on-line с 20.02.06

Арт-блог

06.09.2018, 13:50

Вересень-2018

Знову Вересень приїхав На вечірньому коні І поставив зорі-віхи У небесній вишині. Іскор висипав немало На курний Чумацький шлях, Щоб до ранку не блукала Осінь в зоряних полях. Р.Росіцький

Випадкове фото

Голосування

Що для вас є основним джерелом інформації з історії?

Система Orphus

Start visitors - 21.03.2009
free counters



Календар подій

    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

Новини регіону

22.03.2024, 13:15

Книга історій "Плач Херсонщини". Художниця створила ілюстрації використовуючи старослов'янські символи

  Художниця з Херсона Валерія Гуран працювала в Естонії та ...
20.03.2024, 23:16

Сквер на проспекті Незалежності в Херсоні назвали на честь Джона Говарда

  У Херсоні завершилось громадське голосування щодо перейменування ...
20.03.2024, 22:51

Присвятила 50 років свого життя театру. Історія Заслуженої артистки України з Херсона Олександри Тарновської

Заслужена артистка України Олександра Тарновська присвятила 50 років ...

Скифы, 23-52

К понедельнику, 21 июня 1971 года, а точнее, к 3 часам этого дня, орджоникидзевская экспедиция Института археологии АН УССР была убеждена, что задачу свою, а может быть, даже главное дело всей своей жизни, каждый из ее участников уже выполнил. Еще бы! Они раскопали в кургане Толстая могила погребение скифской царицы с ребенком. Уникальный случай в истории археологии. Неразграбленную могилу IV века до н. э. Они нашли вещи настолько ценные и значительные, что, казалось, ждать еще чего-то хоть сколько-нибудь более важного было совершенно невероятно.
И тем не менее в пятнадцать тридцать, заказав междугородный разговор с Орджоникидзе,  Днепропетровской области, 23-52, и услышав голос Бориса Мозолевского, начальника экспедиции, я поняла, что он изумлен, а может быть, даже подавлен. Он сказал: «Почему вы не летите сюда? Мы раскопали такое, чего в археологии еще не было». «Знаю, — сказала я, — царицыну могилу». «Да нет, — совсем тихо проговорил Мозолевский. — Вот только что, полчаса назад».

 

ПОНЕДЕЛЬНИК. ДЕНЬ ТЯЖЕЛЫЙ.
Полчаса назад Мозолевский на глубине девяти метров в центральном погребении кургана Толстая могила, стоя на коленях в грязи, еле касаясь земли пальцами, отгребал ее в сторону. В какой-то момент движения его рук стали еще медленнее — они нащупывали края небольшого выступа, нащупали, открыли его, и яркий свет мощных ламп, что освещал всю подземную камеру, ударил в золото. Голова льва из темной мокрой земли вдруг открылась Мозолевскому. «Хлопцы, а ну сюда!» Теперь десять коленок месили грязь и пятьдесят пальцев гладили и убирали землю. Намоченным в воде платком, чуть касаясь, мыли невиданные фигурки.
Из грязи выступала великолепная античная скульптура. Сначала невозможно было понять, на чем она держится, какую форму заполняет. Пальцы медленно и напряженно пробирались вглубь, искали эту основу. Наконец они нащупали толстый золотой жгут и пошли по нему. Концы его почти смыкались... Когда сверху крикнули, что междугородная и Мозолевского к телефону, все дружно чертыхнулись, очнулись. «Знание - сила». Есть такой журнал. Есть и телефон, и по нему можно говорить. Разве все это есть?
24 века назад кто-то умер. 24 века, 2400 лет. Тысячи жизней и смертей назад. Не стало народа, народов, государств, цивилизаций. Осталось вечное.


Это случилось в понедельник. Говорят, тяжелый день! Но и впрямь к Вечности прикоснуться не легко. Об этом, правда, археологи тогда не думали. Они ликовали. Пектораль! Когда она вся им открылась, они знали уже, что это пектораль, нагрудное украшение, пришедшее из Египта, где носили его цари, богатейший шейный убор, вторая известная скифологам пектораль (первую нашли на Тамани, но та куда скромнее и проще).
А телефон продолжал звонить, и люди — приезжать. Первый секретарь горкома Юрий Дмитриевич Крушинский примчался, раздав экзаменационные билеты своим студентам — он принимал экзамены в партшколе; приехал (каждый день он бывал здесь и знал о каждом шаге археологов), ахнул: «Надо охранять, ребятки. Я сейчас быстренько экзамен приму и пришлю всех студентов сюда. Пусть охраняют». Чуть запоздал Григорий Лукич Середа, директор горнообогатительного комбината-гиганта, что, совсем рядом, роторными экскаваторами добывает марганец. Середа — личный друг каждого здешнего копателя и большой их помощник. Он опоздал. Приехал под вечер, а потом еще раз, уже с женой — «говорит, не заснет, пока не увидит». А к ночи собрались все студенты Крушинского и еще много народа из Орджоникидзе, для которых все это оказалось делом чрезвычайно важным. Собрались на кургане и всю ночь сидели, курили, говорили и молчали — думали.

 

ЗА ЗОЛОТО!
— Я предлагаю тост, друзья мои! — говорит Алексей Иванович Тереножкин, доктор наук, профессор, известный советский скифолог, учитель многих сидящих за банкетным столом ученых-археологов. — Выпьем за золото. Оно нужно нам. Просто необходимо. Выпьем за благородный металл. Тысячелетия он хранит изображение таким, каким задумал его мастер. За золото, которое доносит до нас его замысел, его психологию и мироощущение. За нестареющего, верного свидетеля самых дальних времен. Этим только оно и ценно для нас. За верность, благородство и неизменность металла, благодаря которым мы слышим, видим, чувствуем наших предков.
Банкетный стол — это несколько полевых раскладных столов, фужеры (из них подобает пить после такого тоста) — стеклянные банки из-под майонеза; а вместо шампанского — разведенный спирт и случайное вино из случайно открытого поздним вечером ларька. А за столом.....Анастасия Петровна Манцевич, один из лучших советских специалистов по торевтике (по-гречески торевт - искусный в рельефной работе по металлу), хранительница золотых предметов из курганов скифской эпохи в Государственном Эрмитаже, приехала спустя два дня после понедельника. Добиралась она трудно и в гостинице оказалась уже в 11 часов вечера, когда, как она понимала, беспокоить археологов было неудобно (знать бы ей, что Мозолевский в это время на кургане и будет до двух часов ночи рассказывать своим коллегам из Запорожья про раскопки).


А в шесть утра она уже поджидала Мозолевского в холле гостиницы и не отпускала до самого кургана, а там спустилась по шатким лестницам, огляделась, увидела пектораль и, очень взволнованная, вдруг сказала: «Это выше Солохского гребня. Это выше Чертомлыкской вазы».
Слышать от нее такое было почти невероятно. Солохский гребень и Чертомлыкская ваза - самые знаменитые из всех сокровищ скифских курганов, описаны Манцевич не в одной работе. Им она отдала годы жизни. Для нее это не были, как для любого из нас, вещи, пусть прекрасные, но музейные, бесконечно далекие, точно звезды. Для нее это было то вечно живое, что будило мысль, рождало творчество, а значит — давало, словно дарило жизнь. И на банкете, когда после тоста Тереножкина Анастасия Петровна предложила тост за пектораль, которая, по ее мнению, выше и значительнее «ее» вещей, Тереножкин перебил ее, и завязался спор.


А потом говорила Рената Ролле, скифолог из ФРГ, молоденькая, смущающаяся, почти девочка. Каждое лето она приезжает в Союз копать скифские курганы. И в этом году приехала тоже и попала сюда, в эту экспедицию. Для нее это была удача, случай. Но начало его было очень давним и нездешним. В 1945 году, в Вене, в пустом здании исторического музея профессор Франц Ганчар, историк, занимающийся скифами, уже немолодой, голодающий и отчаявшийся, в один прекрасный день увидел в дверях двух советских солдат и офицера. Офицер на чистейшем немецком языке спросил, где он может повидать профессора Франца Ганчара. «Это я», — безнадежно сказал Ганчар. И в ответ услышал: «Здравствуйте, я Тереножкин, я давно хотел поговорить с вами о скифах». Они, конечно, поговорили о скифах, и не раз, — потом, когда были выгружены из солдатских рюкзаков тушонка и хлеб.
Много позже профессор Ганчар стал любимым учителем Ренаты Ролле в Венском университете. Вот почему она приезжает каждый год копать скифские курганы.
…На этом прекрасном банкете в честь раскопок Толстой могилы и пекторали было много людей, которые делали честь любому собранию. Из-за них-то я еще почти ничего не сказала о хозяевах, виновниках торжества.

 

ВИНОВНИКИ ТОРЖЕСТВА .
Их было пятеро. Борис Мозолевский — начальник экспедиции, Евгений Черненко, кандидат исторических наук, Наталья Зарайская, Геннадий Евдокимов и Александр Загребальный. Все киевляне. Все очень молодые. И все-таки каждому уже есть что рассказать про свою работу, но, конечно, эта экспедиция в их жизни — событие исключительное.
День у них начинался с шести утра. Археологи отправлялись на курган, оттуда около двенадцати машина привозила их в город обедать, а потом опять на курган и уже до вечера. В эти дни, когда, казалось, все газеты и журналы страны прислали сюда своих корреспондентов, а все институты, имеющие хоть какое-то отношение к археологии или истории, и просто любопытные во что бы то ни стало решили навестить археологов, жизнь их стала почти непереносимой. И в это же время приезжали скифологи. Те, кому действительно необходимо было все увидеть и услышать и кого здесь с нетерпением ждали, чтобы рассказывать и спрашивать. А археологов было всего пять человек.
Когда становилось ясно, что им совсем плохо, кто-нибудь, кто приехал давно и знал уже все наизусть, принимал эстафету. Но и это мало помогало. Народ все прибывал. Тогда стали организовывать лекции. Вот афиша одной из них. «Сегодня в Доме культуры состоится культурный отдых пенсионеров. В программе: о раскопках могилы». А были и телеграммы: «Борис, прошу допустить к телу царицы моих родственников».
И вот, после одного из таких дней, до того длинного, что мы здоровались друг с другом уже по нескольку раз и только потом понимали, что все что — еще сегодня Мозолевский сказал, что он будет ждать меня в 20:00 и мы будем говорить столько, сколько понадобится для журнала «Знание — сила».


Оказалось, что Мозолевскнй поэт. Печатается. Вышло уже несколько его сборников. Но, наверное, один из тех немногих поэтов, которые считают свои стихи плохими. Поэту
положено быть мечтателем. Мечтал и Мозолевский. Может, поэтому и приехал он сюда ранней весной, когда еще лежал снег и стал бурить курган?
Бурить тогда, когда, собственно все уже было ясно — не скифский он. Об этом говорили результаты бурения. Мозолевский снова бурил и бурил, вопреки результатам. Теперь он говорит, чтобы как-то объяснить свое поведение: «Знал, ну, совершенно был уверен, что курган скифский, а бурение — что ж, тут можно и ошибиться».
И продолжает:
«...Я люблю скифов. Может быть, потому что в скифах сходятся крайности, соединяются черты, казалось бы, несовместимые и понять, почему случилось так, чрезвычайно важно».

ДИКИЕ СКИФЫ?
...Конец VII века до н. э., начало VI. Стремительные, не знающие страха смерти, вросшие в коней, с оружием, подаренным богами, всадники взрывают тишину черноморских степей. Они сметают киммерийцев, врываются в Мидию, прокатываются стоном и смертью вдоль Каспийского моря, молниеносно побивают мидян, шквальным ураганом проносятся по Ирану и Ираку и влетают в Сирию. Египетский фараон Псамметих I (670—616 годы до н. э.) после оцепенения и страха решает испробовать испытанное и, кажется, последнее средство — золото. И скифы останавливаются.
Двадцать восемь лет они господствуют в Передней Азии, пока, как сообщает Геродот, чилийский царь не перебил на пиру приглашенных скифских вождей.
Кстати, сами скифы утверждали, что появились на Днепре за тысячу лет до упоминания о них Геродотом. Поэтому, может быть, к ним относится свидетельство Гомера о «доителях кобылиц, млекоедах»?


Дикие кочевники, которых и письменности-то не было, они дали миру мудреца и философа, знаменитого Анахарсиса (его изображения встречаются на христианских иконах вплоть до XI—XII веков н.э.), того Анахарсиса, которого греки почитали среди семи великих мудрецов древности, причем шесть других были греки, и только Анахарсис был не грек. Он был скиф. И скифами же, которым принес славу, был убит! Убит за то, что стал поклоняться греческой богине. Убит за отступничество от своих богов. Этого скифы не прощали никому. Не простили мудрецу, не простили и царю. Скифский царь Скил так же, как и Анахарсис, был убит по решению старейшин за то, что поклонялся греческим богам. Жестокость? Фанатизм? Да. Но отступничество — конец единоверию, а там — междоусобица. Этого они боялись? Или наказания богов, их немилости? Так или иначе, за отступничество скифы карали смертью. И здесь все были равны.


Нам трудно понять скифов. Вот умер их царь, и стон идет по всей земле. Скифы, как пишет Геродот, «отрезают себе части уха, обстригают кругом волосы, надрезают руки, расцарапывают лоб и нос и протыкают стрелы сквозь левую руку». Для чего? Чтобы показать свое отчаянье или чтоб заглушить боль души? А через год у царского кургана на глазах тысячной толпы закалывают пятьдесят лучших коней и пятьдесят лучших воинов. Из них делают чучела и ставят охранять царский курган. Может быть, сопровождать царя, наместника бога на земле, того, кто станет рядом с божеством, считалось лучшей долей для всякого смертного?
Дикие скифы? А пектораль? Шедевр мирового искусства, воплощенная красота... Правда, пектораль сотворили не скифы. Но она делалась для скифов. А это не так уж мало. Делали, зная заказчиков. Делали, зная жизнь их, быт до самых мельчайших подробностей. Творить такую вещь для дикого варвара? Вряд ли. Для такого — что-нибудь попроще. Не мастер сгодился бы тут, а ремесленник. И изобразил бы он... да бог его знает, что бы он изобразил. Но тут — мастер. Его композиции выдерживают любое, самое невероятное увеличение — безошибочный признак совершенства пропорций, их гармоничности, поразительного ощущения, чутья формы и высшего технического мастерства, которого как бы и нет, ибо техники (того, как сделано) не видишь, а есть люди и звери, что живут на ваших глазах.

 

БОЛЬШОЙ СПОР АРХЕОЛОГОВ.
Кто же сделал пектораль? Сказать, что ее сделали греки, и даже уточнить — сделали греки на Боспоре в IV веке до н. э. — значит выразить мнение, разделяющееся огромным большинством и искусствоведов, и историков, и торевтов. Солохский гребень и Чертомлыкскую вазу тоже считают греческими работами. Но вот Анастасия Петровна Манцевич считает, что это работы фракийцев. Ее поддерживает директор Болгарского института археологии Димитров.
А пектораль?
Анна Ивановна Мелюкова, старший научный сотрудник Института археологии АН СССР, уверена, что пектораль делал греческий мастер: «Откуда? Мне бы хотелось, чтобы пектораль была из Пантикапея, но я не удивлюсь, если окажется, что вещь эта сделана не в мастерской одного из городов северного Причерноморья, а в каком-нибудь малоазийском или средиземноморском центре. Тамошние мастера часто работали на Скифию. Возможно, где-то здесь и родилась пектораль».


А собственное скифское искусство?
— Оно в кургане тоже представлено. — Это говорит Алексей Иванович Тереножкин. — Классическим примером скифской работы уже давно считается золотой олень из кургана станицы Костромской (VI век до н.э.). Чеканный, огромный — 33 сантиметра, он украшал железный щит. Мастер создал его без лишних деталей, схватив характерную форму животного: поджав ноги, вытянув шею, вскинув мощные рога, он летит стрелой в стремительном прыжке. Теперь сказали бы, что форма его стилизована. В таком же, чисто скифском стиле сделаны все найденные в Толстой могиле уздечные наборы. Кроме того, все оружие кургана (кроме ножен, которые сделаны греками) тоже дело рук самих скифов. Выходило оно из мастерских скифской столицы, что раскинулась в IV веке до н. э. на 12 квадратных километрах против теперешнего Никополя, у реки Каменки. Это был громадный, мощно укрепленный город с многочисленным населением. Это был город металлургов. Здесь отливали вещи из меди, бронзы, ковали железо.


Уже тогда скифы знали рудные богатства Криворожья. Здесь рождалось лучшее оружие того времени. Отсюда земледельцы получали серпы и плут в обмен на зерно, а кочевники выменивали тут скот на конские уборы и оружие.
Золотые бляшки, подвески, золотые и серебряные украшения оружия и конских уборов с изображением зверей и птиц выполнялись в особой манере, получившей название «скифский звериный стиль». Стиль этот был создан за два века до основания города металлургов, но и спустя двести лет не потерял своей редкой красоты и своеобразия.
В 339 году до н. э. Атей, верховный скифский царь, девяностолетний старик, предпринимает поход на запад и переправляет свое войско через Дунай. Филипп, отец Александра Македонского, разбивает атеево войско. Сам Атей погибает в бою.


С этого времени македонцы теснят скифов с запада, а сарматы начинают свои набеги с востока.
Столице у Каменки угрожает опасность. Жизнь города металлургов угасает, и к Ш веку до н. э. прекращается совсем.
Как сложилась судьба редких скифских мастеров - торевтов и оружейников, неизвестно. После IV века до н. э. скифский звериный стиль встречается все реже. Новая столица Скифии с III века до н. э. Неаполь Скифский (на Салгири в Крыму) не знает подобного мастерства. С начала нашей эры следы жизни и культуры скифов встречаются все реже и наконец к IV веку н. э. совсем исчезают — в это время проносится разрушительный шквал нашествия гуннов.


Здесь, в Толстой могиле, все уздечные наборы — лучшие образцы звериного стиля. Бесспорно, наборы эти вышли из города металлургов в период расцвета его ремесел.
А вот панцирь, варварски разодранный грабителем ( «Негодяй, лучше б меч взял»,— это Черненко о грабителе), очень удивил специалистов. До этой находки не знали у скифов ничего подобного.
На хорошо выделанную кожу накладывали «рыбьей чешуей» (чтобы один находил на другой) крошечные, чуть побольше ногтя, железные пластинки и каждую из них прошивали через проделанное отверстие кожаной ниткой. Такой панцирь был надежным и удобным — и в то же время легким и гибким.

О КУРГАНАХ ВООБЩЕ И ЦАРСКИЙ ЛИ КУРГАН ТОЛСТАЯ МОГИЛА?
— Послушайте, а вот если о самом главном. Вы как думаете, наш курган. Толстая могила, царский или не царский?
Самое смешное, что это опрашивают сами археологи, историки-скифологи. Мозолевский с Черненко.
- То есть как? Вы же сами сказали — «царская могила!» А пектораль? Вы что, серьезно?
- Совершенно серьезно. Какой курган можно считать царским? Давайте по порядку.


И они начинают рассказывать по порядку. Скифы занимали большую территорию. По словам Геродота, она представляла собой что-то вроде квадрата, каждая из сторон которого была равна 20 дням пути, или 4000 стадий то есть 700 километрам. И занимали ее кочевые племена. Этих племен было много, каждое имело свою территорию, где оно обитало постоянно, но не оседло. Даже земледельцы долго не оставались на одном месте. Однако греческие авторы выделяют одно племя — царских скифов, которое считало своими рабами все остальные племена.
Уже погребения начала VI века до н. э говорят о большом имущественном неравенстве у скифов. Однако рабов, видимо, среди самих скифов не было. Геродот сообщает о том, что скифский царь выбирал себе близких слуг — товарищей в подвластных племенах: из их числа были виночерпии, конюхи, царский конвой. После смерти владыки их убивали и хоронили вместе с ним. В гаремах царей (о них говорят многие греческие писатели) были женщины разного происхождения. Часть их считалась законными женами, другие — наложницами. Одну из них хоронили с царем. Именно о наложнице, описывав такие похороны, говорит Геродот. И тем не менее в царских погребениях при убитых слугах находили колчаны со стрелами, ножи, луки, кроме того браслеты, гривны. Значит, погребенные не были рабами. Покупных рабов также в Скифии не было. Рабами, как видно, становились только военнопленные, каждые сотый из которых приносился в жертву богу войны.


В IV веке до и э. Скифия была мощной державой, к первым ее верховным царем был Атей. До него в Скифии обычно было три правителя. Атей же правил единолично. Умершего скифа погребали в могиле, сверху насыпали курган. Погребения рядовых скифов однообразны и скромны. Насыпи их небольшие, часто едва заметные, погребальная обстановка почти одинакова во всех могилах. Оружие у мужчины — простые железные мечи и копья, обыкновенные стрелы. Вместо коней символически лежат удила и части туши коня, оставленные умершему для еды. У женщин - простые бусы, глиняные грубые сосуды. Интересно, что прослеживается полное сходство могил рядовых дружинников с могилами убитых слуг в богатых курганах - набор вещей у них один и тот же. Теперь царские курганы. Если судить по внешнему виду — это грандиозные курганные насыпи ,18-20 метров высотой. Таковы были курганы Чертомлык, Солоха, Александрополь. Об их «царственности» свидетельствовали и следы тризны (Чертомлык), многочисленные жертвоприношения. В насыпи Чертомлыка было найдено 250 уздечек с бронзовыми украшениями. Но на самом умершем не оказалось вещей, бесспорно говорящих о его царском происхождении. Головной убор из золотых бляшек, золотые браслеты, перстни и гривна не могут быть, естественно, атрибутами царской власти. Он был в полном воинском снаряжении. У входа в камеру лежал оруженосец, также в полном снаряжении – вот и все.


Наш курган совсем не такой, как Чертомлык всего-то 8.5 метра высотой. Курганов, как наш, много, десятка два. По ветчине к царским они не подходят, да никто их к ним и не причислял. Да и результаты раскопок показывали, что в курганах такой величины, возможно, похоронены люди знатные, возможно, даже племенные вожди, но не цари.
Другое дело Толстая могила. В Чертомлыке глубина центральной катакомбы была 10 метров, у нас почти столько же – 9. Покойник из центрального погребения Толстой могилы был в полном воинском снаряжении. У него меч прекрасной работы, очень ценный панцирь. И наконец пектораль. Коней в конских могилах шесть и сопровождали их три конюха – много. В Чертомлыке — всего два конюха, а в других курганах по одному, а то и совсем ни одного.


Боковая женская могила в нашем кургане настолько богата, что почти невозможно представить, чтобы такими богатствами мог владеть кто-то, помимо верховного владыки. Сравнить по богатству ее можно только с Чертом лыком.
Но — несоответствие. Анна Ивановна Мелюкова обратила внимание на погребальную обстановку в «царицыном» захоронении. Она более чем скромна - небольшой серебряный сосуд, еще чернолаковый, да стеклянные сосуды (о них подробно дальше). Вот и все. Зато количество человеческих жертв здесь рекордное - с женщиной похоронено четверо убитых слуг. Такого числа жертв не было ни в одном скифском кургане. Женщина была похоронена не одновременно с мужем, а много позже. Значит, она не была убита, а умерла своей смертью. И. значит, это не наложница. Но это не ответ на вопрос, почему здесь так много убитых слуг.
Итак, что же получается? Судя по размерам, курган не царский. Богатства же его говорят как будто о другом. И все же для категорических утверждений нет оснований. Нам еще нужно выработать критерии для определения, что-то вроде системы признаков, включающей схемы курганных насыпей и внутреннего устройства камер, описания погребальной обстановки, набора вещей в кургане, особенностей традиционных обрядов…


А вечером следующего дня я окончательно поняла, что определенного ответа тут предстоит ждать еще долго.
Я разговаривала с Алексеем Ивановичем Тереножкиным и его женой, Варварой Андреевной Ильинской, тоже скифологом, доктором исторических наук. Они только что с поезда, бросили в холле вещи и — на курган. И вот тут, еще не придя в себя как следует от увиденного, они задают почти тот же вопрос, наверное, самим себе. Каковы регалии скифского царя? Мы не знаем. Пектораль - не знак отличия. Носили ли пектораль скифские цари, мы не знаем. У античных авторов таких сведений нет, на каменных скифских бабах изображений пекторали нет. Значит, не носили? Но вот она, в кургане, вторая известная нам скифская пектораль. Что она должна означать? Думаю, только то, что eе владелец был очень богат. Не более. Дальше. Здесь нашли оковку oт булавы — такую же, как а Солохе. Выходит - царская булава? А в Чертомлыке ее не было. И нигде больше не было. О чем это говорит? Боюсь ошибиться и потому скажу так: тут могила очень богатого и знатного воина, принадлежавшего к царскому роду. Может быть, даже могила одного из тех трех царей, которые одновременно правили Скифией до Атея.
Наверное, так всегда - раскопали интересный курган, нашли редкие вещи, и начался большой спор. Здесь, на кургане, спор только разгорается. Силу он наберет не скоро, но уже сейчас можно представить себе его размах и значение. Вот, кажется, совсем безобидный вопрос: «Какая из находок, на ваш взгляд, самая интересная?»


Анна Ивановна Мелюкова: - Браслет в руке ребенка.
Ребенок был внесен в боковую женскую могилу уже после того, как здесь похоронили женщину. Кто это — мальчик или девочка? Мозолевский говорит — мальчик и ссылается на сосуды для вина, стоявшие рядом с телом.
Мелюкова считает, что девочка — в ушах по серьге, будь это мальчик, серьга была бы только одна. Антропологи молчат. Они не могут установить пол - слишком мал ребенок. Ему года два, не больше. Между тем предположение, что это мальчик, дает Мозолевскому основания для гипотезы о наследственности царской власти.
— О чем говорит браслет на руке ребенка? - продолжает Анна Ивановна. — Символ ли это власти? Может быть, да. Однако возможно и другое предположение. На руках у женщины, что рядом с ребенком, точно такие же браслеты, как у него в руке. Так, может быть, сходство браслетов говорит просто о том, что ребенок — сын или дочь именно этой женщины?
Почему ребенок оказался в кургане? Чтобы внести его, понадобилось (второй раз!) прорывать глубокую шахту, и, значит, нужны были достаточно серьезные основания, чтобы сделать это. Одежда ребенка была расшита крошечными бляшками с изображением бычка, и точно такие бляшки только большие, были в центральном погребении этого кургана, да еще в Чертомлыке, а больше вообще нигде, ни в одном скифском кургане! Родственные связи? Родовой символ?


А вот другой ответ:
— Самая интересная находка стеклянные сосуды из женской могилы. Во-первых, потому, что впервые в скифском кургане найдено стекло. Мы знали его на нашей территории по раскопкам гораздо более позднего времени. Но это еще не все. Стеклянные чаши - фиалы повторяют форму более paнних металлических сосудов. Таких стеклянных сосудов до сих пор известно было всего двенадцать. Хранятся они в лучших музеях мира — Британском, Берлинском Атиквариуме, Ленинградском Эрмитаже.
По мнению западных специалистов, такие чаши делали в Месопотамии, Сирии, а позднее — в Александрии.
В комедии Аристофана «Ахарняне» греческие послы рассказывают, что при персидском дворе их угощали вином в стеклянных и золотых кубках. И стекло названо перед золотом. П. Фоссинг, один из крупнейших специалистов по стеклу, считает, что стеклянные чаши в то время были такими же ценными, как чаши из драгоценных металлов. С этим мнением, может быть, и можно спорить, когда речь идет о Востоке, родине стеклянных чаш, но по отношению к Скифии это бесспорно.


— Если о самых интересных находках, то мы забыли о пекторали - еще одно мнение.
— Нет, о всей Толстой могиле. Потому что самая необычная и интересная «находка» за много-много лет - вся Толстая могила. Весь комплекс. С чертежами курганной насыпи, с чертежами катакомб, с описаниями неразграбленных и разграбленных захоронений. Словом, вся история, что произошла двадцать четыре века назад.

 

Г.БЕЛЬСКАЯ
"Знание - сила" № 2 1972
 

Напишіть свій коментар

Введіть число, яке Ви бачите праворуч
Якщо Ви не бачите зображення з числом - змініть настроювання браузера так, щоб відображались картинки та перезагрузіть сторінку.