Андрей Курков:«Мою книгу использовали недруги Ющенко»
05.10.2006
«Пророка нет в отечестве своем, да и в других отечествах не густо», - эти строки Высоцкого очень точно отражают творческий путь знаменитого писателя Андрея Куркова — нашего соотечественника и современника, пришедшего к украинскому читателю, что называется, с «черного хода»: Курков сначала завоевал невиданную ранее для украинских писателей популярность в Европе, а уж только потом его произведения наперегонки бросились печатать издательства России и Украины.
С тех пор имя Андрея Куркова стало брэндом, которым он очень дорожит, и каждая его книга — это управляемая фантасмагория, синтез Гоголя, Булгакова и Расула Гамзатова.
Сегодня Курков — единственный автор постсоветского пространства, чьи книги входят в десятку европейских бестселлеров и переведены на 31 язык мира. Наиболее интересные фрагменты беседы с самым читаемым нашим современником мы предлагаем вашему вниманию.
- Когда вы впервые осознали свою успешность как писателя?
- Литературное признание я получил еще в детстве - матери и друзьям нравилось мое поэтическое творчество. Потом было 17 лет коллекционирования отказов издательств печатать мои произведения. Сейчас в моей коллекции около 600 отказов, некоторые из них - от тех издательств, которые позже купили права на мои книги. Успех пришел ко мне поздно - в 38 лет, а первая книга на русском языке была издана только в 1991 году.
- Ваша книга «Любовь президента» на Западе рассматривается как политическая...
- Этот роман вышел в марте 2004 года, и написан он от имени человека, который случайно стал президентом Украины. Вообще, у меня такое впечатление, что у нас в Украине очень многое происходит случайно - начиная от независимости... Интересно, что по роману во время повторных президентских выборов моего героя отравили, и у него началось заболевание кожи - веснушки по всему телу. Такое чувство, что мою книгу использовали в качестве инструкции недруги президента Ющенко.
- Как вы полагаете, одинаково ли воспринимают ваши произведения в Европе и у нас?
- В Германии мои книги продаются как умная беллетристика, во Франции - как философские иронические романы, в Америке - как политическая литература...
- Сегодня в литературе появилось множество конъюнктурщиков - Дэн Браун, Паоло Коэлью, Сергей Лукьяненко, которые, сделав свое имя брэндовым, начинают огромными тиражами выбрасывать на рынок откровенно «сырые» книги. Есть у вас внутреннее табу, которое не позволит пойти «дорогой длинного доллара»?
- Есть. Я не меняю свой стиль, рассчитанный на читателя с чувством юмора. Кроме того, погоня за деньгами никогда не была для меня главной целью, мне и «короткого» доллара вполне хватает (смеется).
- Чтобы вы могли посоветовать начинающим авторам, как им пробиться к широким кругам читателей?
- Прежде всего - не спешить с самоиздательством, это непродуктивный вариант. Необходимо искать возможности журнальных публикаций или бомбить своими рукописями всевозможные издательства, многие из которых, кстати, сейчас ищут талантливых молодых авторов. Потому как главная ценность - не рукопись, а автор, из которого нужно делать брэнд для постоянных доходов издательства.
- Некоторые ваши детские книги были написаны, когда вы работали тюремным охранником в Одесской области. Как их воспринимают ваши дети?
- В детских книгах - о тюрьме ни полслова. Эти книги я изначально «испытывал» на детях своих друзей, а уж только потом на своих.
- Какой вопрос вам задают наиболее часто?
- Откуда взялся пингвин в романе «Пикник на льду»? В тысячный раз объясняю: пингвины - коллективные животные, и в этом смысле они очень схожи с советскими людьми. Если пингвина забрать из колонии, с родного острова, он сразу растеряется. Так произошло в 1991 с нашей страной, когда с распадом СССР развалилась социальная структура - людей лишили пенсий, работы, соцобеспечения. Мы - коллективные homo
soveticus - тут же потеряли ориентиры дальнейшего движения. Так и возник в романе пингвин Миша...
- В кинофильме «Москва слезам не верит» один из персонажей говорил: «Через пятьдесят лет не будет ни театров, ни кино, ни газет - одно сплошное телевидение». Вы не боитесь за судьбу книгоиздательского дела в век повальной компьютеризации и интернетизации?
- Я не верю в упадок и забвение книги, Только если писатели перестанут писать, а читатели перестанут востребовать художественную литературу. Человек любит материальные, а не виртуальные предметы, поэтому книга как предмет искусства всегда сохранит свою насущную ценность.
Вадим Евсеев
"Булава" № 40, 5 октября 2006 г.
Публікація першоджерела мовою оригіналу
