Улица Суворовская - центр херсонской вселенной
Тёплым и тихим весенним вечером уставшая от слякотной и неуютной херсонской зимы публика заполонила главную городскую улицу - Суворовскую, по своему обыкновению прогуливаясь по ней неспешным шагом
И кого только можно было встретить здесь - от людей местного высокого сословия до представителей самых бедных городских окраин. Ведь Суворовская была не просто городской улицей, а центром херсонской вселенной. Недаром едва ли не с появления на карте Херсона и практически до начала XXI века, до того самого периода, когда под видом реконструкции «отцами города» был уничтожен сам колорит её, существовала местная присказка: «Если ты хочешь найти человека, с которым давно не виделся, пройдись по Суворовской»...
Часам к семи вечера в начале XX века полностью замирала торговая жизнь на самой людной улице города, регламентируемая обязательными постановлениями горуправы, и наступало время, когда горожане спешили сюда «людей посмотреть и себя показать». Почтенные отцы семейств под ручку со своими добропорядочными матронами почтительно раскланивались друг с другом или останавливались на минуту-другую, чтобы, перекинувшись несколькими фразами с хорошо знакомыми встречными, продолжить свой вечерний променад весенней улицей. Одуревший от дневной бумажной писанины чиновник в расстёгнутой шинели, заложив руки за спину, полной грудью вдыхая свежий воздух, мелкими шажками мерял тротуар, покрытый серой неровной плиткой, высеченной, как говорят, из вулканического туфа, привезённого в Херсон с самого что ни на есть главного итальянского вулкана - Везувия.
Обрывки громких фраз и отчаянная жестикуляция - это пыталась убедить в чём-то своих оппонентов группа юношей в студенческих тужурках с блестящими пуговицами и лихо заброшенными на затылок форменными фуражками. Не замечали при этом подозрительного взгляда постового-городового Ильи Годованного, стоявшего на посту на углу Суворовской и Ришельевской. И тем более невдомёк отчаянным спорщикам, что вот уже час безуспешно пытались обратить на себя их внимание несколько девушек, с виду курсисток, неотрывно следовавших за ними по пятам.
А вот и сам доктор Великопольский, проживавший в собственном доме на Военном форштадте, остановившись и мешая движению мерно текущего потока отдыхающей публики, обсуждал с коллегой, зубным врачом Кацинбогеном, скандальные подробности конкуренции меж аптекарями Билинкисом и Дерфелем.
Прошмыгнула, стараясь не попасться классному начальству, стайка девчонок-гимназисток. Впрочем, эта их поспешность, совсем не свойственная публике на Суворовской, неспешно прогуливавшейся, как раз и привлекла внимание гимназической надзирательницы, отправившейся на охоту за нарушительницами строгих правил учебного заведения, запрещавших ученицам с наступлением сумерек появляться на улице без сопровождения взрослых.
Мерно, в такт шагам гулявшей публики, зацокали по гранитной мостовой подковы лошадки сонного извозчика, увозящего на литых резиновых шинах пролётки никуда не спешивего пассажира, и вдалеке затихли.
Вечерняя Суворовская, покрытая гранитной брусчаткой и освещённая таинственным жёлтым светом неярких керосиновых фонарей, жившая своей тихой и размеренной жизнью, - неотрывная часть губернского города, так и не сумевшего справиться со своей провинциальностью.
Городовой Годованный по-хозяйски оглядел поднадзорную ему часть улицы. Шёл девятый час вечера, а отдыхавшей публики на тротуарах не становилось меньше, однако гулянья проходили вполне мирно, без эксцессов. Если не считать парочки предупреждений «ночным дриадам», вышедшим на охоту и уж очень рьяно пристававшим к одиноким мужчинам. «Похоже, дежурство пройдёт спокойно», - подумал полицейский. И тут...
Впоследствии никто из публики так и не смог сказать, откуда появился перед городовым этот молодой человек в короткой тужурке и в щегольских сапогах. Отделившись от толпы и подойдя вплотную к Годованному, выхватил из-за пазухи револьвер и хладнокровно выстрелил городовому в лицо. Полицейский, как подкошенный, рухнул на мостовую.
Как сообщили потом местные газеты: «Среди гулявшей многочисленной публики началась невообразимая паника. Многие бросились в разные стороны, иные же пустились вслед за убийцей, который, совершив своё бесчеловечное дело, стал быстро удирать вниз по Ришельевской улице по направлению к собору».
Заметив погоню, убийца несколько раз выстрелил в настигавших его людей, тяжело ранив двоих. Погоня смешалась, позволив преступнику скрыться. Дали знать полицейским чинам, которые спустя короткое время были уже на месте преступления и силами дежурных городовых оцепили его. Едва подававшего признаки жизни Годованного и тяжело раненых неизвестных помощников отправили в еврейскую больницу, где полицейский, получивший ранение в рот и живот, не приходя в сознание, скончался. Ему было всего 26 лет.
Случилось это в 1908 году, спустя три года после печально известной Первой русской революции 1905 года и последовавших вслед за ней аграрных беспорядков на наших югах, в результате которых в Херсонском уезде оказались разгромлены и уничтожены практически все крепкие помещичьи имения, дававшие работу наёмным рабочим-сезонникам. Зима 1905-1906 годов стала серьёзным испытанием для многочисленных семей этих рабочих, даже в лучшие годы едва сводивших концы с концами. Сдвинутая со своей привычной оси жизнь обрастала иными проблемами и, набирая обороты, покатилась под уклон, навстречу октябрьскому перевороту 1917 года.
Согласно опубликованным в газетах статистическим данным, только в июле 1907 года в Российской империи было убито 54 должностных лица, в том числе два генерал-губернатора, пять приставов и помощников приставов, 2 начальника тюрьмы, один командир полка и так далее. Среди полиции потери составили 35 человек, в том числе 10 человек городовых. Частных лиц в июле 1907 года было убито 95, в том числе 39 рабочих.
Кровавый террор не обошел наш город
В августе 1907 года двое бомбистов, принадлежавших к террористической организации анархистов, совершили покушение на жизнь начальника тюремного замка в Херсоне. Около 8 часов утра на углу Почтовой (ныне проспект Ушакова) и Первой Форштадтской в пароконную бричку начальника тюрьмы со странной фамилией Чинённый-Пронцуз бросили мощную бомбу. Испуганные лошади рванулись вперёд, унося легкораненого офицера со злосчастного перекрёстка, тем самым лишив нападавших возможности довести начатое до конца.
«Бомбисты» попытались скрыться. Один из них бросился бежать вниз по Первой Форштадтской в сторону Потёмкинской, где, несмотря на выстрелы, его смогли задержать бросившиеся вслед очевидцы преступления. Другой попытался скрыться на Военном форштадте, попутно убив полицейского Ипполита Кургузова и извозчика Гурова. Высокий уровень гражданской сознательности херсонских обывателей сыграл с убийцей злую шутку. Отстреливаясь от безоружных свидетелей преступления, он расстрелял весь боезапас, и когда на звуки выстрелов прибежал городовой Жуков, у стрелявшего оставался всего лишь один патрон, который убийца пустил себе в голову... Застрелившийся оказался бывшим учащимся херсонского мореходного училища Сергеем Браиловым.
И это был совсем не единичный случай. Местные газеты 1906-1908 годов полны информации, подтверждающей, что жизнь в Херсоне, впрочем, как и по всей стране, «слетела с катушек».
«В одну из ночей возле городского театра стреляли в пристава 1-й части Черкасова.
Бросили самодельную бомбу, которая к счастью, не взорвалась, в городового Чехуна.
Совершено нападение с применением огнестрельного оружия на часового Цаплю.
Жестоко избиты около Алешковских пристаней околоточный надзиратель 2-й части Гончар и городовой Волошин.
Брошена бомба в салон оружейного магазина Фрикке на Суворовской.
На Северном форштадте (р-н нынешней областной больницы. - А. 3.) напавшие на постового городового преступники завладели револьвером и шашкой.
При задержании террористов в Херсоне погибли двое городовых и два жандармских унтер-офицера...»
Этот список можно продолжить ещё на нескольких страницах.
Меры, принимаемые департаментом МВД к стабилизации ситуации, в том числе увеличение числа городовых и разрешение учреждения полицейских постов на крупных промышленных предприятиях с содержанием чинов за счёт владельцев-промышленников, оказались не слишком действенными. Изо всех концов губернии приходили неутешительные известия.
Только к 1909 году удалось что-то исправить. Впрочем, опять-таки совсем ненадолго. Впереди уже маячили Первая мировая война и целых две революции, в очередной раз изменившие ход мировой истории, за которыми следовали Гражданская война, разруха, голод и болезни.
После 1917 года традиционные дефиле по Суворовской в Херсоне на долгое время отошли в прошлое, ибо стало опасно даже жить и дышать...
Александр Захаров
Джерело: «Гривна-СВ».- №51 (995).- 17.12.2020.- стр.5
Публікація першоджерела мовою оригіналу
