Херсонские "воды" сто лет назад
Вот и лето 2017 года осталось позади. Как жаль, что хорошее так быстро заканчивается!
Тем не менее, не будем грустить, к тому же впереди у нас ещё немало тёплых, добрых деньков золотой херсонской осени, да и «бархатный сезон» на морях Херсонщины только лишь начинается.
Кстати, знаете, почему именно «бархатный» и откуда пошло это выражение? Первопричиной стала семья императора Николая ІІ, традиционно посещавшая свой ливадийский дворец в Крыму весной, когда здесь было ещё не жарко, но уже можно было сменить надоевшие тёплые зимние одежды на более лёгкие – бархатные. Посему повелось, что нежаркий весенний период в Крыму стали называть бархатным. Правда, любителей весеннего отдыха в то время в этих благодатных местах обычно было не так уж и много, несравненно меньше, чем осенью. Наверное, поэтому уже гораздо позднее эпитет «бархатный» прилепился к сезону тёплых, чуть грустных осенних месяцев, к тому прекрасному времени, когда погода ещё располагает к отдыху и эпическим размышлениям.
Интересно, что летние месяцы на крымском побережье в начале ХХ века именовались ситцевым сезоном, а нынешний осенний бархатный назывался плисовым, или, как именует этот сезон в одном из своих романов Александр Куприн, шёлковым. Ну, ситцевый-то понятно: жара, период лёгких ситцевых одежд. А вот плисовый, или шёлковый, получил своё наименование от одежд купцов, закончивших свои летние труды и наконец-то выбравшихся покутить и отвлечься «на воды», да чиновников высших разрядов, которые вывозили свои семейства подальше от городской суеты подышать морским воздухом перед началом долгой и скучной серой зимы.
Как всё начиналось
Вообще, если вспомнить историю, отдых на курорте или на водах поначалу был уделом лишь избранной элиты. А так как на Херсонщине в те времена подобных более-менее цивилизованных мест для отдыха аристократов не имелось, то и выражение «на курорт» или «на воды» уже изначально предполагало дальнюю поездку, скажем, в ближний Крым, но чаще всё же за границы империи.
Лишь к началу XX века понемногу начали обустраиваться ближние курортные земли, в первую очередь такие, как Хорлы и Скадовск. Благодаря этому появилась реальная возможность отдыха «на морях» для тех, кто не принадлежал к избранной элите, прежде всего – для не слишком богатых семей, обременённых детьми.
Хорлы
Несомненно, важным шагом к развитию Хорлов послужил устричный промысел, налаженный при имении Софьи Богдановны Фальц-Фейн. Кроме этого, в планы помещицы входило устройство здесь предприятия по переработке вылавливаемой рыбы и изготовлению консервов. Для осуществления этих планов, кроме капиталов, требовались ещё и люди. Так что к началу ХХ века небольшое тогда ещё селение стало интенсивно заселяться.
По сообщению херсонского «Юга», к работам по созданию предприятия приступили осенью 1900 года. А уже в начале нового курортного сезона в этих благодатных местах с тёплым морем появились первые дачники. Правда, пионерами-первопроходцами этих чудесных мест тогда Таврической губернии оказались всё же не херсонцы, а соседи-одесситы. Даже спустя восемь лет, в «Херсонском вестнике» 1908 года, можно было прочитать сообщение: «Хорлы. У нас в порту приступают к раздаче участков под дачи. Надо полагать – благодаря сообщению с Одессой. Может, эта мера привлечёт сюда публику на летний сезон. На внешнее благоустройство посёлка также обращено внимание».
Интересно, почему же основная ставка делалась на присутствие в Хорлах одесситов, а не херсонцев, ведь расстояние до Одессы – почти в три раза больше, чем до Херсона? Всё объясняется довольно просто: сообщение Одесса – Хорлы или Одесса – Скадовск осуществлялось в комфортных условиях на пароходах, совершавших свои 12-часовые рейсы два раза в неделю. В то время как от Херсона до Голой Пристани приходилось добираться на всегда переполненных грязных и заплеванных пароходах местных линий. Далее же – от Голой Пристани до морских курортов – омнибусом на лошадиной тяге по пыльной, выжженной жарким солнцем равнине Левобережья. Ну, предположим, не 12 часов, как на пароходе, а часов этак 10–11, с короткими остановками по пути в оазисах-хуторах. И чтобы успеть на сей гужевой пассажирский транспорт, отходивший по утрам во вторник, четверг и субботу, нужно было обязательно суметь погрузиться в Херсоне на первый, обычно ужасно переполненный, шедший в Голую Пристань пароход. В противном же случае оставалось лишь ждать следующего рейса через два дня. Иным способом на «курорт» было не добраться.
Поездка по бескрайней жгучей степи в обтянутом от солнца парусиной омнибусе, запряжённом понурыми, медленно бредущими лошадьми, была совсем не из приятных. Как утверждал один из участников подобного путешествия, «поездка способна вытрясти душу из путника и погрести его под сыпучей песчаной пылью ещё на полдороге». Стоимость проезда также была возмутительно высока – целых 50 копеек за расстояние в 60 вёрст, да ещё 50 копеек – с каждого пуда багажа! По сравнению с железнодорожными или пароходными тарифами это была непомерно высокая, грабительская плата.
Скадовск
Сейчас, пожалуй, и не представить, как выглядел в начале XX века знаменитый и известный ныне, без сомнения, каждому херсонцу Скадовск. Основанный осенью 1893 года потомственным дворянином, будущим членом Государственного совета Сергеем Балтазаровичем Скадовским как пристань для экспорта сельскохозяйственной продукции за границу, пустынный берег здесь начал стремительно заселяться с весны 1895 года. Этому способствовали весьма льготные условия, предложенные землевладельцем переселенцам.
Принадлежавшую Скадовскому землю раздавали всем желающим «на 24 года с платой в пользу владельца лишь за пользование усадебным местом по 5 коп. с квадратной сажени в год. Улицы, площади, переулки и проходы предоставляются общественному пользованию без взимания за то платы», – информировал своих читателей херсонский «Югъ».
Подобные условия способствовали тому, что уже к 1899 году число местных жителей возросло до 2000 человек. В основном это были люди бедные, пытавшиеся хоть как-то изменить свою жизнь. Помещик всячески заботился о быте переселенцев. Он помогал в строительстве жилья, снабжал нуждавшихся хлебом, отдал один из имевшихся на берегу магазинов под временную церковь, а в 1898 году финансировал закладку нового православного храма. И даже устроил на песчаном, продуваемом всеми ветрами берегу парк и бульвар, вложив немало средств и сил, чтобы деревья прижились, укоренились и выросли на солёных песках.
Впрочем, судя по публикациям в тогдашних газетах, всё это было нужно только самому Скадовскому. «Домовладельцы-мужики даже лишнего дерева не посадят, опираясь на “пана”, которого можно так или иначе заставить делать всё лично», – с возмущением писал херсонский «Югъ».
Как бы там ни было, а в 1899 году в молодом селении на берегу Джарылгачского залива проводили лето уже около 200 семейств херсонских и одесских обывателей. И это было только началом. Гораздо больше отдыхающих нахлынуло сюда в начале нового века, когда в прессе началась рекламная кампания: «Скадовск на Чёрном море. Курорт морских купаний, тёплые морские и рассольные ванны». К этому времени стало уже известно об утверждении проекта соединения Скадовска рельсовым путём с уже действовавшей железнодорожной линией, представленного крупными местными землевладельцами. Конечно, в глазах многих потенциальных отдыхающих это свидетельствовало о качестве уровня цивилизованной жизни.
Впрочем, соблазнённые рекламой, поспешившие на отдых в Скадовск курортники были явно огорошены. Вот как описывал в «Родном крае» картину отдыха в Скадовске в начале ХХ века один из херсонских обывателей: «Чтобы избавиться от обложения (50 копеек с пуда провозимого багажа. – Прим. авт.), путник едет почти без ничего в надежде найти в Скадовске нужную обстановку. Однако по приезде наступает горестное разочарование. Квартиры повышены в ценах до невозможности. Кухни, кладовые, погреба, сараи – всё сдаётся по аптекарской таксе: чуть что получше – совершенно не по карману среднему дачнику. Но если квартира найдена, нужна ещё и мебель. За стул просят 1 рубль в месяц, стол ещё дороже. Продовольствие: масло – 75 коп. фунт (453 г – Прим.авт.), клубные обеды 15 руб. – к ним нужно добавить ещё столько же для удовлетворения голода. Базар – один раз в неделю. Публика уже с субботы караулит на площади крестьянские возы с провизией. Берут с бою, не сверяясь с ценами, иначе неделю будешь без съестного. К услугам – бульвар, 2–3 аллеи на берегу моря, хор трубачей, по пятницам танцы в кулуарах в 3 рубля. Площадка для игр, тоже плохо оборудованная, – 3 рубля. Купальные билеты... Неудивительно, что публика из-за наших условий жизни покидает свои отечественные курорты и едет за границу. Хотя наши источники и курорты не уступят им в целебности. Такая же участь, без сомнения, ждёт и Скадовск».
Тем не менее ещё в 1906 году возникла, как тогда говорили, «симпатичная» идея создания «Скадовской общественной санатории». У истоков этой идеи стоял дворянин, общественный деятель, бывший городской голова Одессы, редактор-издатель газеты «Одесский вестник» Павел Зелёный. Доклад о будущей санатории со всеми выкладками и графиками был разослан по всем городам и земствам империи с целью привлечь интерес к устройству общественного курорта и обеспечить доброе начинание денежными инвестициями. Впрочем, идея поддержки не нашла. Вкладывать средства и непомерные силы в развитие «общественной санатории» желающих не нашлось, а те, кто этого хотел, были крайне ограничены в средствах.
По сути, «новый курорт» Скадовск на долгие десятилетия замер в начальной точке своего развития, оставаясь всё тем же приморским поселением, каким был при основании. Тем не менее уже тогда каждый сезон «на воды» в Скадовск спешили семьи среднедостаточных обывателей, которых становилось год от года больше. Для непритязательных херсонцев все неудобства утомительной дороги с лихвой окупались благами, обещанными газетной рекламой: «Чудное морское купание. Тенистый бульвар, где ежедневно играет оркестр музыки. Постоянные врачи, аптека и всевозможные торговые предприятия... Особенно полезны и удобны морские купания для детей и людей с ослабленным организмом ввиду отсутствия прибоя и равномерности температуры моря».
Александр Захаров
Джерело інформації: газета "Гривна", 2017 р.
Публікація першоджерела мовою оригіналу
