И Г О Л О Ч К А
Каждый человек – это целый мир,
Под каждым гробовым камнем
Погребена вселенная.
В этот приезд в Марбелью Питер находился в совершенно блаженном состоянии духа. На работе всё снова наладилось, после долгого периода неопределённости и угрозы увольнения его неожиданно взяли на новый проект, обещающий быть и интересным, и не очень замороченным. На днях отпраздновал День Рождения - не очень пышно, зато в уютном семейном кругу. Накануне дважды выезжали в парки, где провели почти по целому дню, сначала в Парке Хуана Карлоса, затем в Каса де Кампо. Осень в Мадриде ещё не залила всё вокруг своими буйными красками, но они уже кое-где пробивались яркими пятнами на общем зелёном фоне. Да и воздух после недавних двух-трех душных недель (последних аккордов уходящего лета) был удивительно свеж, лёгок и приятен. И как раз на этой неделе в Мадриде после установившихся комфорта и покоя должны были начаться дожди и резкое похолодание. В Марбелье же, ежедневные в это время короткие ночные ливни абсолютно не мешали наслаждаться общением с внуками и купанием в море. Да и что может помешать, когда температура воздуха в тени и воды почти одинакова – 30! К тому же, в тени еще и лёгкий ветерок с моря не даёт размякнуть и вспотеть. Хочешь - просто смотри из под бейсболки на умиротворяющую гладь воды, слегка изумрудную, зеленоватого оттенка, возле берега и темно-синюю на глубине. А хочешь - перекидывайся ничего не значащими фразами с развалившимися рядом в креслах и лежаках русскоязычными отдыхающими. Благо их теперь в Марбелье полно. “Понаехали” – иногда беззлобно и с улыбкой думал Питер.
Вот и сегодня, рядом с ним в креслах расположилось милое семейство: мама, бабушка и двое прелестных деток, курчавых беленьких ангелочков: мальчик, лет семи-восьми, и девочка, около четырёх. Питер всегда и со всеми легко находил общий язык, сразу выяснил, что они приехали из Воронежа, женщины нигде не работают, а вот папа малышей служит в мэрии - так и было сказано, скромно и уклончиво. Он их отправил отдохнуть и расслабиться "пару неделек" на марбельском песочке, вкусить хвалённый европейский сервис.
- Ну, и как вам на Коста-дель-Соль? - с гордой интонацией и доброжелательной улыбкой спросил Питер.
- Да, уж! - восторженно подыграла ему собеседница и иронично добавила, - У нас с зонтами и белыми махровыми полотенцами на пляже за вами никто ходить не будет.
- Даже если ваш папа служит в мэрии, - пошутил он, и оба довольно и понимающе рассмеялись.
Обе женщины были светловолосые, высокие, стройные, спортивного телосложения. Такие, конечно, могли потребовать отдыха в Марбелье. Питер даже слегка позавидовал воображаемому ответственному работнику городского управления. Мама деток смотрелась, то ли как бывшая модель, то ли как неудавшаяся спортсменка, не совсем молоденькая девчонка, зрелая, за 30, но очень хороша, ничего лишнего. И с детками своими вела себя довольно строго, будто тренер, хотя с Питером беседовала очень просто и приветливо.
- Как же ваш мальчик школу-то пропускает? Уже ведь середина сентября. – захотелось ему продолжить беседу.
- Так у нас же папа в мэрии, - теперь уже пошутила она, и они снова расхохотались. Беседовать было одно удовольствие, разговор ни к чему не обязывал, она больше всё-таки поглядывала на детей, а он заставлял себя отрываться от её молодой красоты, чтобы полюбоваться спокойным морем и далёкими белыми облачками.
Где-то через пол часа новые знакомые ушли, объяснив, что все сегодня очень рано встали и надо бы отдохнуть от солнца и моря в спасительной прохладе отеля. Он, как человек более южный, от этого никогда не уставал, наоборот, таял и блаженствовал под большим красным зонтом. Однако, вскоре рядом появилось другое семейство, почти в таком же составе. Только вместо бабушки была няня, ненамного старше самой мамы. Того же возраста детки, только уже чернявенькие – и все вместе более пухленькие, сразу видно, тут мама не мучает детей спортом и диетами. Да и сама мамочка была хоть и совсем не толстая, но вмеру округленькая, очень аппетитная. А когда они заговорили, Питеру уже не надо было спрашивать, откуда они – украинский говор ни с чем не спутаешь. Когда заботливые служащие отеля установили для них два зонта, и застелили полотенцами кушетки, мама улеглась, взяла книжку и на какую-то просьбу девочки демонстративно отослала её к няне – спроси у Анюты.
- Вы тут живёте или отдохнуть приехали? - задал он беспроигрышный на всех курортах вопрос.
- Да, вроде приехали отдохнуть, но живём уже третий месяц, - слегка улыбнувшись и по-простому щурясь на солнце ответила она. Как всё-таки быстро все русские люди становятся приветливыми и улыбчивыми, попадая в покой и расслабуху Марбельи. Вдруг спохватилась, что щурится, а фирменные тёмные очки всё ещё у неё в руках, и одела их. – Ох, так гораздо легче. Мы из Киева. А вы откуда?
- Я вообще-то из Мадрида – уже больше 20 лет там живу, но родился и молодые годы провёл в Херсоне. Как сейчас на Украине? Тяжело?
- Ох, тяжело! – подумала немного и объяснила, - У моего мужа небольшой бизнес, так всё сейчас плохо идёт, еле дышит.
"М-да, - подумал Питер, внутренне улыбаясь, но понимающе качая головой, - три месяца в таком дорогущем отеле, где 3 дня стоят, почти как его месячная зарплата, не самая маленькая, кстати. Это какой же маленький бизнес надо иметь! Где ж тогда отдыхают те, у кого серьёзный бизнес!". Но вслух сочувственно спросил:
- А чем он занимается?
- Да, что-то покупает-продаёт, я в его дела не въезжаю.
"Ну, конечно, конечно, конспираторши хреновы, у той – в мэрии работает, у этой – маленький бизнес. Сколько ж надо 'зарабатывать' чтобы всю семью тут месяцами держать? Да ещё и с няней. Ай молодцы!". В принципе, он никогда никому не завидовал – лишь бы ему не мешали жить.
- И как таких красавиц мужья отпускают в такую даль и так надолго! – снова взял он шутливо-восторженный тон.
Она расплылась в благодарной улыбке:
- Спасибо, – и нараспев добавила с явным уважением к супругу и его делу, - Так он же у меня бизнесмен.
- В смысле, такому не страшно отпускать? От таких не сбегают? Так тут же на пляже каждый третий бизнесмен и каждый пятый миллионер, - пошутил он, и они все рассмеялись, даже няня Анюта. Вообще-то, он немного лукавил. Красивых женщин здесь отдыхало явно побольше, чем заметных мужчин. Наверно, мужчины были чем-то заняты. Или ему так казалось, может он просто на женщин больше обращал внимание.
- Пойду поплаваю немного. Хорошего вам отдыха! – беззлобно и вполне искренне пожелал он. Если мужиков он ещё иногда и осуждал за двуличие, скрытность и плутовство, то таких молодых красивых женщин – никогда. Да ещё и с детишками. Хай живут!
Вода все эти дни была просто потрясающая – на редкость, и как только Питер ступил из под своего зонта на горячий песок, он сразу же заранее почувствовал блаженство погружения – предвкушал, так сказать. Каждый день он не мог отказать себе в удовольствии подойти к спасательной будочке и посмотреть отчет о погоде. Конечно, в этом не было никакой необходимости, и он сам себе говорил: "Ну, что, убедился?!". Потому что ежедневно там было почти одно и тоже: воздух - 31 градус, вода - 30. Да, после тени, вода не чувствовалась, разве что пятками, которые нагревались от песка и с облегчением ощущали 30-градусную "прохладу". Это тебе не Барселона, где даже в июле-августе содрогаешься при первом соприкосновении с водой и потом продолжаешь содрогаться каждый раз, когда вода поднимается до очередного сухого и горячего участка тела. Питер спокойно и медленно зашёл на глубину и уверенными движениями начал заплыв. Никакого согревательного эффекта он не преследовал, в такой теплоте можно было просто лежать на спине и смотреть в небо, на редкие тучки, или наоборот, ходить и разглядывать дно, благо - вода была чистейшая, волны не было совсем, и даже сквозь двух-метровую толщу воды был виден и рисунок песка, и редкие маленькие крабики и многочисленные рыбёшки - он всегда находил что-то интересное. Но многолетняя привычка не отпускала: зашел в воду - должен сделать свои 100 пар гребков, а без волны и ветра можно замахнуться и на большее. Хотя, теплынь и штиль располагали более к лени и неге, нежели к спортивным подвигам. Поэтому, завершив свой заплыв и вернувшись туда, где было по грудь, он продолжал лениво и безмятежно, с полуприкрытыми глазами и почти не дыша, двигаться брасом вдоль берега.
Вдруг, чуть впереди, совсем рядом, на каком-то еле заметном листике, увидел маленькую стрекозку. Совсем крохотную, с тонюсеньким хвостиком, в детстве они называли таких – иголочками, но и те были покрупнее, а эта – сантиметра 2-3 в длину, крылышки-лепестки сложила вместе, намочила, наверно, слиплись и теперь не может их разнять. Он встал на дно, стряхнул влагу с рук и очень аккуратненько пересадил её с листика себе на правую ладонь. Иголочка даже не сопротивлялась и не пыталась расправить крылья, только стала перебирать своими чёрными лапками по воздуху, а на ладони снова застыла. Питер тоже застыл от умиления, разглядывал её со всех сторон. Божья тварь – нет, для такого воздушного создания это слишком грубо. Просто – существо. Он решил,что на ладони для неё слишком мокро, осторожно подвёл под её ножки палец другой руки, дав ей возможность перебраться на ноготь, а потом усадил обратно на правую руку, но уже на поднятый и согнутый средний палец – так она оказалась на горке, и там должно быть совсем сухо. Он продолжал её разглядывать – что-то она совсем не шевелилась. Неужто уже потеряла всякую надежду и интерес к жизни? Стал потихоньку дуть на неё, точнее, на крылышки, пытаясь их подсушить. А может, просто пытался, подбодрить её своим дыханием и возбудить интерес попробовать двигаться вместе с потоком воздуха. Но ничего не помогало. Иголочка только немножко перемещала своё телко, подставляя разные свои бочки его дыханию. Так продолжалось какое-то время. И вот, когда он уже тоже стал терять надежду и готов был отказаться от душеспасительной затеи, она вдруг резко вспорхнула, на секунду затрепетала над своей спасительной вершинкой и в мгновение исчезла над его головой. Он пытался проследить за ней, крутанулся в одну сторону, в другую, но, куда там - прозрачное создание растаяло в горячем воздухе, как-будто и было этим воздухом. "Ишь, ты, - подумал он, все еще вращаясь и пытаясь что-то разглядеть вокруг себя, - какая, однако, притвора, сидела совсем неживая, а упорхнула со скоростью звука. Вот она, дикая импульсивная природа, даже такую мелочь предсказать невозможно".
Выходя из воды, улыбался своим мыслям: надо не забыть вечером внуку рассказать о чудесном спасении иголочки - вот уж кто будет слушать его с восторженными глазами и открытым ртом. Вытираться роскошными полотенцами необходимости не было, гораздо приятнее подниматься наверх слегка влажным. Питер только промокнул лицо, накинул рубашку, застегнув её на две средние пуговицы и двинулся к душу, сполоснуть ноги от песка. Всегда ловил себя на мысли, что ему не совсем ловко вытирать ноги такими пушистыми белоснежными банными полотенцами. Так он к этому и не привык, вопреки известному выражению "К хорошему привыкаешь быстро".
Ледяная стужа в холле отеля неприятно обожгла разомлевшее от жары тело, но длилось это лишь первые пару секунд. Взлетев на 46-й этаж, он быстро прошел в свою комнату, скинул на ходу мокрую рубашку и сразу же облачился в махровый халат - в холоде кондиционированных аппартаментов всегда хочется завернуться во что-то теплое, мягкое и пушистое. Переодел плавки, снял наконец-то бейсболку, положил её на телевизионный столик и ... чуть не вскрикнул от неожиданности и востога - его Иголочка, его нежное изящество, его тоненькая красота, спасённое им телко чьей-то бессмертной души, как ни в чём не бывало, неподвижно сидела на самой верхушке его шляпки, всё также задрав сложенные вместе прозрачные крылышки кверху. Ах, как жаль, что внук ещё не пришёл из школы! Сколько было бы визга, прыжков, беготни! Ну, не спиртовать же её теперь, чтоб ему показать. Питер осторожно взял шляпку и вышел на просторную лоджию. Аккуратно пересадил Иголочку на ограждение. Она снова не двигалась. "Сколько ж тебя можно спасать!", - так громко подумал он, словно произнес вслух. Лети уже, давай! Ишь, совсем обалдела от счастья. А может, иголочкам плохо на такой высоте? Может, она и не слетит отсюда? Отвезти её вниз, что ли? Нет, это уже чересчур. Внук и без этих излишних нежностей будет заворожен рассказом. Нет, его Иголочка не такая, не для того он её спасал, не для того простер над нею длань свою и вдохнул в неё своё дыхание, чтобы она так запросто пропала. Вон, уже расправила крылышки, оторвалась и воспарила в сторону, подальше от здания. Теперь, уже напоследок, он проводил ее долгим, умилительным взглядом.
Зашёл обратно в комнату, открыл дочкин ноутбук, сел за стол, как был, в халате. Что там новенького в мире? Зарегистрировался для комментариев на своём любимом дискуссионном сайте, где у него уже было много друзей ("ПётрВторой" - такое громкое имя он себе придумал). И уверенной рукой опытного спорщика начал печатать, мгновенно включившись в тему: "Конечно, ты прав. Этих укров, этих недобитых бандеровцев, этих ублюдочных фашистов, кроме сала и горилки ничего больше не жрущих, мочить надо везде и безжалостно. Пока они на своём поросячьем языке не взмолятся о пощаде…". Пошла обычная трескотня с соратниками, иногда опускающаяся до матюков, но иногда воспаряющая к интелектуальным и философским пикам, что ему особо нравилось.
Потом обмен мнениями как-то выдохся и потерял остроту, всем было роздано по заслугам. Питер отключился, встал, прошёлся на кухню, набрал большую чашку с клюквенным соком, разбавленым водой. Вернувшись к столу, логанулся на другой сайт, тут его знали под ником "ПетроДругий", и почти без подготовки нашлёпал свой первый пост: "Всiх кацапів, котрi прийшли на нашу землю воювати проти нас та й вчити нас, потрібно знищувати без всяких сумнівів і докорів сумління. Вони ж люди другого сорту. Навіть третього. Навіть, взагалі, якісь недо-люди...". Питер перечитал и усмехнулся: он довольно неплохо владел обоими враждующими языками.
Октябрь 2014
антонина
Сала Руанде ! хеРоям Сала !
Валентин
лингвист любитель
...а в конце "иголочка" !...- грустный юмор в стиле Чехова...точно и со вкусом... Спасибо автору !
ЮТ
Миша, хороший рассказ, сочный. И было бы очень смешно, если бы не было так грустно...