Притча во языцех по-херсонски
"Последняя женщина Дон Жуана" — спектакль под таким названием выбрал для своего бенефиса один из самых талантливых актеров Херсонского облмуздрамтеатра имени Кулиша народный артист Украины Анатолий Толок. Драматургическая версия российского писателя Леонида Жуховицкого послужила достойным продолжением столь популярной во все времена темы, которая действительно стала притчей во языцех практически всех европейских народов. Чех Иржи Томан, русский Александр Пушкин, украинка Леся Украинка - далеко неполный перечень писателей, прикоснувшихся к столь щекотливому материалу. Собственно, речь идет не об истории любви, а об истории греха, и в притче Л.Жуховицкого это проявилось в большей степени, чем у авторов прошлого столетия. Со знаменитым героем-любовником Дон Жуаном (н.а. Украины А.Толок) мы встречаемся в тот момент, когда он, гонимый стремлением забыться, уединяется в неизвестной гостинице Богом забытого городка. Жуан-Толок стал заложником собственной славы, в общем-то, славы дурной, хоть и вызывающей восхищение окружающих.
Утомленный изнурительными поисками той, единственной, которую, по все вероятности, ему так и не удалось встретить, ввергнутый в пучину адских страстей, измотанный дуэльными боями с загубленными ни за здорово живешь душами Жуан-Толок вызывает и сострадание, и в то же время осуждение. Главный герой приходит к осознанию порочности своей натуры и стремится к самопокаянию, раскаянию, не перед другими, — перед самим собой. А такая исповедь, наверное, самая страшная, ибо более строгого судьи, чем ты сам, нет. Совершенно изумительный психологический этюд, исполненный А.Толоком в роли состарившегося героя-любовника, едва ли не вершина его творчества, ибо так непохожа эта роль на все предыдущие, сыгранные таким великолепным артистом. Жуан-Толок мучится также и от того, что окружение еще не готово к правильной расстановке акцентов, воспринимая грех за добродетель. Желание делать деньги на славе, пусть даже и дурной (хозяин в исполнении В.Саенко и В.Возияна), стремление согреться в лучах чужой славы, ощутив капельку тепла на себе (Кончита в исполнении К.Савельевой и Т.Проворовой), — все это ведет не к свету, а во тьму, в конце концов, - к закономерному трагическому финалу. Подобострастный хозяин гостиницы даже не подозревает о том, что зло берет свое начало с того момента, когда человек соглашается на него сознательно. Для хозяина факт приезда знаменитости в их захолустный городок - само знамение стать более значимым, чем он есть на самом деле. А для этой цели все средства хороши: и вывеску гостиницы можно сменить, и на флирт собственной жены Матильды (з.а. Украины Е.Галл-Савальская) глаза можно закрыть. С его молчаливого согласия Матильда-Галл-Савальская разыгрывает настоящий любовный роман, пышущий, однако, односторонней страстью. Все это, как считает хозяин, в последствии окупится с лихвой и перекроет все материальные и моральные издержки. Однако пути Господни неисповедимы и судьба совершенно неожиданным способом вместо денег и славы вкладывает в его руки орудие убийства.
Такая же участь постигает даже тех людей, которые хотели смерти состарившегося Жуана - не умеющего прощать Дон Карлоса (з.а. Украины В.Черношкур), обиженную судьбой Эльвиру (з.а. Украины С.Добровольская и арт. А.Белецкая), поэта-романтика Михо (А.Мельник и Н.Степаненко). Если первые двое жаждут смерти Дон Жуана из чувства мести за разрушенную жизнь и причиненные страдания, то третий ищет возможности убить знаменитость из желания на этом прославиться, ему не дают покоя лавры Герострата. Кстати, образ Михо - особо поучителен, ибо желание графоманов и серости выделиться любой ценой,— это неизбежный путь к греху. И только умение вовремя остановиться, осознать собственную порочность - путь к спасению своей души.
Настоящим актерским триумфом стала для Виктора Жданова роль исполнителя — человека, как он сам о себе говорит, маленького, серенького, ничего не решающего, а только исполняющего волю сильных мира сего. Органичное соединение услужливости и жесткости, уступчивости и непоколебимости, сопричастности к духу коллективизма при одновременной отчужденности от него, слащавости и сострадания — все это сделало образ исполнителя особенно запоминающимся. Жданов-исполнитель — каскад перевоплощений, поток мимикрии, причем с множеством тончайших психологических оттенков. Вот почему образ получился таким полифоничным: сначала испытываешь жалость к столь жалкому существу, потом удивляешься его контактности и скромности (как потом выясняется, ложной), впоследствии негодуешь оттого, что этот человек оказался ни первым, и не вторым, а как бы он нечто третье, очень страшное и жестокое. Сколько таких исполнителей вокруг нас, подумаешь невольно, следя за образом Жданова-исполнителя.
Помните ключевую фразу вершинного в творчестве Максима Горького романа "Жизнь Клима Самгина": "А был ли мальчик? Может, никакого мальчика-то и не было..." То же можно сказать о премьерной постановке херсонцев: "А была ли слава? А может, никакой славы-то и не было..." А был лишь разбитый бесцельно прожитой жизнью старик, — состарившийся и телом, и душой. Согласитесь, что промотанная жизнь, осознаваемая таковой самим человеком — это самая ужасная трагедия всего человечества. Наверное, именно к этому и подвел нас данной постановкой Александр Шмаль, осуществивший сценический вариант пьесы, постановку, сценографию, подбор музыкального оформления. Постановочная концепция приглашенного из Северодонецка режиссера особых нареканий не вызывает, простота трактовки сценического материала действительно имеет право на существование. Однако трудно смириться с бедностью пластического рисунка спектакля, с убогостью мизансцен, сведенного к неоправданному перемещению в неосвоенном по-настоящему сценическом пространстве. Жестам и движениям героев не хватало органичности, уж слишком все выглядит нарочито театрально и, в общем-то, примитивно, есть претензии и к слабо сыгранным боям и фехтованию (Андрей Ермоленко), хотя хореография (Татьяна Марченко) логично дополняла, а иногда и усиливала эмоциональный тонус всего представления. В целом же, можем говорить о творческой удаче не только бенефицианта Анатолия Толока, но всего театра. "Последняя женщина Дон Жуана" станет, верим, не последним восхождением херсонцев на театральный Олимп. С творческой удачей, земляки!
Анатолий Крат
«Светофор».- №46 (85).- 18.11.1999.- стр. 6
Публікація першоджерела мовою оригіналу