on-line с 20.02.06

Арт-блог

06.09.2018, 13:50

Вересень-2018

Знову Вересень приїхав На вечірньому коні І поставив зорі-віхи У небесній вишині. Іскор висипав немало На курний Чумацький шлях, Щоб до ранку не блукала Осінь в зоряних полях. Р.Росіцький

Випадкове фото

Голосування

Що для вас є основним джерелом інформації з історії?

Система Orphus

Start visitors - 21.03.2009
free counters



Календар подій

    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

Новини регіону

22.03.2024, 13:15

Книга історій "Плач Херсонщини". Художниця створила ілюстрації використовуючи старослов'янські символи

  Художниця з Херсона Валерія Гуран працювала в Естонії та ...
20.03.2024, 23:16

Сквер на проспекті Незалежності в Херсоні назвали на честь Джона Говарда

  У Херсоні завершилось громадське голосування щодо перейменування ...
20.03.2024, 22:51

Присвятила 50 років свого життя театру. Історія Заслуженої артистки України з Херсона Олександри Тарновської

Заслужена артистка України Олександра Тарновська присвятила 50 років ...
> Теми > Візуальне мистецтво > Актуальне мистецтво в Херсоні > Шляхи-дороги Олексія Голубцова

 

Пути-дороги Алексея Голубцова

Думал ли когда-нибудь мальчишка из провинциального сибирского городка Курган, что будет учиться на гидролога, а станет фотографом? Что его фоторепортажи будут печать известные российские и зарубежные журналы? Что исколесит он Евразию от Берлина до Магадана, от полуостров Канина до пустыни Сахары?
Его стремлению изучить мир друзья не удивляются, говоря, что в том месте, которое обычного человека тянет в кресло, у нашего героя самое настоящее шило. А впрочем, это и неплохо - иначе каким бы еще ветром время от времени заносило бы в наш город московского фотографа Алексея Голубцова?

Вот и в этот раз по пути из Вилково, где он снимал свой очередной проект, домой в Москву погостил он у друга в Херсоне, а заодно и рассказал о том, как работал над одним из своих проектов «Северная антропология» и даже организовал небольшую выставку в херсонской галерее «Кодак».

- Алексей, почему гидролог вдруг превратился в фотографа?
- В 1991 году, когда мы окончили институт, гидрологи никому не были нужны. Проработав полгода по специальности, я схватился за голову: как жить дальше? кем быть дальше? О фотографии я тогда не думал, просто с детства фотографировал. У отца был фотоаппарат, он фиксировал жизнь семьи, проявлял пленки, по ночам на кухне занавешивал окно и печатал фотографии - так, собственно фотография вошла в мою жизнь. Да и сам я фотографировал все, что было интересно, но мир профессиональной фотографии от меня был достаточно далек.

Когда же я понял, что с гидрологией все плохо, мне захотелось сделать крутой поворот в жизни. Сел в поезд и уехал в Дрезден - там жил мой товарищ, и я решил погостить у него месяца три, но задержался и прожил там год. Товарищ мне предложил небольшую работу в Дрезденском университете. С собой у меня был фотоаппарат «ФЭД», который мне родители купили на день рождения в 16 лет, но я мечтал о том, что куплю себе японский. Когда получил свою первую зарплату, у меня на руках оказалась огромная для меня по тем временам сумма, - я пошел в магазин, купил этот фотоаппарат, объектив и был очень счастлив. Но и тогда я еще никак себя не мыслил в качестве фотографа. А через год решил, что должен вернуться.

- Большинство наших людей, попадая в сытую и благополучную Европу, старается там и закрепиться. Почему Вы вернулись?
- Видимо, такой я глупый человек, не относящийся к большинству. Чужеродная ментальность, которая меня окружала, меня не удовлетворяла. Наверное, правильно было бы назвать все это словом «ностальгия». Мне не хватало родины, мне не хватало возможности шутить и понимать шутки. Может, это было глупо, но я решил ехать обратно. Вернулся в Питер - в город, где учился, где прожил 6 лет, - и стал подумывать о том, чем бы мне заняться.

Гидрология по-прежнему в России была никому не нужна. В Питере я познакомился с молодым парнем, таким же фотолюбителем, как и я, мы вместе выезжали на съемки, что-то придумывали. Опыта у обоих было почти никакого. Он пошел учиться на фотокурсы, и я вместе с ним. Целыми днями фотографировал, вечерами занавешивал окно и печатал, проявлял… Раз в неделю приходил на занятия и показывал, что у меня получилось. Это была первая моя учеба, более или менее серьезная.

- Можно сказать, что Вы человек с фотографическим образованием?
- Скорее, нет. У меня нет правильного, академического образования. Мое образование хаотичное, случайное. Большую часть того, что я могу назвать своим фотографическим образованием, мне дала практика и общение с выдающимися людьми, которых я могу считать своими учителями. Прежде всего, это мой отец, благодаря которому я узнал, что есть такая вещь - фотография, магическая, завораживающая…

Приехав после института работать в Курган, я познакомился с Виктором Александровичем Бугровым - он был мэтром, членом Союза фотохудожников еще СССР, потом России. Общение с ним стало вторым этапом моего фотографического образования. Фотошкола в Питере была третьим этапом. Но эти курсы я так и не окончил - проучился год, и меня позвали в Курган работать фотокорреспондентом в газете. Это был следующий этап - начало профессиональной деятельности. Хотя как фотограф я в то время совершенно ничего из себя не представлял. Но сам себе казался таким большим, потому что работаю в штате газеты, зарабатываю себе на жизнь фотографией, мне все это очень нравилось и казалось, что это верх моей карьеры. Но прошло полгода - и я почувствовал, что мне в газете стало тесно.

- Потому что внутри жил авантюрист?
- Наверное, потому, что те темы, которые мне приходилось снимать по заданию редакции, меня не очень волновали. Я понимал, что если буду и дальше работать в газете, не буду расти.

- И потому пошел в свободные фотографы?
- Не сразу. У меня еще был период, когда я занимался бытовой фотографией. Вместе с коллегой - фоторепортером из областной газеты - мы образовали небольшой кооперативчик, занимались банальными вещами: ездили по нашей Курганской области и фотографировали садики, школы. Дело оказалось куда прибыльнее, чем работа в газете, у нас появились деньги, мы себя почувствовали свободными. А для того, чтобы не костенеть в творческом отношении, мы раз в неделю устраивали себе какие-нибудь пленэры, снимали для души. Так продолжалось несколько лет, пока я не понял, что и это меня не устраивает. Для души снимали мало, да и уехать надолго не могли себе позволить, а темы, которые мне были интересны для съемки, требовали поездок далеко и надолго. В общем, наше содружество распалось, я сел в поезд и поехал в Москву.

- И как Москва приняла?
- Как в песне поется. Москва не похожа на все остальные города. С одной стороны, перед тобой открыты все возможности - ради Бога, стучись. С другой - стучаться надо сильно и при этом соблюдать правила московской игры: уметь лукавить, расталкивать локтями, идти поперек своей совести. Это ощущение от Москвы у меня до сих пор не проходит, но правила московской игры не стали моими правилами. Первое время было туго. Работы было немного, брался за любую и едва сводил концы с концами. Так продолжалось год-полтора. Потом мне подвернулось неплохое место в издательстве «Иностранец», которое делало еженедельную газету и журнал. От меня требовалось максимум 4 съемки в месяц, одна из них была связана с какой-нибудь заграничной командировкой (хорошая возможность поездить по миру!), при этом две недели в месяц я был свободен. Благодаря этой работе я себя почувствовал более уверенно. А потом все пошло одно за другим.

- А на Север-то как свободного фотографа занесло?
- Сначала случайно. На обратном пути после одной из съемок для зарубежного журнала присоединился к санитарному рейсу - на полуостров Канин доставили врача, который сделал мальчику, повредившему веко, несложную операцию. Я пробыл в оленеводческой бригаде всего-то полчаса, но получил столько впечатлений, что потом целый год бредил Севером, и стал искать возможность еще раз попасть туда. Оказалось, что есть общественная организация, которая, находя спонсора, периодически вылетает на два месяца к оленеводам с доктором и культработником, перемещаясь от одной бригады к другой. И я убедил их взять с собой меня. Так в 2005 году состоялась моя первая поездка на полуостров Канин. Потом я решил, что надо бы съездить в эти места еще и зимой, и такая возможность тоже появилась… Потом была и третья поездка, в июле 2006-го.

- Сложно было работать в условиях Севера?
- Проблем хватало. Найти одежду, чтобы всегда быть готовым к работе, мне не удалось (внутри платки +20, на улице - минус 20). Аккумуляторы на морозе замерзали. Чтобы объектив не запотевал от резкой смены температур, пришлось одну камеру держать постоянно в палатке, другую - на улице. Но важно то, что проект «Северная антропология» получит свое логическое завершение в виде книги, которая выйдет к майским праздникам - перед Новым годом подписан контракт с французским издательством. Это будет не просто фотоальбомом или фотокнига - состоять она будет из моих фотографий и писем 20-летнего юноши по имени Гриша, с которым я познакомился во время своей второй поездки.

- По результатам поездок у Вас еще были и публикации в журналах, в частности, обложка российской версии «National Geographic», и фотовыставка в российском информационном центре ООН. Покорили издателей экзотикой?
- Может быть. Но я не стремлюсь к экзотике. Вообще-то северные народы снимают немало, но, в основном ездят на Ямал - там основная нефть, там дороги. А Канинский полуостров не тронут нефтедобычей и цивилизацией, потому сюда мало кто добирается. Здесь на огромных просторах тундры вслед за оленями кочуют около 500 человек. Вся их жизнь построена вокруг северного оленя: он и пища, и одежда, и транспорт. За многие годы мало что изменилось в укладе жизни кочевников, да и цивилизация оставила здесь очень скромный след. Основной интерес мой как фотографа заключается в документировании повседневного образа жизни людей. Вряд ли это может дивить, да и я к этому не стремлюсь.

- Зачем тогда ездите по миру?
- Мне просто нравится путешествовать. Это профессия, которая позволяет видеть новые места и знакомиться с новыми людьми.

- Какое из своих фотопутешествий вы считаете самым увлекательным?
- Самое увлекательное то, что ты делаешь в данный момент. А в данный момент я снимал Вилково - было очень увлекательно и интересно. С нетерпением жду, когда вернусь домой и проявлю пленки.

- Пленки? Почему в наш век повальной компьютеризации Вы снимаете по-старинке, на пленку?
- Цифровой камерой я тоже пользуюсь. Но нет ничего универсального. Для меня все упирается в технические ограничения, которые накладывает цифра. В частности, зимой аккумулятор довольно быстро замерзает. Работая на полуострове Канин, я специально к майке пришил внутренний карман, где лежали два из трех аккумуляторов. Пока одним снимаю - два греются. Но когда в отсутствии электричества все аккумуляторы разрядились, снимать пришлось только на пленку.

Экстремальные условия требуют надежного оборудования, а пленочная камера позволяет работать хоть при минус 50. Кроме того, испытываешь какое-то благоговейное чувство, когда в руках держишь материальный отпечаток своей работы - вот он, кусочек целлулоида с изображением. Это как-то греет. Но даже это не главное. Я бы с удовольствием отказался бы от пленки, поскольку эта технология сегодня обходится дорого, если бы цифра меня полностью устраивала в экстремальных условиях. А зависимость от электричества, как и любая зависимость - штука неприятная.

- Опасностям в пути подвергаетесь?
- Обязательно. В ноябре прошлого года я чуть не замерз на Памире. В той горной долине, где я был неделю, выпал необычный для того времени снегопад, и лавинами практически завалило вход в долину. Выйти из нее можно было только одним путем, и я 17 км шел по горной тропинке по пояс в снегу.

- Вы можете назвать себя успешным фотографом?
- Успешный - это когда можешь делать только собственные проекты, при этом о хлебе насущном совсем не думать. Когда твоя новая книжка выходит каждый год. А у меня только первая выйдет в этом году.

- Тяжело ли попасть на обложку журнала?
- Если задаться целью, то я думаю, ничего сложно в этом нет.

- А когда Вы стали автором обложки «National Geographic»?
- Еще до проекта «Северная антропология» у меня было несколько репортажей в «National Geographic Россия». Но это был первый репортаж cover story - материал с обложки. Я никаких усилий для этого не прилагал - это было решение редактора.

- Московские журналы ценят работу фотографа?
- Нет. За фотографию по-прежнему платят мало.

- И все же нынешняя работа позволяет жить безбедно?
- В общем, концы с концами сходятся, но слухи о немереных богатствах очень сильно преувеличены. Большую часть времени и сил я должен концентрировать на собственных проектах. От заказной съемки я не отказываюсь, но, как правило, берусь за нее, если интересы заказчика как-то пересекаются с моими… Я не делаю работы, которые мне не интересны.

- Как свободный фотограф в поездки Вы ездите за свой счет, потом материал могут купить, а могут и не купить. У Вас все проекты окупаются?
- Не все. Некоторые - только через пару-тройку лет, а есть проекты, которые не окупятся никогда.

- А жена не предъявляет претензии, что деньги идут не в семью?
- Мы живем вместе больше 10 лет, и мне кажется, что взаимопонимание по этому вопросу есть. Более того, мне до сих пор очень интересно мнение жены о своих фотографиях, она первая видит то, что я снимаю, она всегда мой самый первый редактор.

- Во время съемки думаете, что это нужно будет потом продать?
- Я вынужден об этом думать, потому что есть семья, есть ребенок, скоро будет второй.

- Работая над проектом, делаете заготовки для потенциального покупателя, для журналов?
- Да. Не знаю, хорошо это или плохо. Но делаю. Плохо это может быть потому, что иногда ты неосознанно ориентируешься на чужой вкус, и это тебя сбивает, смазывает.

- Так что, коммерция и творчество - две вещи несовместные?
- Коммерческая реализация зависит не только от меня, но и от того, кто согласится вложить средства в какой-то проект. Если это публикация в журнале - все зависит от вкуса редактора. Но если делаешь свою работу честно и правдиво, глубоко, искренне испытываешь большой интерес к тому, над чем работаешь, рано или поздно для нее найдется коммерческий выход.

- И напоследок, где еще планируете побывать?
- Очень хочу еще раз поехать в Вилково - весной. Собираюсь продолжить проект в Таджикистане, на Памире - хочу летом туда поехать. И еще один проект у меня не закончен - по реке Пениге в Архангельской области - в конце зимы и, может быть, летом.

Лариса Жарких
«Херсон маркет плюс».- №2 (260).- 13.01-19.01.2011.- стр.5,19

Публікація першоджерела мовою оригіналу

Напишіть свій коментар

Введіть число, яке Ви бачите праворуч
Якщо Ви не бачите зображення з числом - змініть настроювання браузера так, щоб відображались картинки та перезагрузіть сторінку.