Василий Черношкур: Мне ближе народный характер
О чем думал выпускник Киевского театрального института имени Карпенко-Карого, когда в 1968 году ехал в Херсон? Мог ли себе представить, что свою жизнь посвятит одному театру? Что за 38 лет сыграет более 200 ролей? Что заслужит неподдельное уважение коллег? Что получит звание заслуженного, потом - народного артиста? Что его будут узнавать на улицах? Наверное, тогда молодой артист Василий Черношкур об этом не думал...
- Василий Андреевич, почему вы пошли в театральный?
- Не знаю, откуда у меня эта тяга к актерству. Жил я в Запорожье, семья у нас рабочая, в театр школьников тогда не водили вообще. Но почему-то на всю жизнь запомнился один случай. Мне было лет 10, заболела наша учительница, и вместо нее пришла другая. Дала она мне читать вслух Горького «В людях», а сама сидит и проверяет тетради. Я дочитал до момента, когда сапожники хамят даме. Так было и написано, с разделением: «С-сука». Я прочитал так, как написано. Класс как засмеется. Учительница посмотрела на меня: «Вот еще, артист! Не мог пропустить?».
Потом были и школьная самодеятельность, и народный театр, и занятия спортом. Пока учился в школе родители были довольны: «сынок занят, нигде не гуляет, не курит. Но профессию актера всерьез не воспринимали. Думали, буду работать на авторемонтном заводе - я еще школьником собирал машины. Но я решил поступать в театральный. Когда почитал требования для поступающих, схватился за голову: петь-то вообще не умею. «Пролез» в хор, и только там понял, что я действительно человек без слуха. Но благодаря хору при поступлении сумел обмануть музыкантов.
- Неужели это возможно?
- На экзамене я получил «2». А потом мне приснился сон: секретарь приемной комиссии посоветовала сказать, что экзаменационный лист я потерял, и сдать экзамен еще раз. Это получилось. Я уже не делал вид, что умею петь, еле-еле заработал свою «троечку»... Правда, на вступительных экзаменах до меня 5 человек прочитали монолог Гайдая «Куди іду, хіба я знаю?» Захожу и я...
- Что будете читать?
У меня лицо расплылось:
- Монолог Гайдая. Председатель комиссии тяжко вздохнул:
- Давайте. Почему-то меня это так расслабило, что я прочитал монолог совершенно по-другому, без пафоса, без внешней игры, больше размышлял. И был принят.
- А в Херсон приехали по распределению?
- Когда окончил институт, должен был ехать в русский театр в Молдавию, но что-то там не получилось со ставками. А у моего однокурсника Игоря Равицкого отец в то время работал главным режиссером Херсонского театра. Игорь мне посоветовал: «Съезди к бате, узнай. Ему нужны хлопцы». И я поехал. Мне понравились и театр, и город. Да и я пришелся ко двору.
- Играть серьезные роли стали сразу или начинали с массовок?
- Естественно, прошел через все массовки. Даже когда уже играл большие роли. А на сцену вышел сразу, на третий день в «Далеких окнах». Заболел актер, и мне пришлось играть немолодого человека, отца взрослой дочери. Все работают практически без грима, и один я усердно применяю свои знания, «рисую» старое лицо, ищу свободную одежду. До конца лета мы 70 спектаклей отыграли по области. Когда после армии вернулся в театр - вновь попал с корабля на бал: опять заболел актер, и меня быстро ввели в спектакль «Флаг адмирала».
- Часто приходилось заменять?
- Одно время меня даже называли «пожарником»: когда кто-то заболевал, меня быстренько вводили в спектакль. Тогда я был моложе, мозги были свежее. Вообще, я довольно трудно запоминаю текст, мне нужно время. Но есть разные ухищрения, вплоть до того, что сижу ночью и кусками переписываю свои слова по несколько раз. А иногда кто-то за спиной подсказывает. Бывают, конечно, и ляпы... Но самое главное - я должен знать, зачем мой герой сюда пришел. Тогда даже если текст забыл - выкрутишься.
Хотя порой не только текст забываешь, но и вообще не понимаешь, что ты делаешь на сцене. Особенно, когда много спектаклей подряд играешь - три месяца каждый день одно и то же. Как-то выхожу на сцену - и не помню, свою реплику я сказал еще вчера или уже сегодня?.. А как работают актеры в западных труппах, которые играют подряд по 700-800 спектаклей! Там потрясающая техника! Хотя завидуют они нам, репертуарному театру, в котором есть постоянная труппа, а режиссер заранее «воспитывает» актера для следующей роли.
- Есть роли, которые вы не любите?
- Есть. Но называть не буду. У нас же в советское время было очень много мусора. Чтобы поставить Шекспира, надо было сначала поставить Зарудного. Несколько хороших пьес у него было, а писал-то он много и был при министерстве. Вот и спускали театрам указания: поставьте то, поставьте это. И ставили, чтобы протолкнуть свое.
- А любимые роли?
- В раннем периоде - король Фердинанд во «Флаге адмирала». Сначала я в этом спектакле заменял то одного заболевшего артиста, то другого. Потом стал играть роль постоянно. И в какой-то момент почувствовал своего персонажа... Даже народная артистка Украины Наталья Литвиненко, которая играла Екатерину, отметила:
- Поздравляю, у вас такая великолепная работа!
- Но я и раньше играл эту роль...
- Наверное, плохо играл. А сейчас это хорошая работа.
Никогда не забуду момента, когда я играл Пасюкевича в «Думі про любов» Стельмаха. В пьесе написано, что мой герой лысый, страшный. И я добился, чтобы мне сделали лысый парик. Автор сам приезжал, при обсуждении отметил мою работу, но поинтересовался, зачем героя делать таким уродливым? Кто-то пошутил: «А он и в жизни такой». Все засмеялись, Стельмах стал извиняться. Уже потом увидел меня без грима...
Когда мне дали роль Маляра в «Диком Ангеле», коллеги за углами шептались: «Рано ему еще это играть». А я после нее и получил звание заслуженного артиста. С большим удовольствием вспоминаю «Закон вечности». Я хорошо чувствовал роль, но одно место меня все время мучило - признание в любви. Любовь внешне не отражается. Это действие, проявление. Это взгляд за спиной, жест. А поцелуи, объятия - не больше чем финал. В маленькой сцене трудно подобрать нужное действие. Вообще, играть любовь очень сложно.
- Но актрисы театра очень ценят вас как партнера и мечтают сыграть с вами в паре...
- У меня такое тоже было. Когда я пришел из армии, увидел жену режиссера Горбенко Элеонору Верещагину и понял: хочу сыграть с этой актрисой в дуэте. И мы играли вместе в «Повії». Вообще, от партнера очень многое зависит! Не дай Бог у пары актеров антипатия - любовной сцены никогда не получится.
- В каких ролях вы чувствуете себя наиболее комфортно?
- Мне очень легко и спокойно в «Кайдашевой семье», несмотря на то, что роль очень сложная. После премьеры кто-то обронил фразу: «О, украинский король Лир». И значимость роли для меня возросла. Пусть там не Корделия или Гонерилья, а Мотря, но проблемы-то те же. Нет мира, нет взаимопонимания между поколениями. А в «Женитьбе Фигаро» мне тяжело, нет той легкости, которая должна присутствовать. Вообще, мне по природе ближе народный характер. У меня и среди друзей много «людей конкретных специальностей», которые своими руками могут что-то сделать.
- А друзья понимают специфику вашей работы?
- Прекрасно понимают. Да, моя профессия непривычна для большинства: взрослый мужик садится перед зеркалом, бровки подкрашивает, надевает костюм с колготочками... Для меня костюм - защита. Как-то я выходил на сцену в плавках и сапогах. Сапоги – это характер я надел их - и закрылся. Но я могу и раздеться догола, если режиссер докажет, что так нужно.
- Какие роли вы мечтаете сыграть?
- Интересно было бы сыграть Ричарда N1. Он на меня с юношеского возраста произвел большое впечатление. Как в одном человеке может быть «замешано» столько болота? И в то же время он не монстр, есть в нем и человеческие чувства. Но в такой роли играет не только главный герои, но и все его окружение. Вспомните, актер Борисов всю жизнь играл каких-то водопроводчиков. И вдруг в «Бандитском Петербурге» - главарь банды. Как его играет окружение! Даже страшно становится.
Оказывается, он такой же, как и мы, даже еще невзрачнее. Вообще, я люблю смотреть криминальные передачи. Не поглазеть на ужасы, а увидеть людей. У нас сформировался стереотип: убийца - громила с горой мускулов. А перед камерой - этакое несчастье, божий одуванчик. И как, столкнувшись с ним, представить, что он может убить человека? Как потом сыграть такого? Но самое противное, что ты взрослеешь. Приходит опыт, но уходит целый пласт ролей, которые уже не сыграешь...
Лариса Жарких
Херсон Маркет. - 2007-06-08
Публікація першоджерела мовою оригіналу
