Самое жуткое преступление
Голодомор. Умерщвление голодом . Это один из наиболее варварских и одновременно изощрённых, мучительных, сатанински продолжительных методов уничтожения человека человеком
Если речь об убийстве одного человека голодом – это ужасно. Если речь идет о группе людей – это кошмар. Если же речь идет о миллионах загубленных человеческих душ в широчайшем возрастном спектре – от детей в утробах матерей, так и не увидевших свет Божий, умерших от голода вместе с матерями, и до глубоких стариков – это… Трудно подобрать какой-то термин, кроме как – Голодомор.
Это слово следует писать с большой буквы – не потому, что это название, а как дань уважения, как символ нетленной памяти о миллионах сознательно уничтоженных бесчеловечной властью «человечков». Это слово планируют официально ввести в язык англоязычного мира Земли, и оно будет соседствовать там с названием другой трагедии планетарного масштаба – Холокост.
В Херсоне, как и во всех городах и весях Украины, 27 ноября, в воскресенье, прошло траурное мероприятие, посвященное Памяти жертв Голодомора. Было море огоньков зажженных свечей, было море живых цветов, звучали воспоминания… Время неумолимо, оно практически свело на нет количество тех людей, которые сегодня сознательно могут вспомнить те ужасные события без малого 80-летней давности. Воспоминание о Голодоморе нас, нынешних, – это воспоминание чьих-то воспоминаний. Но и это ужасает!
У автора этих строк нет данных о родственниках, павших жертвой Голодомора. Но с самого детства у меня, вовсе не обжоры, есть уважение к корке хлеба. Его внушила мне мама своими рассказами о своём – военном – детстве в эвакуации, в Узбекистане, в Голодной степи. Отработав смену фрезеровщицей на авиационном заводе в Андижане, она, 15-летняя, бежала забирать из детсада своего 4-летнего братика. Он доставал из кармана припрятанную для сестры горбушку хлеба и пытался – по-детски наивно пытался – уверить сестру, что он вовсе не голоден: съешь, мол, пожалуйста.
Но вечно голодные глаза моего будущего дяди Игоря говорили совсем о другом. И моя будущая мама – тоже голодная – мастерски научилась врать брату о том, каким наваристым борщом сегодня кормили в заводской столовой (на деле таковой не существовало). И всю долгую дорогу до дома под этот рассказ сегодня о борще, завтра – о котлетах мама скармливала брату по крошке – так дольше вкус во рту держится – эту «сэкономленную» им краюху грубого черного хлеба. Это был голод, но это не был Голодомор, потому что через сутки сестре и брату была гарантирована ещё одна краюха хлеба. А тем, кого замыслили убить Голодомором в Украине, была гарантирована лишь смерть…
Светлая память миллионам, убиенных Голодомором.
Валерий Боянжу
«Гривна».- № 49 (882).- 01.12.2011.- стр. 1
