on-line с 20.02.06

Арт-блог

06.09.2018, 13:50

Вересень-2018

Знову Вересень приїхав На вечірньому коні І поставив зорі-віхи У небесній вишині. Іскор висипав немало На курний Чумацький шлях, Щоб до ранку не блукала Осінь в зоряних полях. Р.Росіцький

Випадкове фото

Голосування

Що для вас є основним джерелом інформації з історії?

Система Orphus

Start visitors - 21.03.2009
free counters



Календар подій

 123456
78910111213
14151617181920
21222324252627
28293031   

Новини регіону

02.10.2024, 23:28

Гурт “Антитіла” випустив кліп на пісню “Вдома” з кадрами Херсонщини

20 вересня український гурт “Антитіла” випустив кліп на свою ...
02.10.2024, 23:25

У Київській області триває виставка мисткині з Херсона “Чумацька ікона на рибі”

У краєзнавчому музеї в місті Бровари Київської області триває виставка ...
22.09.2024, 23:35

На Київському тижні критики покажуть стрічку “Редакція”

На Київському тижні критики, який відбудеться із 17 по 23 жовтня, покажуть ...
> Персоналії > КУЛЬТУРОЛОГІЯ > Хміль Віктор Адольфович > Любов, мораль і звичаї. З минулого Херсонщини. Завершення

 

Любовь, мораль и нравы. Из прошлого Херсонщини. Завершение

В прошлых номерах газеты «Субботний выпуск» мы начали рассказ о нравах и обычаях, царивших на Херсонщине в конце XIX - начале XX веков. Сегодня - окончание темы

Развод – дело сложное
В конце XIX века министерство юстиции впервые обратило внимание на проблемы семьи и брака в наиболее уязвимых звеньях общества, в крестьянской и частично мещанской среде. В связи со сложившейся здесь нездоровой ситуацией в 1897 году министр юстиции подал на рассмотрение проект «раздельного жительства супругов».

Проект этот был интересен тем, что не являлся официальным разрешением разводов в стране (заключение браков и развод всё еще были прерогативой церкви), а лишь позволял супруге как наиболее уязвимой половинке семейного целого в некоторых особых случаях получить отдельный вид на жительство для проживания вдали от супруга-деспота. Причем, согласно проекту, по жалобе женщин на своих мужей «за жестокое обращение и за отказ в доставлении средств к жизни», перед тем как выдать ей отдельный паспорт, должностное лицо было обязано проверить «справедливость жалобы». Вот только стоит отметить, что государственный совет приступил к рассмотрению проекта спустя шесть лет, в феврале 1903 года, да и то под давлением «общественности» в лице претерпевших насилие в семье жен.

«В настоящее время 60% всех обращающихся с просьбами о выда­че отдельных видов на жительство - крестьянки, причины те же - дурное обращение мужей, шантаж с его стороны и даже половое извращение. Хотя просьбы о выдаче отдельных видов на жительство поступают и из самых глухих и отдаленных мест империи, но большинство - из губер­ний фабричных районов», - писал херсонский «Югь» в 1903 году.

Не менее интересны размыш­ления одного из авторов о браке и разводе, размещенные в одном из его номеров в начале века: «Жизнь супругов складывается часто так, что необходимо разорвать их брачные узы, развести их. Патриархальных семей теперь мало. На современный брак влияет много причин. Браки по любви теперь редки. Борьба за существование, особенно усилив­шаяся в наше время, порождает браки по расчету. Профанация брака дошла ныне до того, что мужей и жен стали искать по газетным объявлени­ям, в которых предлагающие услуги объявители в нескольких словах описывают свои чары. Как известно, существуют уже даже специальные газеты, т. н. брачные... ».

Далее автор излагает свою точку зрения на этот вопрос, совпадавшую с точкой зрения других обывателей: «... чаще случается, жизнь таких “га­зетных” супругов или одного из них (большей частью жены) становится невыносимой. Долг государствен­ной власти прийти на помощь не сошедшимся характером супругам и облегчить их развод».

Существовавшие проблемы семьи и брака были в значительной мере усилены русско-японской войной и первой русской револю­цией 1905 года. Тут уж окончательно семейные отношения, в большей части это касалось всё тех же низов социальной лестницы, покатились под уклон. В мае 1907 года на за­седаниях учрежденного при Свя­тейшем Синоде особого совещания было разработано новое церковно-советское положение о разводах. Те­перь причиной к расторжению брака в пункте положения о хронических заболеваниях мог стать только си­филис, да и то «если по заключению экспертов брачное сожитие пред­ставляет опасность для здорового супруга и потомства».

Что же касается жестокого обра­щения в семье, то это могло служить поводом к разводу в том случае, «если такое обращение устраняет возможность супружеского сожи­тия». В числе десятка причин для расторжения брака были названы «отклонение от православия» или отсутствие супруга «не ведомо где» в течение трех лет. В целом же, даже после принятия Синодом положения о разводе, официальное расторже­ние брака между супругами в начале XX века всё так же оставалось делом весьма хлопотным, требующим «экс­пертизы» специалистов.

То ли дело «свободная Америка», где и в то время царили совсем иные взгляды и брачные законы, о чём сви­детельствуют изредка появлявшиеся в старых дореволюционных херсонских газетах в разделе «Смесь» весьма курьезные сообщения. Так, в 1909 году газета «Родной край» рассказала о судебном иске некой «мистрис» Трон в отношении своего мужа «из-за супружеской жестоко­сти». Суть иска заключалась в том, что в течение 8 супружеских лет жизни регулярно утром и вечером муж ее мистер Трон, выходя из дома и возвращаясь, дарил супруге поцелуй. И вдруг однажды многолетняя привычка была нарушена, муж пере­стал целовать жену. Вашингтонский суд признал Трона виновным. «Жене дан был развод по его вине и все рас­ходы отнесены на его же счет. Судьи так мотивировали свое решение: “Утренний поцелуй дает мужество на весь день, и человек, не дающий такого поцелуя своей жене, слишком мало любит ее”». Впрочем, «заокеанская» юриди­ческая практика мало подходила под наш исконный менталитет.

«Девица» или «покрытка»?
Кроме «жен замужних» существо­вала категория женщин, никогда не вступавших в брак, но имевших, как тогда говорили, «незаконных» детей, то есть рожденных вне брака. Даже несмотря на то, что к концу XIX века явление сие не являлось уже чем-то уникально редким, отношение к матерям-одиночкам и их детям было, мягко говоря, пренебрежительным. Причем как со стороны общества, так и со стороны государства. На пике смены веков в газетах раз­вернулась серьезная полемика по поводу записи в паспортах таких одиноких женщин, так как некоторые сельские управления, выдавая паспорта матерям-одиночкам, ставили в них отметку «покрытка», тем самым подчеркивая и без того незавидное положение одиночки с ребенком в обществе. Впрочем, и отметка «девица» в паспорте после рождения ребенка святости женщине не до­бавляла и служила поводом к злому сарказму.

Не лучше приходилось и их рож­денным в грехе детям. До наших дней дошел ряд старых поговорок, таких, как, скажем «никто, ничто и звать никак», ярко характеризую­щих положение незаконнорожден­ных детей в старом дореволюци­онном государстве. Исследователи истории утверждают, что «жребий их был хуже сиротского», так как по тогдашним законам такой ребенок не мог наследовать ни имущества, ни даже сословной принадлежно­сти отца. А сколько обидных кличек, прозвищ и эпитетов «прилеплял» к таким детям народ! Так что каждый незаконнорожденный фактически становился изгоем без надежды и права на будущее.

В сущности, газетные полемики в отношении «покрыток» и их детей разгорелись лишь после обнародо­вания подписанного императором Николаем ІІ нового закона «об учреждении правил улучшения положения незаконнорожденных детей», кото­рый некоторые шутники назвали «ам­нистией незаконнорожденности». Вот только в действительности, даже после вступления в силу закона, осо­бого улучшения в судьбе таких детей не наблюдалось. Разве что теперь в документах вместо «незаконнорожденный» писали «внебрачный ребенок», в сущности, всё так же подчеркивая «неполноценность» рожденного вне брака. Но если раньше практически до совершен­нолетия, влекущего официальную приписку к праву состояния, у таких детей не было ни фамилии, ни отче­ства, то теперь им было представле­но право на фамилию матери.

Что же касается матерей, то уже в 1902 году популярная русская газета «Новое время» (издава­лась с 1868 по 1917 год) выступила с инициативой, поддержанной все­ми газетами империи, в том числе и херсонским «Югом»: «Чтобы ма­терям таких детей не писали более в паспорте “девица", государству в этом нет никакой выгоды и инте­реса. Маленькое административное распоряжение, чтобы при рождении ребенка переменялся матери ее паспорт, с прописью в нём имени, отчества и фамилии, без обозначения “замужняя” или "девица" и с припиской: “при ней дети та­кие-то" (одни имена, конечно, без прибавления слова “незаконнорож­денные"), успокоит чрезвычайно много тревог».

Бесправная женщина как «предмет» торговли...
Конец XIX и начало XX века были отмечены усилением международ­ной борьбы с торговлей женщинами. Международные съезды приняли ряд законов, обязательных для европей­ских государств. Под влиянием этого были внесены и дополнены статьи законодательств разных стран.

В январе 1910 года в законах Российской империи появилась статья «О мерах к пресечению тор­га женщинами в целях разврата», в которой были отмечены следую­щие пункты:

524. Виновный в сводничестве для непотребства лица женского пола, не достигшего 21 года, наказы­вается заключением в тюрьме. Если же виновный обличен в сводничестве жены, дочери или лица, находяще­гося под его властью или попечени­ем, он наказывается заключением в исправительном доме. Покушение наказуемо...

526. Виновный в том, что склонил к выезду из России лицо женского пола, не достигшее 21 года, с целью обратить такое лицо на промысел непотребства вне пределов Рос­сии, наказывается заключением в тюрьме...

В это время в херсонских газетах можно отыскать немало подробной информации о местных сводниках, заманивавших молодых неопытных девиц в дома терпимости. Причем «работавших» не только в Херсоне, но даже за пределами империи. Так, в одной из местных газет начала XX века была размещена информа­ция о неком молодом человеке, уро­женце Херсона, который разъезжал по миру и, выдавая себя за богатого коммерсанта, «женился» на совсем не бедных девицах и, прибирая к рукам приданое, продавал их впоследствии в публичные дома. Попался на горячем и концессионер херсонской «Петербургской гости­ницы», также промышлявший сим неблаговидным делом. А уж о «мел­ких сошках», старухах-сводницах, в изобилии действовавших в городе, и говорить не приходилось.

«Продажная любовь»
Отдельной темой в нравах про­шлого была «продажная любовь» - проституция, с которой «традици­онно» боролись с незапамятных времен. Известен официальный до­кумент 1649 года за подписью царя Алексея Михайловича, вменявший в обязанность городским объезд­чикам контролировать и очищать улицы городов от «жриц любви». Вот только эта «древнейшая профессия» преспокойно пережила всех ца­рей и поборников нравственности, а в 1843 году, во время царствования императора Николая I, была даже официально узаконена в самодер­жавной империи.

Контингент жриц делился на две главные категории: «билетные» и «бланковые». Обе эти категории жриц любви паспортов не имели и «благодаря» профессии получить их уже никогда не могли. После регистрации в полиции билетным выдавали документ, так называемый желтый билет, подтверждавший лич­ность и дававший право на занятие любимой профессией. Эти барышни жили в публичных домах под «кры­лышком» хозяек и надзором местной полиции.

«Бланковые» же работали в одиночку, используя в своей работе съемную квартиру. Несколько ле­гальных борделей в старом Херсоне были не слишком элитной категории и практически все дислоцировались на окраине Северного форштадта, на Потёмкинской, 1-й Форштадской улицах и в районе Клушинского моста (улица Тракторная). В конце 1913 года очередной бордель был открыт на улице Колодезной в доме Фарфель.

Конечно, местные обыватели, жители близлежащих домов, были совсем не рады подобному сосед­ству и бомбардировали городскую управу многочисленными жалобами. Чтобы не провоцировать местных жителей, жрицы борделей должны были неукоснительно следовать строгим правилам, вести себя тихо и по возможности незаметно: «не ругаться, не скандалить, не высовы­ваться из окон и не стоять у дверей в “рабочей" одежде, не задирать проходящих улицей и т. д. ». Кроме того, решением местного врачебно­полицейского комитета была воспре­щена музыка во всех без исключения домах терпимости в городе.

Помимо представителей «би­летных» и «бланковых», была еще проституция тайная. Служительни­цы этой категории разрешительных документов для занятия подобной деятельностью не имели, а посему и медосмотры всячески игнори­ровали. Подвизались они обычно при местных гостиницах, кабаках и чайных. Это была весьма серьез­ная группа риска и постоянная го­ловная боль врачебно-полицейских комиссий.

Судя по сообщениям в местных газетах, присутствие «жриц про­дажной любви» в Херсоне в начале XX века было весьма заметным. Осо­бенно в дни общенародных гуляний, когда местный полицмейстер строгим приказом требовал от своих под­чиненных «не допускать подобных женщин» на такие мероприятия.

Вместе с тем министерство внут­ренних дел циркулярно рекомендова­ло местным врачебно-полицейским комитетам относиться к этому соци­альному явлению с исключительным терпением: «Излишне строгие меры приводят лишь к усилению тайной проституции и при недостаточной осторожности могут незаслуженно оскорбить честь женщины и причи­нить ей непоправимый вред. Ввиду этого отнюдь не должны допускаться уличные облавы на проституток. Для всех чинов врачебно-полицей­ского надзора гуманное отношение к проституткам обязательно, так как среди последних много несчастных, случайно павших».

Александр Захаров

Джерело інформації: «Гривна-СВ».- №51 (786).- 15.12.2016.- стр.13

Публікація першоджерела мовою оригіналу

Напишіть свій коментар

Введіть число, яке Ви бачите праворуч
Якщо Ви не бачите зображення з числом - змініть настроювання браузера так, щоб відображались картинки та перезагрузіть сторінку.