Так фабриковались "расстрельные" дела
В истории нашего народа есть немало ключевых дат, ассоциативно связанных с памятью о скорбных событиях, вызванных политикой советского государства
Скажем, 1917 год неизменно ассоциируется с октябрьским переворотом, в результате которого к власти в самодержавном государстве пришли большевики, начавшие отсчёт новой, теперь уже советской, истории. 1922 и 1933 годы неразделимо связаны с самым тяжёлым в истории страны голодом, а 1937-й без всяких лишних слов вызывает в памяти жестокие политические репрессии, проводившиеся «выкормышами» «отца народов» Сталина.
Рецензент, журналист, фотограф…
В конце 1970-х – начале 80-х годов на чердаке ремонтировавшегося дома на Военном форштадте в Херсоне случайно были обнаружены стеклянные фотопластины-негативы, бумаги и личный дневник бывшего журналиста «Наддніпрянської правди» Александра Петражицкого. К счастью, уникальные документы были найдены знающим ценность подобных материалов человеком. Фотопластины, среди которых были виды Херсона, документальные кадры из жизни страны и портретные работы были переданы на хранение в Херсонский областной государственный архив. Дневники, сыгравшие впоследствии свою роль в восстановлении некоторых основных эпизодов жизни журналиста, попали в коллекцию одного из известных херсонских библиофилов.
Записки Петражицкого в обыкновенной школьной тетради в плотной картонной обложке полны размышлений о Боге, о смысле бытия, о творчестве и жизни. На одной из страниц, датированной 8-м июля 1913 года, запись: «Сегодня мне 23 года, ровно 23 года назад я появился на свет…».
К несчастью, родился Александр ко всем своим недостаткам (в детстве получил травму и практически всю жизнь ходил в специальном корсете) в семье дворянина, штабс-капитана царской армии Станислава Петражицкого и дворянки Елены фон Брюмер, дочери майора. Дворянство и офицерство отца, который умер, когда Саше было всего семь лет, стали дополнительной «весомой причиной» в дальнейшем при вынесении приговора журналисту.
Впрочем, всё по порядку. «… Кроме алгебры и немецкого, – писал в своих дневниках Петражицкий, – я прохожу социологию, экономику, искусство, историю, пластическую анатомию, философию, богословие… Одним словом, всё, что только существует на свете. Я занимаюсь римским и фортификацией, медициной и богословием. Читаю Бокля, Мопассана, Дарвина, Дюма, Купера и бездну газет. Одним словом, умнею не по дням, а по часам… Но главное своё образование я получаю на галёрке городского театра, которую я меняю через 10 лет на кресло рецензента во втором ряду партера…» Попробовав свои силы в качестве рецензента, Александр вскоре всерьёз увлёкся журналистикой и с 1910 года начал сотрудничать с периодическими изданиями Херсона.
Позднее, уже после случившейся Октябрьской революции 1917-го и победы большевиков, Александр Петражицкий окончательно сменил кресло театрального рецензента на фотоаппарат и работу в редакциях различных местных газет. С 1928 года работает в «Наддніпрянській правді», параллельно являясь фотокорреспондентом московского «Союзфото». Кроме газетных материалов, из под пера Петражицкого выходит ряд очерков в издававшемся в Херсоне «Блокноте краеведа», в «Адрес-календарях» 1925 и 1927 годов и других печатных изданиях в нашем городе и Крыму. Иногда в прессе появляются фельетоны и «художественные» повествования, как, например, случайно обнаруженный недавно в одном из архивов за пределами Украины неопубликованный рассказ Петражицкого «Жизнь с маслом». В нём автор от имени кустаря-одиночки с юмором рассказывал о «заре новой жизни» и открывающихся перед подобными одиночками перспективах работы в Херсоне.
«Вчера ночью мне удалось написать хороший рассказ», – доверил свои мысли дневнику Александр. И чуть позднее – о планах на будущее: «Я написал бы божественную поэму, о которой так долго мечтаю: “Когда цветёт виноград”. О! Я знаю, это была бы непревзойдённая вещь! Это была бы поэма, сотканная из нежных цветов солнца и запаха цветущего винограда. Да, “Когда цветёт виноград”».
Последняя запись в дневнике журналиста Петражицкого датирована 25 апреля 1929 года. Она предельно ёмкая и пророчески безбрежна: «Быстро идёт темп новой жизни. Беспощадно и крепко дробит он и перемалывает остатки старого быта и традиций, и ничто не остановит его. На этом этапе человеческого бытия так должно быть. Мы поскорбим, поплачем, но ничего не изменим. Впрочем, я не скорблю. Это должно, и я рад, что это происходит на моих глазах. Привёл бы Бог увидеть, хоть издали, зарю новой жизни…».
«Хранить вечно»…
Через восемь лет, 11 сентября 1937 года «фотомастер и литературный работник “Союзфото” Москва» – так записано в личном деле Петражицкого – был арестован органами НКВД Херсона. На картонной обложке тоненького, всего лишь в десяток страниц, дела под грифом «Хранить вечно. 1937 год» надпись: «Дело № ---. По обвинению Петражицкого Александра Станиславовича по ст. 54/10 ч.1, УК УССР /антисоветская агитация/». Первый документ в деле – «Постановление об избранной мере пресечения. Обвиняемый Петражицкий является членом контрреволюционной польско-националистической организации и проводит активную контрреволюционную деятельность. Содержание под стражей в Херсонской тюрьме. 11 сентября 1937 года. /Подпись/». Подобные нелепые обвинения в связях с польскими националистами основывались лишь на переписке Александра с матерью, эмигрировавшей в Польшу в 1921 году. Впрочем, этого оказалось вполне достаточно, чтобы «раскрутить на всю катушку» серьёзное политическое дело.
На следующем документе в деле – дата 15 ноября 1937 года, то есть более чем через два месяца со дня ареста. Это очередное постановление о привлечении Петражицкого в качестве обвиняемого. Вслед за этим началась двухнедельная следственная спешка, устроенная явно с единственной целью, – подвести обвиняемого к высшей мере наказания. В деле появились несколько страничек протокола допроса арестованного, на котором Александр Станиславович пытается категорически отвергнуть все выдвинутые против него обвинения: «Вопрос: Следствие имеет факты о вашей контрреволюционной деятельности, дайте показания по существу.
Ответ: Я никакой контрреволюционной деятельностью не занимался.
Вопрос: Вы лжёте! Следствие имеет проверенные факты, что вы опошляли вождя партии, комсомол, высмеивали существующие порядки. Требуем от вас правдивых признаний.
Ответ: Повторяю, что я никакой антисоветской деятельностью не занимался и в этом себя виновным не считаю…».
Главными «обвинительными» материалами в деле явились несколько протоколов допроса свидетелей: «… Во время процесса над врагами народа Тухачевским, Якиром и другими Петражицкий явно выражал недовольство, возмущаясь, говорил: что же это делается, если советская власть расстреливает таких “видных” людей. Кроме того, Петражицкий возмущался тем, что органы НКВД ведут повальные аресты, арестовывают, по его мнению, невинных людей. Петражицкий выдавал себя краеведом, т. е. знающим Херсонскую губернию, и собирал разные сведения, делая вырезки из газет, а также сохраняя фото. Кроме того, фотографировал строительство в Херсоне, как например, завод Сталина и др.»
Несмотря на то, что журналист так и не признал выдвинутых против него обвинений, показаний свидетелей вполне хватило, чтобы объявить Петражицкого контрреволюционером, опасным для народной советской власти, и вынести вердикт: «Ярый польский националист, имел тесные связи с репрессированным за шпионскую деятельность Манеком (осуждён). Являясь секретным сотрудником организации польских националистов, скрывал об известных фактах контрреволюционной деятельности лиц, с которыми был тесно связан. В контрреволюционной националистической работе изобличается агентурными материалами (кстати, отсутствующими в деле. – А. З.)».
Заключительную точку в политической игре ценой в человеческую жизнь поставила «Выписка из акта», подшитая к делу: «Решением народного комиссара внутренних дел, генерального комиссара государственной безопасности тов. Ежова и прокурора Союза тов. Вышинского от 15 ноября месяца 1937 года, за № 327, о расстреле Петражицкого Александра Станиславовича 1890 г. р. Приведено в исполнение 29 ноября 1937 года в 24:00 час.Комендант УНКВД по Николаевской области Крюковский /подпись/».
В деле, оборвавшем человеческую жизнь, даже дилетант усмотрит массу явно притянутых за уши нестыковок, в том числе и в датах на документах. Решение тройки о высшей мере для Петражицкого датировано 15 ноября 1937 года (тем же числом, когда в деле появилось постановление о привлечении журналиста в качестве обвиняемого), а допрос свидетелей проведён уже позже приговора тройки, 23 и 25 ноября того же года, всего лишь за четыре дня до расстрела… Пожалуй, на этом можно было бы поставить точку в повествовании об узаконенных беззакониях советского режима конца 1930-х годов, однако было в этой истории продолжение.
Реабилитирован посмертно…
В феврале 1966 года 74-летняя вдова журналиста Александра Петражицкого Елена Цезаревна, урождённая Жатон, обратилась с письмом к Генеральному прокурору СССР Руденко: «… Мой муж Петражицкий Александр Станиславович был арестован и очень скоро выслан, но со слов одного надзирателя тюрьмы, он умер в начале пути. Мой муж был честным советским работником, он был так предан Советской власти, что я не верю, чтобы он был виновен в антисоветской деятельности. После ареста мужа нас, жён арестованных, вызвали в милицию, отобрали паспорта и выслали. Я уехала в г. Сандар (Грузия), где поступила на работу.
В 1939 году мне сообщила знакомая, что нам разрешено возвратиться на старое место жительства. Когда я вернулась в Херсон и хотела узнать о судьбе моего мужа, мне в тюрьме сказали, что якобы такого арестованного Александра Петражицкого вообще не было, и на мои слова, что я сама видела его, когда его водили на допрос, даже не пожелали отвечать. Вот я и обращаюсь к вам, товарищ Руденко, с большой просьбой, чтобы вы распорядились о розыске дела моего мужа и пересмотре его. Мужа моего это не воскресит, но пусть он будет реабилитирован, а не остаётся преступником…».
14 марта того же года дело Петражицкого было направлено в УКГБ на доследование. Чуть позже за отсутствием состава преступления херсонский журналист Александр Станиславович Петражицкий был реабилитирован посмертно, однако вдова его об этом так и не узнала...
P. S. Автор благодарен бывшему архивисту Государственного архива Херсонской области Зоре Соломоновне Орловой, ставшей инициатором поисков материалов о херсонском журналисте Александре Петражицком и сохранившей для истории и близких его имя.
Александр Захаров
Джерело інформації: газета "Гривна", 2017 р.
Публікація першоджерела мовою оригіналу
