on-line с 20.02.06

Арт-блог

06.09.2018, 13:50

Вересень-2018

Знову Вересень приїхав На вечірньому коні І поставив зорі-віхи У небесній вишині. Іскор висипав немало На курний Чумацький шлях, Щоб до ранку не блукала Осінь в зоряних полях. Р.Росіцький

Випадкове фото

Голосування

Що для вас є основним джерелом інформації з історії?

Система Orphus

Start visitors - 21.03.2009
free counters



Календар подій

    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

Новини регіону

22.03.2024, 13:15

Книга історій "Плач Херсонщини". Художниця створила ілюстрації використовуючи старослов'янські символи

  Художниця з Херсона Валерія Гуран працювала в Естонії та ...
20.03.2024, 23:16

Сквер на проспекті Незалежності в Херсоні назвали на честь Джона Говарда

  У Херсоні завершилось громадське голосування щодо перейменування ...
20.03.2024, 22:51

Присвятила 50 років свого життя театру. Історія Заслуженої артистки України з Херсона Олександри Тарновської

Заслужена артистка України Олександра Тарновська присвятила 50 років ...
> Персоналії > КУЛЬТУРОЛОГІЯ > Хміль Віктор Адольфович > Перше місто Північного Причорномор'я

 

Первый город Северного Причерноморья

Вполне возможно, что если бы чиновники Екатерининской эпохи были чуточку расторопнее и сговорчивее, Херсон мог бы быть заложен на пару-тройку лет ранее

Ведь ещё в 1775 году после основательной, но ещё не окончательной победы над турками (благодаря чему империя получила беспрепятственный выход в Чёрное море) императрица повелела сыскать подходящее место для устройства города, гавани и верфи для строительства военных судов на отвоёванных землях.

Впрочем, если бы были сговорчивее, то и место для строительства города вполне могли избрать другое – вёрст эдак на 25–30 ниже по течению, на берегу Днепровского лимана, в урочище Глубокая Пристань, там, где ныне находится село с чудным названием Софиевка (Белозёрский район). Вот только уже изначально мнения лиц, которые должны были подобрать лучшее для будущего города место, разделились.

Город «спрятали» от турок?
Сторонники строительства города на лимане и сторонники строительства его на Днепре вполне аргументировано отстаивали свои точки зрения, не приходя к общему решению, удовлетворившему бы всех.

Вот как повествует об этом исторический очерк в Херсонском адрес-календаре на 1896 год: «Конец этим всем разногласиям положил указ императрицы Екатерины ІІ, изданный 11 июня 1778 года на имя князя Потёмкина». В нём царствующая особа всецело возложила полномочия по выбору подходящего для осуществления намеченных планов места на Светлейшего. И даже невзирая на то, что Днепр в низовьях, мягко говоря, не отличался достаточной глубиной для устройства серьёзной гавани и верфей, Херсон решено было возводить именно здесь, на правом крутом берегу, где ещё сохранились остатки разрушенных земляных укреплений Александр-Шанца.

Впрочем, нельзя со всей категоричностью обвинять Светлейшего в «неудачном выборе места». Не стоит забывать, что всего лишь за 50 вёрст от открытых всем ветрам причалов Глубокой Пристани находился турецкий город-крепость Очаков. Возможно, днепровский выбор был продиктован соблюдением безопасности на случай начала очередной военной кампании османов. Тогда прорывавшимся к Херсону турецким кораблям предстояло бы под огнём защищающих устье Днепра кораблей Черноморского флота преодолеть расстояние в несколько десятков вёрст по руслу реки, успешно миновать многочисленные отмели и уйти из-под обстрела артиллерийской батареи на Карантинном острове, которая охраняла подступы к городу с реки.

К тому же в те далёкие времена уже в пределах видимости Херсона неприятеля поджидала скрытая широкая банка-отмель, которая чуть позже, лет через 100–120, превратилась в целый остров, известный ныне херсонцам как Гидропарк. Незащищённую же с воды Глубокую Пристань, лежавшую перед наступавшим со стороны лимана неприятелем как на ладони, могли защищать лишь военные корабли да береговая артиллерия.

Преимущества и проблемы выбора
Возможно, сделанный в пользу берега Днепра выбор сыграл немалую роль в том, что в противостояниях двух держав Херсонской крепости так и не довелось сделать ни единого выстрела. Однако именно эти преимущества расположения строящегося города создавали другие серьёзные проблемы. В первую очередь – в спуске «на большую воду» Днепровского лимана построенных в Херсоне военных кораблей, которые должны были пройти ещё три десятка вёрст мелким днепровским руслом, чтобы оказаться на достаточной для плавания глубине. Причём из-за ежегодных наносов ила и кочующих мелей не могла идти речь о том, чтобы полностью оснастить и вооружить пушками спущенные на воду корабли ещё в Херсоне. В этом случае глубокая осадка полностью исключала возможность движения кораблей по мелководью.

Возьмём, к примеру, самый известный горожанам фрегат «Слава Екатерины» – один из первых построенных на верфях Херсона, образ которого венчает ныне памятник корабелам, установленный в 1972 году на городской набережной. Вооружение этого корабля состояло из 66 корабельных пушек разного калибра, а соответственно и веса. Если учесть, что «лёгкая» короткоствольная корабельная 12-фунтовая пушка весила около тонны, а комплектовалась тогда серьёзная корабельная артиллерия орудиями, куда большего калибра, то увеличение веса судна на 70–150 тонн внушительно влияло на его осадку.

Облегчив, насколько это было возможным, корпуса построенных в Херсоне кораблей при помощи камелей – парных понтонов, уменьшающих осадку судна, их с осторожностью проводили через днепровские мели в лиман. Там, в Глубокой Пристани, под охраной береговых батарей их экипировали, устанавливая такелаж и паруса. Но и это ещё не всё! Для вооружения артиллерией и снабжения боеприпасами кораблям предстояло идти в Севастополь.

Канатное производство в Херсоне
Как бы там ни было, но такелажная экипировка кораблей в лимане также была сопряжена с неудобствами. Ведь снасти, такелаж, продовольствие и всё необходимое для комплектации предстояло ещё доставить из складов арсенала, находившегося в Херсоне, за 30 верст. Частью этот груз доставлялся на грузовых судах с мелкой осадкой, частью – гужевым транспортом, лошадьми или быками. Благо ещё канатное производство в Херсоне начало развиваться одновременно с судостроением. А то канаты, как это было для такелажа первых херсонских кораблей, пришлось бы везти аж из Таганрога.

Понятно, что оснащение новых парусников требовало огромного количества канатов, ведь на верфях Херсона, помимо военных кораблей, строилось ещё множество иных судов. Поэтому изготовление канатов в молодом городе стало одним из наиболее крупных производств того времени с числом работавших только на одном казённом заводе до 5 сотен человек. Кроме казённого в городе было ещё четыре частных канатных предприятия с меньшим числом рабочих.

Для того, чтобы уяснить, что же собой представляли эти предприятия, стоит, пожалуй, сделать краткое отступление и дать слово фрейлине дочери императора Павла І – Олимпиаде Петровне Шишкиной, посетившей наш Херсон и оставившей дошедшие до нас «Заметки и воспоминания русской путешественницы…»:

«Нам предложили ещё посмотреть принадлежащий морскому ведомству канатный завод. Я подумала, что это будет для нас совсем лишним, и только из вежливости не отказалась от сделанного предложения, за что и была награждена. Одно отделение, где вьют канаты, шириною 12 саженей (25 метров. –  Прим. авт.), а длиною 240 (514 метров, находившееся там, где ныне находится бульвар Мирный. – Прим. авт.), без малого полверсты, заслуживает особенного внимания. Я невольно остановилась в дверях, не видя противоположной стены и не понимая, как может держаться кровля на таком пространстве. Но здание, хотя деревянное, очень прочно, и никто в нём не помышляет об опасности.

Внизу о четырёх лошадях машина, от которой вверху огромное колесо вертит один человек, а 12 прядут пеньку руками, обёртывая их толстым сукном, чтобы не попадала кострига (жёсткая кора растений, годная для пряжи. – Прим. автора.).

В другом отделении на полу два отверстия: в одно бросают пряжу в огромный котёл с кипящей смолою, в другое она поднимается на машину, которая вмиг досуха выжимает её. Я закричала от ужаса, увидев, что один работник по локоть опустил руку в смолу; я была уверена, что она у него отвалится. Но он, смеясь, показал, что она невредима, и прибавил, что хотел позабавить нас, что кипящая смола как парное молоко, но когда она только закипает или начнёт простывать, то уже нельзя с нею шутить. Признаюсь, не знаю, как объяснить теперь понятнее, хотя в старые годы я училась в Смольном физике».

Глубокая Пристань – форпост Херсона
Ещё лет 20–25 назад, в 1990 годы, прогуливаясь вдоль полосы прибоя между сёлами Софиевка и Широкая Балка (Белозёрский район), можно было на месте, где некогда комплектовались построенные в Херсоне корабли, без особого труда отыскать осколки чугунных ядер, вымытых волнами из песка. Если повезёт, то можно было найти даже целое пушечное ядро, а то и какой другой «привет» из прошлого, скажем, осколки керамики или  характерное горлышко от старинной бутылки. Это лишний раз подтверждает, что когда-то здесь кипела жизнь и было весьма многолюдно.

По сути, в самом начале строительства города Глубокая Пристань являлась своеобразным торгово-перевалочным портом на пути следования в Херсон и из него. Именно в Глубокой Пристани большие торговые купеческие корабли, прибывшие из-за границы и по причине своей глубокой осадки, не имевшие возможности продолжить свой путь по мелководьям Днепра в порт Херсона, перегружали свои товары на мелко сидящие местные судёнышки. Конечно, это в значительной мере усложняло доставку и увеличивало себестоимость грузов. Не стоит сбрасывать со счетов природные и погодные условия. Скажем, сильное течение в период весеннего половодья и отсутствие благоприятного попутного ветра. вынуждали экипажи судов, как говорят, ждать у моря погоды.

Бурлаки на Днепре
И всё же для небольших судёнышек существовал и иной путь – буксировка их при помощи «бурлацкой» силы вверх по течению. В дневниках Себастьяна Франсиско де Миранды – испанского путешественника, политика-бунтаря, в будущем одного из основателей Первой Венесуэльской республики, посетившего Херсон осенью 1786 года, есть такая запись:

«7 октября 1786 г. Ранним утром погода прояснилась. Мы приготовили горячий завтрак и в десять подняли паруса при слабом северо-западном ветре. К четырём пополудни находились примерно в пяти милях от Херсона, и ввиду отсутствия ветра на берег были высажены люди, которые вчетвером при помощи каната тянули судно. Таким образом, к наступлению темноты добрались до карантинного барака, в 30 милях от пристани Глубокой».

Конечно, испещрённые массой неглубоких речных рукавов, ериков, озёр и густых зарослей камыша низовья Днепра создавали определённые сложности для буксировки судов вверх по течению реки. Иное дело в уже обжитых, цивилизованных местах, где «бечёвник», или сухопутная дорога вдоль уреза воды, для буксирования судов с помощью бурлаков или конной тяги содержалась в полном порядке. Причём состояние подобных дорог, было закреплено законодательно ещё со времён правления царя Алексея Михайловича Соборным уложением 1649 года. Бечёвник находился в общем пользовании, его нельзя было перекрывать, загромождать, да и вообще «чинить препятствия против свободного хода».

В разрешении на аренду или в договоре о покупке берегового участка земли отсчёт площади начинался «от полосы, занятой бечёвником», обычно для правого, высокого берега реки, где собственно и проходил бечёвник. И «от уреза воды на момент составления договора» (в иных случаях на 1 января текущего года) – для низкого левого, затопляемого в период половодья, где бечёвника не было.

Правильному судоходству мешали мели
Как уже упоминалось, наносы и мели в низовьях Днепра на протяжении столетий мешали свободному  судоходству. Нельзя сказать, что позже, во второй половине ХІХ века, в отношении улучшения водного пути, соединяющего Херсон с морем, не предпринимались никакие действия. Наоборот, львиная доля средств из городской казны плюс финансовые вложения со стороны Министерства путей сообщения ежегодно тратили на расчистку и углубление речного фарватера.

Вот только очередное весеннее половодье, несущее с собой многие тонны илистых отложений, вновь сводило работу на нет. В иные годы наносные барьеры в устье реки достигали рекордных размеров, сокращая глубину воспетого Гоголем Днепра до 1–1,27 метра. И так было всегда! Тем не менее французский посол граф Сегюр, посетивший Херсон в период пребывания здесь императрицы Екатерины ІІ, отмечал: «В гавани непрестанное оживление от прихода и ухода судов коммерческих».

Все пути ведут в Херсон
Стоит отметить, что, даже несмотря на существовавшие в новом городе различные проблемы и извечно присущее высокопоставленным чиновникам воровство финансовых средств, в самом начале истории у молодого города были вполне реальные перспективы стать столицей края. Это отмечали не только в Екатерининской империи, но и далеко за её пределами.

Так, всего лишь на второй год после основания Херсона в городе появился французский негоциант (коммерсант) барон де Сен-Жозеф Антуан, желавший лично удостовериться в перспективах и возможностях торговли с Российской империей, планируя наладить перевозку морем товаров из стран Юго-Западной Европы через Херсон.

В 1782 году, благодаря стараниям Антуана, указами императрицы были подтверждены права свободного осуществления торговли, ввоз и вывоз товаров за границу иностранными купцами и разрешено основание в Херсоне банковской конторы «для обмена ассигнаций на звонкую монету».

Вместе с тем для того, чтобы увеличить обороты перевозимых товаров, в значительной мере были снижены таможенные пошлины, а для некоторых товаров предусмотрены определённые льготы. В Херсон стекались товары из Средиземноморья, а с верховьев через опасные Днепровские пороги отважные флотоводцы вели в новый город суда, гружённые товарами, произведёнными в лежащих выше по течению губерниях.

Торговля как главная отрасль развития города
Однако всё же главные доходы торговцам и государству приносили торговля и экспорт строевого и корабельного леса, сплавляемого по Днепру через те же пороги. Лес из Херсона везли в Крым, на Кавказ, экспортировали за границу, в частности во Францию, для нужд судостроения. Лес был особо выгодной статьёй торговли с зарубежными странами, да и внутри страны для нужд населения его требовалось немало. Это понимали все.

Именно поэтому Потёмкин прилагал старания к насаждению и разведению лесных плантаций в Северном Причерноморье, вызвав в Херсон и определив на службу английского лесовода Моффета. Да и сама Екатерина видела в том реальную нужду: «Край этот, – писала она графу Брюсу уже после своей знаменитой поездки в Северное Причерноморье, – отнюдь не безводный и, надеюсь, с весьма малым рачением будет и с лесом. Я сама взяла себе тысячу десятин, на коих по лесному регламенту приказала сеять строительного и дровяного лесу. Через несколько лет мне скажут спасибо…».

В 1783 году негоциант Жозеф Антуан был пожалован грамотой, дающей право трём его торговым судам ходить под российским флагом и пользоваться дополнительными привилегиями. Кроме того, чтобы беспрепятственно перевозить грузы из Глубокой Пристани в Херсон и обратно и в то же время не зависеть от местных «перевозчиков», Антуан приобрёл большое речное парусное судно с мелкой осадкой, которое успешно справлялось с возложенной на него задачей. Развитие торговых отношений с Европой послужило тому, что в город потянулись купцы, в частности греки, армяне, татары и караимы из Крыма и других уголков империи.

Херсон в шаге от гибели…
Казалось бы, будущее Херсона незыблемо и прочно, вот только как это часто бывает в момент, когда совсем этого не ждёшь, дальнейшее развитие города внезапно оказалось под угрозой: в августе 1783 года в городе вдруг вспыхнула чума. Этот страшный период, сокративший население более чем наполовину, хорошо описан в истории Херсона. (К этой теме я еще вернусь в последующих своих публикациях).

Скажу лишь, что жертвой чумы вместе с тысячами безвестных погибших стал первый командир Черноморского флота – вице-адмирал Федот Клокачёв, умерший в Херсоне осенью 1783 года, место захоронения которого потомкам осталось неизвестным. Окончательно победили опасную болезнь в 1784 году.

Случившаяся в Херсоне страшная эпидемия заставила пересмотреть планы императрицы, собиравшейся ещё в 1784 году предпринять своё путешествие по завоёванным южным окраинам. Екатерининский круиз был отложен до подходящего времени. Однако в 1786 году Херсон вновь подвергся тяжёлым испытаниям. На город обрушилась новая смертельная болезнь – лихорадка. По словам всё того же негоцианта барона Жозефа Антуана, потерявшего во время этой моровой болячки в Херсоне своего брата, город тогда походил на громадный госпиталь, где только и видели мёртвых и умирающих…

Расцвет Херсона
Путешествие Екатерины Великой «на юга» смогло состояться лишь в 1787 году, когда Херсон уже вполне оправился от тяжёлых последствий двух ужасных эпидемий, да и шаткие политические отношения между Российской империей и Турцией достигли определённого равновесия. К тому времени Херсон уже действительно напоминал развивающийся торговый город-порт, с крепостью, гарнизоном, военными верфями, с целым рядом производств, находящихся в стадии становления, торговыми складами и пристанями. Купеческая часть города, или Греческое предместье, где в основном проживала местная элита, к приезду императрицы насчитывала уже до двух тысяч домов. Кроме того, с восточной стороны крепости разрасталось Военное предместье, или Воинский форштадт.

Нелишне будет отметить, что приезд в Херсон Екатерины ІІ в 1787 году совпал с невиданной доселе интенсивностью развития города. Вот всего лишь несколько строк из исторического очерка, напечатанного в «Херсонском адрес-календаре на 1896 год»:

«В продолжение 1787 года торговля на Чёрном море приняла громадные размеры: более 900 русских и австрийских кораблей были заняты ею. В Херсоне поселились австрийский и неаполитанский консулы. Генуя, Ливорно, Триест имели сношение с ним, отправляя туда свои грузы и получая обратно русский зерновой хлеб. Франция приобретала здесь же для себя запасы для флота, снабжаемая Херсоном крупным сосновым лесом».

Новая волна гибельных проблем
Впрочем, стремительный взлёт Херсона оказался совсем недолгим. Уже в августе того же года разразилась очередная война с Турцией, и главный южный порт империи оказался в торговой блокаде. Штурм и покорение в 1788 году Очакова – ближайшей к Херсону турецкой крепости – на подъёме экономики и развитии города не отразился. А уж основание в 1789 году по соседству, в более удобном месте на реке Южный Буг, второго причерноморского города с устройством в нём мощных судостроительных верфей и вовсе поставило существование Херсона под угрозу. Местные мастера-судостроители и сопутствующие судостроению производства перекочевали вскоре в перспективный Николаев.

В довершение всех бед в 1789 году во Франции вспыхнула революция, явившая стране массу проблем и вызвавшая разрывы прежних торгово-экономических отношений с Российской империей. Так что даже окончание в 1791 году русско-турецкой войны уже никак не могло способствовать восстановлению довоенного объёма экспорта-импорта. И всё же, пожалуй, последней каплей, переполнившей кубок бедствий и неудач Херсона, стала смерть Потёмкина в октябре 1791 года. Случилось это по пути из Ясс в Николаев, когда князь возвращался с мирных переговоров…

Спустя три года, после появления в 1794 году на карте Северного Причерноморья города-порта Одессы, жизнь в Херсоне практически замерла. В 1799-м, к 21-му году существования, в Херсоне проживали не более 2 тысяч человек. То есть ныне любое село в пригороде по количеству жителей превосходит Херсон 1799-го. Вместе с городом окончательно в упадок пришёл и порт. К примеру, за 365 дней 1803 года в Херсоне появилось всего четыре мелких заграничных судёнышка…

Джерело: "Херсонъ - забытый Югъ". Блог Виктора Хмеля

Публікація першоджерела мовою оригіналу

Напишіть свій коментар

Введіть число, яке Ви бачите праворуч
Якщо Ви не бачите зображення з числом - змініть настроювання браузера так, щоб відображались картинки та перезагрузіть сторінку.