили город, а в четвертом жизнь в нем затихает окончательно. Местное население сохранилось только на сельской округе (есть некоторая вероятность, что наши территории попали под власть Византии). А Ольвия стала использоваться исключительно как гавань, без постоянного населения.
Со временем в причерноморские степи пришли турки, разобравшие большую часть греческих сооружений для строительства Очакова, а потом и русские и украинские крестьяне, построившие из остатков наземных сооружений село Парутино.
И все равно Ольвия впечатляет и завораживает. И тот, кто выпьет ольвийского вина и поцелует лопату на посвящении в археологи, тот, кто бросит монетку в один из ольвийских родников, обязательно вернется в Счастливую... Открывать ее очередную тайну.
Вячеслав Бурда
Журнал «Новый фаворит».- №4.- 01.09.2003
