on-line с 20.02.06

Арт-блог

06.09.2018, 13:50

Вересень-2018

Знову Вересень приїхав На вечірньому коні І поставив зорі-віхи У небесній вишині. Іскор висипав немало На курний Чумацький шлях, Щоб до ранку не блукала Осінь в зоряних полях. Р.Росіцький

Випадкове фото

Голосування

Що для вас є основним джерелом інформації з історії?

Система Orphus

Start visitors - 21.03.2009
free counters



Календар подій

    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

Новини регіону

22.03.2024, 13:15

Книга історій "Плач Херсонщини". Художниця створила ілюстрації використовуючи старослов'янські символи

  Художниця з Херсона Валерія Гуран працювала в Естонії та ...
20.03.2024, 23:16

Сквер на проспекті Незалежності в Херсоні назвали на честь Джона Говарда

  У Херсоні завершилось громадське голосування щодо перейменування ...
20.03.2024, 22:51

Присвятила 50 років свого життя театру. Історія Заслуженої артистки України з Херсона Олександри Тарновської

Заслужена артистка України Олександра Тарновська присвятила 50 років ...

ГОРОДСКИЕ ДЖУНГЛИ

 

            В былые времена, когда я жил на юге Украины, в небольшом, но тёплом и интеллигентном городе, очереди были привычным делом. Не просто, 3-4 человека, а оживлённые, плотные и бурлящие. В любой организации, у любой кассы, но главное - в любом магазине. Люди часто в таких очередях знакомились, общались, ругались, объединялись в группы по интересам и немедленно разъединялись при конкуренции. В Америке тоже не обходится без очередей. Они, конечно, не такие многолюдные, не такие шумные и не такие тесные. Если вы сравните фотографии, то заметите, американцы в очередях соблюдают дистанцию, не "тулятся" друг к другу, животами к попам, а держатся на расстоянии, примерно, одного шага. Я с этим столкнулся почти сразу же по приезду, стоя в очереди в городской организации помощи безработным. Местная жительница окатила меня таким сдерживающим взглядом, когда я, по старой привычке, попытался подойти к ней чересчур близко, боясь пропустить кого-то впереди себя, что я всё понял даже без её замечания. Американцы - индивидуалисты, поэтому любое сближение и прикосновение воспринимают, как вторжение в частную жизнь. Нет, разумеется, в утренних и вечерних поездах метро здесь тоже набито довольно тесно, но, продвигаясь к выходу, обычно говорят "sorry" или "excuse me", даже если достаточно места, чтобы пройти. Я тоже индивидуалист, тоже не люблю, когда за мной суетятся и наступают на пятки, поэтому быстро принял такой шаблон поведения. Всё лучше, чем когда тебя бесцеремонно подталкивают животом. Хотя, бывают и приятные исключения: помню забежал я как-то в переполненый служебный автобус, а за мной заскочила Танька, самая молодая и роскошная деваха из нашего отдела, и за нею двери захлопнулись. Так мы и простояли прижатыми друг к другу минут двадцать. Я, конечно, интеллигентно пытался на неё не давить, но спиною всё время чувствовал её юные пышные формы. Однако, такое удовольствие обламывалось нечасто. Так, о чём это я? Ах, да, несмотря на недавнюю эмиграцию и инстинкт всех эмигрантов кучковаться группами и жаться друг к другу, мне быстро пришлась по душе эта физическая отстранённость. И прошлой зимой я даже у упавшего на ледяном Бодворке бывшего соотечественника спросил, подбежав к нему: Можно мне вам помочь? Самое смешное, что он, уже стоя на четвереньках, гордо ответил: Нет, нет, спасибо, я сам - истинный нью-йоркец!

            А на днях опять пришлось испытать свою изысканную сдержанность. По дороге домой в одном из поездов я стоял, держась за поручень над молодым мужчиной, который сидел, слегка наклонившись вперед, и читал киндл, облокотившись локтями на колени. Вдруг увидел, что на его спине, по однотонной светло-розовой рубашке бодро ползёт какое-то страшное чёрное насекомое размером с божью коровку, но формой напоминающей клеща. Ползёт по направлению к шее - осталось преодолеть только воротничок, который плотно прилегал к рубахе и поэтому не был серьёзным препятствием. А там уже шея и густые волосы... Мгновенно представил, как после укуса человек роняет киндл, испуганно вскинутыми локтями ударяет соседнюю чернокожую тётку по её обширным жировым складкам, та начинает верещать, он вскакивает, ударяется головой об металлическую перекладину, а заразный жирный клещ, не обращая на всё это внимания, впивается в него и заражает страшной болячкой. У меня ещё было несколько секунд. Поэтому, следуя нью-йоркскому культурному шаблону и памятуя, что надо уважать чужое жизненное пространство, я не смахнул сразу жучка на пол, а спокойно (чтоб не перепугать) спросил мужчину: Сорри, у вас сзади по рубахе ползёт жук, можно я его скину? После этой фразы в мозгу тут же пронеслось: Слава Б-гу, мужик не дёрнулся. Но это было не совсем правдой. Точнее было бы сказать - не успел дёрнуться. Оказалось, что взгляд пронизывает пространство гораздо быстрее, чем сознание человека, одурманенного книжкой, переключается на реальность. Его вежливые слова, "O, yes, please", потонули в пронзительном колоратурном визге соседки, раздавшемся в ту же секунду, как её расслабленный и ленивый взор по моей нежной “наводке” уткнулся в чёрного жучка. Американцы, знаете ли, не скрывают своих эмоций, она без распевки взяла самую высокую джазовую ноту и держала ее дрожащим голосом. Этой голосовой вибрации могла бы позавидовать не только знаменитая Лариса Долина, но и великая Элла Фицджеральд. Следующим естественным действием вокалистки было - прикрыть от страшного зверя самое дорогое, что у неё есть. Продолжая держать выдающейся высоты ноту, она положила обе свои ладони на широкую и глубоко открытую грудь. Больших, натруженных ладоней явно не хватало. И ширина была широка, и декольте было глубоко. Сразу поняв это (у женщин не только с эмоциями всё в порядке, но и с инстинктами), она, видимо проклиная свою большую грудь (теперь я верю, что большинство женщин с большой грудью мечтают о маленькой), водрузила всю свою пухлую правую ручищу поверх груди, а левой ладонью надежно прикрыла самое интимное из самого дорогого - углубление между грудями у нижнего края декольте. При этом её однотонное и уже такое привычное всем верещание внезапно оборвалось ещё гораздо более высоким (никто не ожидал, что такое возможно) звуком-вскриком: А-а-ах!

            Молодой мужчина в розовой рубахе, наверно, почуяв что-то непоправимое в этой перемене звукового фона, в этом конечном и беспомощном “Ах!”, наконец-то, всё-таки дёрнулся. У мужчины ведь тоже иногда срабатывают инстинкты, тем более, если женщина так неожиданно и трагично обрывает своё с ним общение. Сначала резко распрямился, а затем так же резко встал на ноги. Раздался страшной силы глухой удар. Возможно, если бы он сначала встал, а потом распрямился, удар был бы не такой сильный – даже наверняка. Но, ему было явно не до размышлений, особенно, когда в нём тоже проснулся инстинкт. Крепкие поручни из нержавейки не задрожали и не загудели - они были закреплены жёстко, намертво.

            Вагон затих, как в кино - остановка кадра. У меня в ушах ещё держалось тихое согласие: "O, yes, please", и я понял, что это мой последний шанс исполнить свой долг – обещание скинуть с человека “зверя”. Быстрым сильным щелчком пальца я смахнул жучка со спины застывшего мужчины и одновременно увидел первую каплю крови, в абсолютной тишине упавшую на рубаху.

            В такой быстро меняющейся экстремальной ситуации у всех включаются инстинкты, а не мозги, и, конечно, вполне естественно я сбросил жучка не в свою сторону, (что было бы странно), а в противоположную. Туда, где си-де-ла... наша вокалистка с завидными формами. Когда жучок пролетал мимо неё, она снова обратила на себя всеобщее внимание, взяв очередную уникальную ноту - успела набрать дыхание пока мужчина вскакивал и бился головой о перекладину. Её круглые глаза, казалось, стали больше огромных выпуклых, как шары, щёк. Лицо исказила гримаса отвращения. Она протянула левую ладонь по направлению к пролетающему насекомому, надеяясь хоть как-то отодвинуть его подальше. Но, быстро опомнившись, тут же отдёрнула руку и вернула на заветное место - с хлопком и опять с обрывом ноты на замечательном фальцете: А-а-ах! Это уже было каким-то джазовым выступлением в стиле Soul (soul - душа). Провожая насекомое перепуганным до истерики взглядом, она не заметила, как её сосед медленно и с безразличным потускневшим взором оседал назад, на место рядом с ней. А когда подняла на него свои дивные очи и увидела розовую рубашку, всё более раскрашивающуюся в темнокрасный горошек из капель крови, то содрогнулась всем телом и издала заключительные звуки своей композиции - уже в стиле Growling (growling - рычание). Бессильно уронила голову ему на плечо, а затем бесчувственно уронила и руки вдоль тела.

            Один вагоновожатый, или, как он тут называется в Америке, кондуктор, не растерялся - выполняя инструкцию, звонил в диспетчерскую, вызывал скорую помощь. А белый человек в когда-то розовой рубашке и афро-американская вокалистка сидели тихо, словно влюбленные голубки, склонивши головы друг на друга. Ничто так не сближает тела, как бесчувственность. Бесчувственность сближает даже больше страсти - у страсти множество соблазнов, противоречий и даже несовместимости. У бесчувственности абсолютная идилия.

            Следующая станция была для этого короткого пригородного маршрута последней, все пассажиры вышли и быстро разошлись по своим делам. Большинство спешили пересесть рядышком на метро и отправиться по домам. Я чувствовал себя неловко, ведь всё произошло не без моего пассивного участия, поэтому остался. Долго ждать скорой помощи не пришлось - наверно, сегодня не было особого трафика в центре Манхэттена. Кондуктор обьяснил появившимся парамедикам, что случилось, и они начали рутинную работу. Сначала дали обоим подышать чем-то, вроде нашатыря. Женщина очнулась сразу, удивлённо замигала, тревожно отшатнулась от своего окровавленного попутчика, в ответ на шутливый вопрос, хорошо ли она отдохнула, сразу заулыбалась, весело ответила и вскоре начала неудержимо и заразительно смяться - также громко, разливисто и без стеснения, как недавно вопила от страха. С мужчиной пришлось ребятам слегка повозиться, обработали рану, сделали укол, нацепили на него кучу каких-то приборов.

            Когда я приблизился, раненый уже лежал на высоких носилках, с забинтованой головой, готовый к транспортировке в госпиталь, с завистью смотрел на повеселевшую жизнерадостную соседку, строившую глазки молодым парамедикам. Я несколько раз повторил: I am so sorry, Mister, I am terribly sorry! Он только грустно улыбнулся и слабым голосом произнес: It's OK, it's OK. Потом, слегка пожав плечами, удивленно добавил: Urban jungle. Я только не понял, кого он имел ввиду под обитателями джунглей: жучка, голосистую тетку или меня. А может, нас всех?

 

Напишіть свій коментар

Введіть число, яке Ви бачите праворуч
Якщо Ви не бачите зображення з числом - змініть настроювання браузера так, щоб відображались картинки та перезагрузіть сторінку.