Как до революции заботились о пенсионерах
Идеология прежнего советского времени всеми силами своими старалась очернить прежние самодержавные времена. Буквально с детсадовского горшка будущие граждане социалистического государства затвердили аксиому, что лишь с завоеваниями Великого Октября всё в нашей стране изменилось в лучшую сторону и многими социальными благами трудившиеся обязаны лишь партии и правительству. В частности, сие касалось и пенсионного обеспечения, которое считалось достижением сугубо социалистического строя. По прошествии нескольких десятков лет замалчивания истины, к началу 1950-х годов, никто в СССР и не вспоминал уже, что некогда пенсионная система самодержавного государства считалась одной из лучших, по крайней мере среди европейских государств
Пенсион государственный
Конечно, в дореволюционные времена государственная пенсия полагалась не всем. Посему существовали иные способы финансового обеспечения старости. Однако к началу войны 1914 года все «бюджетники» - начиная от чиновников всех ведомств, офицеров и прапорщиков армии, учителей и профессуры, инженеров, врачей и фельдшеров и до рабочих казенных заводов - имели право на государственную пенсию. Обычное пенсионное обеспечение состояло из нескольких слагаемых, основным из которых были пенсионные начисления «за долговременную и непорочную службу». Затем так называемая эмеритура - сумма, выплачиваемая ведомством, к которому принадлежал пенсионер, при условии, что в период работы (не менее 10 лет) он отчислял определенные взносы в кассу. Причем размер эмеритуры иногда не уступал размеру государственной пенсии.
И наконец, третье слагаемое: пенсии, полагавшиеся награжденным различными государственными наградами. Вот почему в дореволюционном государстве отношение к наградам было весьма определенным. В предновогодних и предпраздничных номерах старых херсонских газет можно отыскать списки лиц, высочайше награжденных медалями различных степеней. Причем не всегда это были лица, занимавшие какие-либо высокие посты, а чаще всего служащие и работники более низких рангов, вплоть до дворников. В подтверждение этому вспомните хотя бы воробьяниновского дворника Тихона из бессмертного романа «12 стульев», которому предводитель уездного дворянства «обещал медаль выхлопотать, да не успел»...
Интересно, что в дореволюционном пенсионном законодательстве не был оговорен возраст, при достижении которого человек становился пенсионером. Для того чтобы получить полное пенсионное начисление, как тогда говорили «полный оклад», следовало иметь не менее 35 лет стажа. Причем не «непрерывного», как в СССР, а общего, иногда даже с длительными, по несколько лет, перерывами в работе. Не «уложившиеся» в 35-летний стаж получали гораздо меньшую пенсию. Так, при стаже от 20 до 34,5 года пенсия составляла 2/3 оклада, а от 10 до 20 лет - треть. Если болезнь не позволяла человеку не только работать, но даже ухаживать за собой, «полный оклад» полагался после 20 лет работы, 2/3 - при выслуге не менее 10 лет, а треть - при наличии трудового стажа хотя бы 5 лет.
Вместе с тем это были еще не все условия, при которых могла быть начислена пенсия. Пожалуй, самым главным здесь было именно отношение к службе, ибо она на всём протяжении трудового стажа должна была быть «честной и беспорочной». Одним из нарушений этих условий считалось даже «пассивное» участие в забастовке, нарушившей «правильную» работу предприятия. Посему в те времена весьма популярными были «подписки о неучастии», которые работник должен был неукоснительно соблюдать. В противном же случае надеяться в будущем на пенсионное обеспечение было нечего.
Тем более не полагалась пенсия, даже с уже заработанным пенсионным стажем, если работник был уволен «по статье», предан уголовному суду или попался «на политике». Впрочем, после отбытия наказания в некоторых случаях можно было попытаться заработать в будущем пенсионное обеспечение начиная отсчет пенсионного стажа с нуля. И всё же для таких лиц была предусмотрена некая поблажка, заключавшаяся в праве обращения к государю с прошением о возвращении утраченных пенсионных прав. Обычно такое прошение подавали уже после отбытия наказания и нескольких лет последующей беспорочной работы.
Частное благотворительство
Кроме государственного пенсионного обеспечения, помощь нетрудоспособным по возрасту людям оказывали различные благотворительные организации и частные лица. Ибо в начале XX века благотворительность и меценатство были не просто модным, как ныне, словом или средством для пиара. В старом Херсоне существовало несколько частных так называемых богаделен, или приютов для стариков. Причем некоторые из них, такие как приют для нетрудоспособных стариков Бунцельмана, располагались в специально построенных для этого помещениях. Продолжая рассказ о херсонских приютах, пожалуй, стоит упомянуть многочисленный семейный клан местных предпринимателей Волохиных, известных своей широкой благотворительной деятельностью.
В 1850-х годах Иван Волохин, занимавший пост городского головы Херсона, предпринял ряд работ по осушению и укреплению городских береговых улиц, ежегодно страдавших от весенних паводков и летних ливней. Так, после проведенных работ улица Болотная (ныне западная часть улицы Краснофлотской) стала вполне пригодной для строительства здесь жилых домов. Благодаря заботам Ивана Кирилловича были засыпаны и болота вдоль реки Кошевой. На месте болот был разбит большой сад, который народ окрестил «Волохинским». В память о городском голове, внесшем большой вклад в процветание Херсона, в начале XX века улица Болотная была переименована в улицу Волохинскую.
Немало добрых слов от благодарных херсонцев заслужили и потомки Ивана Кирилловича. Так, сын его Василий Иванович Волохин был широко известен своей благотворительной деятельностью. Причем, по воспоминаниям его современников, творил добро согласно евангельским канонам: «...когда творишь милостыню, не труби перед собою, как это делают лицемеры... пусть левая рука твоя не знает, что делает правая...». Так, скромно и без лишнего шума на собственные средства он выстроил здание для Рождество-Богородицкой средней школы. Есть немалая толика его трудов и финансовых средств в сохранившемся доныне храме Святой мученицы Александры, возведенном по соседству со зданием 2-й женской гимназии на тогдашнем Пестелевском бульваре (ныне начало улицы Перекопской).
В апреле 1900 года Василий Иванович на приобретенном по соседству со своей усадьбой участке начал строительство «здания, предназначенного служить убежищем для стариков интеллигентного круга». В кратчайшие сроки приют был построен и заселен. Вокруг здания были разбиты сад с цветником. Стоит отметить, что содержание пансионеров в приюте осуществлялось только лишь за счет Волохина и его многочисленного рода. К сожалению, жизнь Василия Ивановича оборвалась вскоре после начала функционирования приюта. Финансирование и заботу о детище Волохина взяли на себя его супруга Александра Афанасьевна и сын Николай.
Однако вскоре они стали задумываться о перемене места жительства, а посему обратились в городскую управу с заявлением о передаче городу дома для стариков с тем, чтобы с 1 января 1908 года в память об основателе его приют начал действовать под наименованием «Приют для стариков им. Василия Ивановича Волохина». Вскоре необходимые формальности были соблюдены, и город обзавелся собственным приютом. Впрочем, заботы о детище Волохина доставляли городу минимум хлопот и расходов, ибо гораздо позже, спустя уже несколько лет, местные газеты сообщали: «Приют только и существует на проценте капитала, пожертвованного покойным Волохиным. Хотя приют и считается городским, но присутствия города в нём не чувствуется».
В то же время стоит отметить, что содержание в приюте оставалось отменным. Вот как описывает Волохинский приют херсонский «ЮГь» в 1910 году: «Чистенький двор. Проходишь мимо - и даже не верится, что это дом для стариков. В этом здании старики могут доживать свои дни в тепле, чистоте и покое. В чистых комнатах по двое живут старики. Еще бодрые - по трое, но таких наберется немного. Чистое белье, свежий воздух, чистота и опрятность. Все благословляют учредителей, в особенности госпожу Волохину. В общей столовой чистота безукоризненная. Кухня даже не похожа на кухню - не видно той безалаберности и неряшливости, объедков и грязных тряпок, как водится в наших первоклассных ресторанах. Всё на месте, строго расставлено. Эх! Кабы так всю жизнь прожили, не пришлось бы жить здесь. Дай Бог Царства Небесного покойному дорогому Василию Ивановичу, да вечная память!».
Стариковская идиллия закончилась с установлением новой советской власти...
Александр Захаров
Джерело інформації: «Гривна-СВ».- №24 (707).- 11.06.2015.- стр.13
Публікація першоджерела мовою оригіналу
