«Кроме мордобития – никаких чудес...»
Довольно часто, в особенности от лиц преклонного возраста, приходится слышать классическое изречение: «Эх, времена раньше были. Не то что ныне! И люди не в пример добрее, и цены на рынках не “кусачие”! Да и жизнь лучше и веселее!»
Не стану говорить о временах недавних, советских: тут у каждого свои – горькие или приятные воспоминания. Но так уж получается, что от дореволюционной жизни действительно веет доброй патриархальностью и порядочностью. Так и чудится современному читателю былая благочинность во всем – от религии до бытовых отношений.
Однако спешу огорчить поборников прежней «доброй» старины – так было не во всем. К примеру, в нашем небольшом городке, каким был Херсон лет 180–200 назад, существовала совершенно дикая традиция коллективного мордобития: так называемые «кулачки». Об этой «народной» традиции мы знаем еще из школьной классики, стоит вспомнить лишь «Песнь о купце Калашникове». Тогда это, при скудности выбора иных развлечений, было самым «приятным» и доступным способом времяпровождения. Правда, лишь в среде низших слоев населения. Те, кто были рангом повыше, имели развлечения несколько иные. Например, со стороны наблюдать, как пьяные дураки вовсю волтузят друг друга, выбивают зубы и сокрушают скулы. Потом подобные развлечения в городе попали в разряд запретных. Бравая полиция, хотя и не сразу, однако относительный порядок среди любителей мордобития навела. Единственным местом в Херсоне, где не действовали никакие полицейские методы, оставалась Забалка.
Ах, Забалка, Забалка! Глухой и таинственный район старого города. Редкий представитель городской полиции отваживался в одиночку забрести сюда. Да и городской чужак – только сдуру иль спьяну. Впрочем, и коренным жителям Забалки приходилось несладко. Благодаря городским газетам вопли забалковских «аборигенов» разносились по всему Херсону и достигали ушей градоначальства. «Каждую субботу вечером, т. е. после получки недельного заработка, Забалкой можно встретить толпу пьяных, поющих во всё горло какие-то дикие и бессмысленные песни. Всякого проходящего эта толпа считает своей обязанностью оскорбить самыми непозволительными словами… Одним только сквернословием, однако, не всегда дело ограничивается. Иногда пьяная толпа без всякой причины начинает бить проходящих. Почти всю ночь с субботы на воскресенье мирные обыватели Забалки не имеют покоя, благодаря крику и песням пьяной толпы, расхаживающей по улицам до утра. К полудню воскресенья повторяется то же самое, если еще не похуже…» (газета «ЮГъ», 1900 год).
Забалковская «золотая» молодежь была постоянной головной болью городской полиции. «Нравы забалковской молодежи не ограничиваются однако окраинами, а переносятся и на центральную часть города в те дни, когда молодежь эта наводняет людные улицы и бульвары… Если парни обдают словесной грязью публику Потемкинского бульвара, то нетрудно представить себе, каково приходится гуляющим в Александровском парке (сегодня – парк имени Ленина. – Прим. авт.), где женщине одной и появляться нельзя» (газета «ЮГъ», 1901 год).
Конечно, в центре города полиция становилась храбрее, и зачастую пьяные сквернословы и дебоширы проводили ночь в кутузке. Вот что писали в отчетах городских судей: «В один какой-нибудь день приходится слушать до десяти протоколов и всё об одном и том же: такой-то, чаще всего житель Забалки, такого-то числа валялся на улице или буйствовал в безобразно пьяном виде»…
Порой в газетах раздавались и голоса защиты: «Повальное пьянство – следствие отсутствия на Забалке разумных развлечений. Нет там ни читальни, ни чайной, ни народного театра. На Военном форштадте такие заведения существуют. Почему бы не подумать городу или обществу трезвости об устройстве таких учреждений и на Забалке?» (газета «ЮГъ», 1901 год). Однако подобные учреждения на этой городской окраине приживаться не хотели. Единственная открывшаяся здесь чайная также перестала функционировать по причине пьяных собраний в ней местной молодежи. А потом заскучавшие оболтусы вспомнили уже забытые «кулачки». «В субботу 15 января около Клушинского моста стала собираться и постоянно всё увеличиваться толпа народа. Перед вечером дан был сигнал и начались формальные хорошо памятные старожилам “кулачки”. К этому времени толпа уже достигла изрядных размеров и, не встречая никакого препятствия, стала передвигаться по направлению к городу. На всем протяжении пути продолжались свалка и потасовка. Кто бы ни встретился на пути, его бесцеремонно останавливали и били» (газета «ЮГъ», 1901 год).
Такое положение дел, когда забалковская молодежь без зазрения совести попирала моральные и этические нормы жизни, просуществовало до 1907 года, когда на должность полицмейстера в Херсон был назначен Д. И. Шишкин, добросовестный и хорошо знающий доверенную ему службу человек. В одном из своих обращений к городской полиции он, в частности, отметил: «Не забывайте и знайте, господа приставы, что единственные хозяева улиц – это полиция. Посему при возникновении чего-либо на улицах единственно ответственны только мы». В первую очередь новый полицмейстер очистил ряды полиции от взяточников, равнодушных и случайных людей, поднял престиж полицейской службы. «Кто, служа по полиции, жалуется на усталость и отсутствие отдыха, тот не может нести “святые обязанности полицейской службы”. Служить же в полиции и не исполнять свой “высокий служебный долг” – преступно», – говорил он. Вскоре после реформаторской деятельности полицмейстера Шишкина в Херсоне впервые за много лет установился порядок. А еще спустя несколько лет и грозная пьяная Забалка была более-менее укрощена.
Александр Захаров
«Гривна СВ».- № 15 (439).- 09.04.2010.- стр. 13
