Потемкин - жертва заговора
01.04.2007.
О Потемкине чаще вспоминают не как о государственном деятеле — самобытной фигуре русской истории, человеке, который «пространны области пустынны во грады, нивы обратил...», пребывая в роли исторической тени, — а как о Фаворите с интригующим титулом «Светлейший князь Потемкин -Таврический». Одно его имя вызывает интерес обилием легенд, загадок, тайн и версий, требующих специального расследования. Одна из таких тайн — версия об отравлении князя. Почти непроницаемой вуалью накрыла ее 200-летняя история. А может, это трагический курьез, основанный на слухах из далекого прошлого?
Всего одна фраза из письма Екатерины к Потемкину, доставленного ему под Очаков: «Зная твое усердие и рвение к общему делу, моя к тебе доверенность - твой щит против врагов России и моих...» Учитывая такое заступничество и покровительство императрицы, кто бы осмелился произнести слово против князя или его действий? Да и были ли враги у Светлейшего, обладавшего властью соправителя?
Спустя почти два столетия официальные лица осматривали полуразрушенный склеп, усеянный мусором, пытаясь найти останки Светлейшего. Среди щебня, битого кирпича, штукатурки белели немногочисленные кости. После увиденного стало понятно: врагов у Потемкина было много - и разных. Впрочем, он и сам как-то с горечью признавался: «Недоброхоты мои и отечеству мной недовольны. Невежество и упрямство всегда ополчались на меня с той поры, как задумал я ввести полезные перемены». Сомнения исчезли. Утвердилась мысль, что кочующая из столетия в столетие молва о насильственной смерти князя, отзвук суровой и трагической правды - невыясненный до конца и явно скрываемый факт.
Расследование началось с известных дат: родился Григорий Александрович Потемкин в 1739 году, умер в 1791-ом, в 52 года. Смерть явно ранняя. Тем более, для человека, «обладавшего могучим здоровьем и натурой крепкой, из числа немногих богатырей своего времени», как отзывались о Потемкине близко знавшие его современники. Так что же, причиной смерти оказалась тяжелая и неизлечимая болезнь?
Энциклопедии, «биографические словари», «справочники биографий и портретов», издававшиеся с 1867 по 1968 годы, подтверждают, что Потемкин умер сравнительно рано, но расходятся в причинах смерти, и каждое издание указывало «свою» болезнь: «молдавская» лихорадка, малярия, горячка, «болотная» или перемежающаяся лихорадка - всего 8 названий. А могла ли хотя бы одна из указанных болезней свести в могилу 52-летнего богатыря?
В 1971 году в хранилище Херсонской областной библиотеки имени Горького (ныне имени Олеся Гончара) находят книгу В.В.Огаркова «Г.А.Потемкин. Его жизнь и общественная деятельность» из серии ЖЗЛ (1892). И в ней о смерти князя приводится мнение австрийского посла де Линя: «Смерть князя была так же необыкновенна, как и вся его жизнь». Дипломат сумел завуалированной фразой скрыть неестественную причину трагедии.
Такого же стиля придерживался в своих воспоминаниях и полковник К.Ф.Кноринг - очевидец последних часов жизни Потемкина: «Носился слух, что князь был не совсем здоров, но чтобы молва заключала в себе что-либо немаловажное, то в мысль никому не приходило...». Полковник, будучи настоящим служакой, без «дозволения» начальства не посмел прямо высказать опасения, что молва указывала на яд. Удивляет историк Брикнер, который в поддержку своего мнения, отвергающего полностью любую версию о насильственной смерти князя, в качестве аргумента приводит именно эту фразу Кноринга, называя мнения других авторов «нелепыми» и «не заслуживающими внимания».
Московский митрополит Платон в своей речи, произнесенной на смерть Светлейшего, сказал: «Древо великое пало... не от бури, но от секиры!» Вряд ли митрополит, добиваясь образности в скорби, намекал на лихорадку, сравнивая ее с секирой.
В журнале «Русская Старина» (1878) неизвестный автор, скрывающийся за инициалами «А.Т.», опубликовал статью, в которой есть довольно убедительная фраза: «Подозрения об отравлении Светлейшего князя Потемкина возникли еще во время его длительной болезни, продолжавшейся более двух месяцев, с которой его крепчайший организм не мог совладать. Мучительная смерть подтверждала догадки, превратившиеся в уверенность».
Чтобы яснее увидеть и разобраться в событиях, ставших причиной сначала подозрений, а затем, по мере ухода в прошлое, оснований для предположений и, наконец, догадок, необходимо вернуться в далекий XVIII век, во вторую половину 1790-го и 1791 год.
Успешные действия армии и флота в русско-турецкой войне и даже взятие неприступной крепости Измаил не привели к ее окончанию. Причины затягивания войны стали понятны князю Потемкину, когда курьер вручил ему письмо канцлера Безбородко. Его текст изумил князя какой-то безысходностью: «В политике грядут потрясения. Турки обще с Пруссией не помышляют о мире. Многие европейские и северные дворы враждебны нам. Скорейший приезд Ваш – спасение!».
Но только в феврале 1791 года, когда наступившие холода приостановили действия враждующих армий, Потемкин передал командование князю Репнину и выехал в Петербург. К удивлению князя, первая встреча с Екатериной II прошла с «прохладной сдержанностью государыни», что отметил секретарь императрицы Храповицкий в «Дневнике». Потемкин все понял, когда услышал дворцовые новости от Безбородко. Канцлер говорил, ничего не утаивая: «Государыня совершенно потеряла голову, пригрев возле себя скудоумного двадцатидвухлетнего мальчишку Платошку Зубова, видя в нем, не чая души, почти гения, безрассудно доверяя ему всю внешнюю политику».
При очередной встрече с императрицей Потемкин с присущей ему прямотой посоветовал, не идеализируя умственные способности юного фаворита, которых он полностью лишен, вышвырнуть его «яко блудливого кота». Зная и продолжая верить в мудрость Екатерины, он не мог даже предположить, что обожествляемая им в молодые годы властолюбивая женщина, ставшая затем его искренним другом и соратником, вдруг превратится в расчетливого врага.
Как и в былые годы, когда Екатерина нуждалась в его советах, князь принялся за неотложную работу, требующую государственной мудрости и твердой воли. Безбородко отмечал в записке на имя императрицы: «Князь незамедлительно начал давать скорейшее течение не только секретным и важнейшим политическим делам, но и оборонительным одновременно...».
Однако, с ослаблением политической напряженности как на внешних границах, так и внутри государства, положение Светлейшего при дворе все более осложнялось. Стареющая императрица не вняла совету прозорливого князя убрать Зубова с политической арены и не подумала расстаться со своим «милым дитятей», уже увешанным орденами.
Продолжение следует
Александр Абросимов
Журнал «Новый фаворит» №1 апрель 2007
07.09.2007
После скоропостижной смерти Потемкина возникли слухи об его отравлении. И подтверждения им нашлись в диагнозах врачей и мемуарах современников. Что же предшествовало загадочной смерти Светлейшего? Екатерина Великая стала безгранично доверять новому фавориту Платону Зубову — марионетке в руках вездесущего интригана князя Салтыкова. Возникает заговор, руководимый Салтыковым, цель которого — физическое устранение «неудобного» Потемкина и вооруженное свержение Екатерины. Императрица порывает отношения со Светлейшим. Юная бездарность Зубов начинает безраздельно править ее сердцем, а заодно и всей политикой Российской Империи.
Потемкин с каждым днем чувствует возрастающую головную боль, сердечное недомогание. Участились полуобморочные припадки, появились мысли о недалекой смерти. 24 июля он покинул Царское Село. В Яссы приехал совершенно расхворавшимся. Но даже измученный постоянными болями, Потемкин не выпускает из рук управление армией и флотом, продолжает вести начатые Репниным переговоры о мире с Портой.
Но болезнь прогрессировала. Потемкин вынужден вызвать канцлера Безбородко, чтобы тот заменил его на переговорах, объясняя причину в письме: «Мои страдания довели меня до совершенной слабости». Одновременно князь диктует своей племяннице, Александре Браницкой, текст письма императрице, не скрывая серьезности болезни. Ответные письма Екатерины наполнены заботой о здоровье князя. Но она, уже привычно и продуманно оставаясь лицемерно-приветливой, великолепно зная о взаимной ненависти Потемкина и Зубова, бередит сердце больного, передавая от фаворита «поклоны и беспокойство (?!) по поводу болезни». Фальшивое многословие и показная трагичность писем не дают полного алиби Екатерине, пребывающей в слезах, особенно в присутствии людей, осведомленных в сложившейся ситуации, тем самым вызывая подозрение в искренности чувств.
Польский историк Казимир Валишевский в книге «Вокруг трона» (1909) только полунамеком пишет о трагедии: «Обвинили в смерти Потемкина Зубова, и сама Екатерина не была свободна от этих подозрений». Его российский коллега Иван Нерадов, ссылаясь на слухи, более уверен в криминальной окраске трагедии: «Утверждают, что Светлейший был отравлен по приказанию Зубова, трепетавшего перед ним, с молчаливого согласия Екатерины».
5 октября Потемкин окончательно решает о переезде в Николаев, «где климат лучше и там он найдет спасение», отправляется в дорогу, но утром умирает в степи, в 40 верстах от Ясс. Окружение князя, не только его явные сторонники, но и по разным причинам недолюбливавшие его люди, хорошо знавшие обстановку при дворе и время пребывания там Светлейшего и знающие о его страданиях с самого начала, заподозрили худшее - яд! В злодействе подозревали Зубова. Появились подробности: «Он сумел подкупить слуг придворного банкира Ричарда Сутерланда, у которого за день до отъезда обедал князь. И Сутерланд умер в тот же день, в тот же час, испытывая такие же мучения».
Трагично, но и посмертная судьба Светлейшего продолжает оставаться в руках ничтожеств, преследовавших его при жизни. Тело Потемкина было поспешно возвращено в Яссы. Прежде чем «по высочайшему повелению ему должен быть отдан последний долг христианский», князя «анатомили и бальзамировали на другой день по кончине», 6 октября.
Но прошло полтора месяца, на протяжении которых, как отметил в своем «Дневнике» Храповицкий, «дурачок Зубов сильно злился против слов государыни «хоронить князя с подобающими почестями в столице». Платоша упирался, вопя: «Пусть лежит в своем Амстердаме!» И государыня уступила...». Именно с этих закулисных происков начались посмертные явные и фантастические скитания останков князя, глумление над ними. Родственник князя и его адъютант Леонид Энгельгард в своих мемуарах (1826) упомянул следующий факт: «А.В.Браницкая, твердо уверовав в яд, умертвивший дядю, надеялась на отмщение злодею. Накануне бальзамирования беседовала с доктором Массо, прося его поместить сосуд с внутренностями в могиле возле гроба, где, как она узнала, может сохраняться яд. Как мне известно, ее помыслы не оказались тщетными...».
Князь Потемкин -Таврический был похоронен в склепе Екатерининского собора города Херсона 23 ноября 1791 года. Казалось, страсти поутихли, друзья смирились с потерей, враги втихомолку праздновали победу. Но успокоились не все, слухи о злодействе Зубова продолжали существовать, находя своих сторонников, бросая тень на фаворита.
Неожиданно, в 1792 году, появляется новый слух. Оказывается, Сутерланд оставался все это время жив и здоров. Вскоре это известие сменилось более неожиданным: якобы Екатерина, узнав об отсутствии изрядной суммы в банке, назначила комиссию по проверке выданных кредитов. Сутерланд, опасаясь строгих мер наказания... застрелился. Странная смерть настолько удивила Безбородко, что своим сомнением он поделился с Александрой Браницкой, так реагируя на молву, ходившую по Петербургу «Ричард, кроме гусиного пера, другого оружия не признавал, совершенно не умея стрелять...».
Великолепно продуманное двойное алиби Зубова. Оставаясь живым, Сутерланд только частично снимал подозрение в убийстве князя Зубовым, а продолжая появляться при дворе, он как бы напоминал о существовании слуха. «Самоубийством» банкир полностью превратил все еще существующую версию в пустую сплетню, выдуманную врагами Платона Зубова. Действительно, со временем слух начал затихать, но историки и спустя 200 лет все еще упоминают о нем с долей веры в совершенное преступление.
Может это следы предвзятости? Но если быть точным и искренним, даже при первом упоминании имени последнего фаворита Екатерины Платона Зубова возникает неприязнь к корнету, его характеру. Дореволюционные энциклопедии и биографические справочники прямо и правдиво перечисляют весь «арсенал» 22-летнего юноши: дерзкий, надменный, спесивый, гордый. И другая его личина - жалок и ничтожен, скрывающий готовность к подлости, коварству и ненависти. Один из авторов так объяснял причину, объединившую двух людей с большой разницей в возрасте - Екатерину и Зубова: «Она интуитивно видела в нем родственную душу. Такое же притворство и ложь, тщательно скрываемые под фальшивой робостью и любовью». Подобная родственность душ способна на многое, тем более при полном отсутствии совести... Окончание следует
Александр Абросимов
"Новый фаворит № 3". - 07.09.2007
11.02.2008
Против Потемкина организован заговор, вдохновителем которого был прямой претендент на престол Павел, а главным организатором - генерал-фельдмаршал Николай Салтыков. Для «отстранения» князя Екатерину снабжали «фальшивыми новостями», а отвлекающим объектом стал Платон Зубов - марионетка в руках Салтыкова. Первые слухи об отравлении Светлейшего появились сразу после его смерти: якобы Зубов подкупил слуг придворного банкира Сутерланда, у которого обедал князь, и сам Сутерланд умер в то же время, что и Потемкин. Со временем появляются новые слухи: Сутерланд жив, но вскоре после недостачи в банке, опасаясь наказания застрелился...
Неудивительно, что коварная, мощная лавина из грязи, подлости и предательства, втоптала, утопила в клевете верящего в благородство Потемкина, принявшего мучительную смерть. Как оказалось, следы коварных мыслей, ставших основой слухов о смерти бедного Сутерланда, тянулись дальше и воплотились в «Деле об отравлении генерал-фельдмаршала Г.А.Потемкина». Оно было найдено историком В. Лопатиным в 1992 году среди рукописей в Московской публичной библиотеке. В деле записка: «Фельдмаршал Потемкин был отравлен по приказанию Екатерины ІІ доктором Тиман, при нем находившемся в Яссах; доктор получил хорошую пенсию и отправлен за границу... Сенатор Рерберг». Очень краткий по объему, но обильно насыщенный сведениями документ. Прежде всего, назвав «заказчиком» Екатерину, автор ничем не рисковал, так как императрица к тому времени умерла. Но, указав на доктора Тиман как исполнителя, спешно покинувшего Россию, ошибался - Тиман оставался, служа лейб-медиком при Александре I, который ему полностью доверял. Автор записки (разумеется, не «Рерберг») достиг своей цели, на записку никто не обратил внимания, зная судьбу и положение указанных лиц, а «Дело» отправили в архив «без последствий». Но, изощряясь в попытке создать алиби именно для Зубова, автор... выдал себя. И мало того, он помог назвать яд, которым был отравлен князь Потемкин.
Вернемся к моменту появления слухов и преследуемой ими цели. Первый слух о смерти Сутерланда «подтвердил» участие Зубова в покушении. Второй, оставив банкира в живых, оправдал фаворита. «Оправданный» и безупречно чистый от подозрений Зубов назначается генерал-губернатором.
Записка «Рерберга» в «Деле» не случайна: по протекции Салтыкова Александр I прочил Зубова в члены Государственного совета, и претенденту, разумеется, требовалась незапятнанная репутация. Только Николай Салтыков, с его изощренным и отточенным интригами умом, снабжал Зубова политическими сплетнями о Потемкине, а также выступал талантливым дирижером тонко продуманных слухов, превращая бездарность в непорочного гения. Автором записки мог быть только Салтыков. Он указал в ней одного врача, Тиман, находившегося во время болезни рядом с Потемкиным. Но возле князя постоянно дежурили также врач Массо и штаб-лекарь Санковский. О. Массо известно только из донесений Потемкина Екатерине, в которых он ходатайствует о награждении хирурга за оказание помощи солдатам. Следы Массо и Санковского теряются.
Вот когда пригодились выписки из видавшего виды альманаха Герцена «Полярная звезда» (1860-1862), принесенного в 1971 году заботливым и всегда приходящим на помощь «сувороведом» Леонидом Константиновичем Ширяевым. В альманахе воспроизводится рассказ-воспоминание штаб-лекаря, кажется, Колтовского: «В 1797 или 98 году коллега Санковский, в кругу таких же медиков, вспомнил давний случай, когда по просьбе хирурга Массо, приступившего к осмотру князя Потемкина перед бальзамированием, он зашел во временно приспособленную для этой процедуры келью монастыря Чоллия (Яссы). Обнаженное тело князя лежало на столе. Массо молча, только глазами, показал на его потемневшее лицо и сероватые, проступившие по телу пятна. Слушавшие Санковского врачи переменившись в лице, почему-то шепотом, почти одновременно выдохнули - мышьяк! Зубов еще был при власти. Массо вскоре уехал. Санковского куда-то перевели, кажется на Кавказ...»
Как свидетели эти врачи не представляли опасности репутации Зубова. Становится понятным и выбор заболевания для официального диагноза - именно «болотная лихорадка» - как заболевания, наиболее близкого по внешним и внутренним признакам к отравлению, и только серые пигментные пятна указывают на причину отравления - мышьяк. А удалось ли Браницкои доказать наличие яда в организме князя благодаря оставленному в склепе сосуду? Тем более Энгелъгард писал, что «ее помыслы не оказались тщетными».
Браницкая действительно хотела перенести останки князя в построенный, для него мавзолей, а затем провести соответствующие исследования по обнаружению яда. Но после смерти Екатерины на престол взошел Павел I, строительство мавзолея сулило графине большие неприятности. Задача еще более осложнилась, когда по приказу Павла склеп в соборе Херсона был засыпан землей. Извлечь сосуд также не представлялось возможным. Прошло 20 лет. За это время Браницкая создает парк «Александрия» с небольшими мемориальными постройками, имевшими символический характер, и посвящает его князю Потемкину -Таврическому, отказавшись от перезахоронения тела. Только в 1820 году архиепископ Иов, племянник князя Потемкина, будучи в Херсоне проездом, сумел выполнить просьбу графини. Он находит сосуд и увозит его в Белую Церковь. Дальнейшая судьба сосуда осталась неизвестной, как неизвестно и то, получила ли сама Браницкая подтверждение своих подозрений о наличии яда. Она умерла в 1838 году. После отъезда архиепископа из Херсона возникли всякого рода слухи, в том числе обвинявшие Иова не только в похищении тела князя, а позже, в 70-е годы XX столетия, даже предполагаемых драгоценностей из гроба. Впрочем, судьба останков князя и история склепа - особая тема, о ней подробнее в следующих публикациях.
Несколько слов о причинах бездействия заговорщиков после смерти Потемкина, ведь Екатерина оставалась на троне в течение 5 лет. Многие наиболее проницательные историки признают, что «после кончины Потемкина начался упадок, которым ознаменованы последние годы царствования Екатерины. Вельможи делали, что хотели, не страшась ответственности и возмездия...». Свергать такую императрицу было бессмысленно.
Александр Пушкин, назвав Екатерину «Тартюфом в юбке» за ее лицемерие и ханжество, дополнил биографию эпитафией: « Жила приятно и немного блудно, Вольтеру первый друг была, Наказ писала, флоты жгла, И умерла, садясь на судно...»
Ее фаворит и убийца Потемкина Платон Зубов, оставаясь таким же скудоумным и жестоким, как и раньше, был лишен всех должностей, превратившись в нищую духом и одолеваемую жадностью развалину. Умер в 55 лет.
Воспитатель ничтожного Платошки, генерал-фельдмаршал Николай Салтыков прожил 80 лет, стал князем, ужился с Павлом I и пользовался вниманием Александра I. Канул в Лету, изрядно наследив в истории.
Александр Абросимов
Новый фаворит №1. - 11.02.2008
Владимир
Александр
Sofia
София