"Ты велел дожить до ста лет, вот я и дожил"
Знаменитому меценату, старейшине рода Фальц-Фейнов, основавшего «Асканию-Нову», исполнилось 100 лет. Чем в Украине вы гордитесь? Каждый третий в нашей стране на вопрос социологов ответил так: «Заповедником «Аскания-Нова». Через год одно из семи природных чудес отметит 150-летие своего основателя. Основала же «Асканию» семья российских немцев. В награду за отлично сданные экзамены в Херсонской гимназии родители разрешили своему сыну устроить вольер, поместив туда несколько диких животных.
— Именно из детского увлечения моего дяди родилось это чудо, — подчеркивает всегда барон Эдуард Фальц-Фейн.
С бароном я познакомилась добрый десяток лет назад в Херсоне, куда тот стал наезжать едва ли не каждый год после обретения Украиной независимости. Не отмененная никакими революциями и переворотами связь с землей, где появился на свет, вновь и вновь звала его домой.
Отец барона, Александр Эдуардович, — второй из пяти сыновей Эдуарда и Софьи Фальц-Фейнов. К началу прошлого века это самые крупные помещики на юге России. Управляющий имением, кстати, не скрывал своего недовольства «баловством» молодого наследника почтенных родителей, транжирящего деньги на обустройство зоопарка и ботанического сада. После смерти отца Фридрих выгнал его, и всю прибыль от продажи овец и шерсти направил на развитие заповедника. Со временем подросшие дети Софьи и Эдуарда породнятся с самыми известными людьми империи — Достоевскими, Набоковыми, а в доме Фальц-Фейнов под аккомпанемент Сергея Рахманинова будет петь Федор Шаляпин.
— Я сам, конечно, не помню, как мальчишкой сидел на коленях российского царя Николая Второго, но такое было, мне потом рассказывали, — как-то обронил барон в разговоре.
Николай Второй, в самом деле, весной 1914 года, нарушив дворцовый этикет, который запрещал императору останавливаться у частных лиц, воспользовался гостеприимством Фридриха Фальц-Фейна и приехал из Крыма в Асканию, чтобы посмотреть зоопарк, о котором уже тогда шла слава. «Меня встретили сам хозяин, — писал впоследствии царь своей матери, — его сестра, брат, их малые дети. Они совсем россияне и простые в общении люди. Мне предложили чай в саду. Вокруг стола разгуливали цапли, утки, журавли, смотрели на нас, подходили и толкали клювами, выпрашивая хлеб. В степи живут разные олени, страусы под открытым небом на открытом воздухе. Удивительное впечатление, точно картина из Библии, как будто звери вышли из Ноева ковчега».
Всего через четыре года матросы-большевики устроят в «Аскании» бойню, рубя головы редким животным и птицам с криком: «Вот вам, буржуи!», а Фридриха Фальц-Фейна объявят немецким шпионом и бросят в Бутырскую тюрьму. Многочисленное семейство разбежится по миру кто куда. Эдуард вместе с родителями поселится в Германии, потом переедет во Францию. Наследнику баснословно богатых родителей волею судеб выпало жить на одну зарплату. Спортсмен, репортер, он бросит все и займется бизнесом — продажей сувениров. В Лихтенштейне у барона кличка — Сувенирный король.
— Благодаря связям мамы я оказался в Лихтенштейне, тогда это была бедная европейская провинция, — рассказывал Эдуард Фальц-Фейн, племянник основателя заповедника. — Там и живу до сих пор.
«Если умру, моя дочь не даст вам ни цента»
Барону было под 70, когда его пустили в СССР. Этому предшествовала забавная история: в конце 1970-х Эдуард возглавлял национальный олимпийский комитет Лихтенштейна. А так как он дружил с Юлианом Семеновым (вместе они занимались поиском Янтарной комнаты, вывезенной нацистами в годы Второй мировой войны), писатель передал ему просьбу руководства страны советов поспособствовать, чтобы в 1980 году Олимпиаду провели в Москве. А дело в том, что Эдуард Фальц-Фейн обладал удивительным даром: он дружил с президентами, премьер-министрами многих стран мира, известнейшими людьми своего времени, был накоротке с сэром Ноэлем, возглавлявшим олимпийский комитет Англии, а также другими чиновниками от спорта. В МОК входило 23 страны, он со всеми переговорил и склонил их голосовать за Москву.
— Председатель НОК СССР Павлов очень переживал, удастся ли мой план, — рассказывал барон. — Я ему сказал: «Иди спать, Олимпиада ваша». Так и вышло. За это Павлов организовал мне самую первую поездку в заповедник «Аскания-Нова».
Тот первый визит на родину барон вспоминать не любит — везде советские люди видели в нем врага.
— В 1990 году я был назначен директором заповедника «Аскания-Нова» и буквально через две недели после назначения узнаю: здесь, на территории, Фальц-Фейн, — рассказывает Виктор Гавриленко, нынешний директор заповедника. — Человеку за 80, но больше 60 ему не дашь. Какой там дедок, ну что вы! Еще меня удивило: барон и — в шортах. Странно! В 1988-м в Аскании стоял еще дом культуры, так называемый зеленый домик — центральная родовая усадьба семьи Фальц-Фейнов, ее буквально перед приездом барона снесли, одни ямы на том месте остались. Он очень огорчался и вскоре в кейсе наличкой привез сто тысяч долларов на восстановление семейного гнезда. Я был госслужащим, поэтому сделал, как велел закон: валюту перевел в купоно-карбованцы. Если б поступил иначе, уже, наверное, успел бы отсидеть и выйти. Тех денег хватило на стены и крышу, а у меня голова поседела от различных проверок. Но Фальц-Фейн продолжал инвестировать. «Зачем это Вам?» — однажды спросил я иностранца, хотя и без всяких объяснений видел его особое отношение к родине. Он ответил так: настоящая диаспора вымирает, новому ее поколению имена предков уже и не дороги, я же хочу успеть вернуть этой удивительной жемчужине нашу фамилию.
2 апреля 1994 года справедливость восторжествовала: Кабинет Министров Украины к названию учреждения Биосферный заповедник «Аскания-Нова» присовокупил: имени Фальц-Фейна. Фамилия рода была реабилитирована.
— Я и сам много лет был советским человеком, — улыбается Гавриленко. — Чувствовал, как косо смотрит на меня начальство за то, что «якшаюсь с вражеским элементом». Я же был поражен щедростью барона: он буквально заставил меня открыть валютный счет, куда ручейком текли и текли его деньги. «Не стесняйся, бери, — настаивал. — Если умру, моя дочь не даст вам ни цента. Она до сих пор меня упрекает: мол, советы отняли у вас все, голыми-босыми по свету пустили, а ты им помогаешь. Зачем?».
Виктор Семенович, правда, тут же подчеркивает, что дочь барона Людмила за последние годы во многом изменила свою точку зрения и с пониманием отнеслась к тому, что отец за свои средства поставил в «Аскании» памятник основателю заповедника — своему дяде. «Какая бы здесь власть не была, его на этой земле всегда будут помнить», — уверен меценат. Хотя замечу, что наш предыдущий президент Виктор Ющенко не раз обещал: памятник основателю заповедника обязательно поставит государство. Барон ждал-ждал, да и махнул рукой, сам оплатил все работы. Как-то он мне сказал: «Я деньги не на ветер бросаю. Только за один год ваши экскурсоводы 10 миллионов раз повторяют имя моего дяди. Это же какая пропаганда! Разве ради такого не стоит потратиться?».
1992 год был переломным в отношениях Гавриленко и барона Фальц-Фейна. Директор покорил патриарха именитого рода операцией по отправке в Монголию двух экспедиций с лошадьми Пржевальского.
— К 1960-му в Монголии ни одной лошади Пржевальского не осталось, — рассказывает Виктор Семенович. — А у нас в заповеднике к тому времени уже бегало 130 лошадок. Крупное животное, много ест, хотелось немного уменьшить нагрузку на территорию. Голландцы купили у нас пять особей и через Москву отправили их самолетами на прародину, потом немцы сделали то же самое. Помню, в очередной приезд барона я повез его в степь на тачанке, рассказывая по дороге о трудностях переброски животных. «Как же тяжело было вашему дяде — два месяца вез лошадок в поезде. Сначала до Бийска, потом сюда, — говорю. — Разве мог предположить, что через сто с чем-то лет именно благодаря его природоохранному проекту лошади вернутся на прародину?». А надо сказать, что конь Пржевальского изображен в семейном гербе Фальц-Фейнов. Барон слушал и просто сиял от радости.
Неудивительно, что Виктор Гавриленко на столь незаурядном событии, каким стал столетний юбилей Эдуарда Фальц-Фейна, был среди самых дорогих гостей именинника.
— Виктор Семенович, как 14 сентября барон праздновал свой сотый день рождения?
— Вилла барона находится рядом с домом князя Лихтенштейна, так что наплыв русскоязычных людей в тот день поднял на ноги всю полицию этого маленького государства. Множество охранных кордонов, проверки документов, гостей пускали только по персональным приглашениям с личной печатью именинника. Официальная часть началась в 14.00. Посол Украины в Швейцарии (Лихтенштейн находится под протекторатом этой страны. — Авт.) сказал теплые слова в адрес юбиляра, а супруга посла спела имениннику «Многая лета». Была масса представителей из диаспоры, высокопоставленных российских чиновников. Я хотел снять торжество на видео, но камеру в зал пронести не разрешили. Правда, я потом нажаловался барону: мол, что привезу показать в Асканию, как отчитаюсь, люди меня просто не поймут. «Видимо, дочь распорядилась, чтобы я не волновался лишний раз, — оправдывался именинник. — Но разве я волнуюсь? Я радуюсь!». И дал команду вернуть нам видеокамеру. Мне показалось, он ждал поздравления из села Гавриловки Нововоронцовского района, что на Херсонщине. Именно там родился 14 сентября 1912 года, там недавно церковь за свои деньги построил, но земляки прозевали, не послали приветствия. А он очень чувствителен к таким вещам.
— Я не видела Эдуарда Фальц-Фейна с 2002 года, он в Украину, по-моему, с тех пор уже не приезжал. Как выглядит старик?
— Как он сам шутит, на 30 лет. С бароном приключилась такая история: его гоночное спортивное авто как-то остановила полиция за превышение скорости. Эдуарда оштрафовали, отняли права. А у него бизнес — около десятка сувенирных лавок, некоторые из них за 10—12 километров от дома. Барон пересел на велосипед, и в ветреную погоду его сильно продуло. Слег с простудой, долго не мог выкарабкаться. Помню, позвонил однажды мне: «Виктор, это, похоже, все. Конец». «Да вы что? — воскликнул я. — До ста лет ну просто обязаны дожить! Как себе хотите!». Он в этот мой приезд вспомнил те слова. «Ты сказал дожить — я дожил!» — смеялся. Сейчас патриарх рода передвигается в коляске, ноги больные. Помню, гостил у него году так в 1994-м. Проснулся от того, что метла по двору шаркает — думал, дворник. Выхожу — никакого дворника, хозяин сам расчищает дорожки. «Не люблю прислугу — не держу ни повара, ни водителя, ни помощника по хозяйству, ни секретаря, — объяснял мне. — Даже в своих магазинах сувениров сам за стойкой предпочитаю стоять». Теперь, правда, у него появилась прислуга, ведь дочь живет отдельно, она гражданка Монако, обитает в Монте-Карло, а отец один в доме.
— Припоминаю, в один из приездов барона в Асканию учинился переполох: гость потребовал обезжиренный кефир, а его в округе не нашлось. Это правда или байка?
— Скорее байка. Он очень простой, нетребовательный человек. Да к тому же аскет. Эдуард обычно поздно встает — около девяти часов утра, выпивает чашечку какао на теплом молоке. Обед может пропустить вовсе или съесть какой-нибудь салат, а вот ужинает плотно. Такой режим сохранял многие годы и практически никогда не обращался к врачам. Не любит чарочку поднимать, никогда не курил.
— Гены долгожителя у него от кого?
— Скорее это немецкая ниточка, от бабушки Софии Богдановны. Если бы красноармейцы ее не пристрелили, и до своих ста дожила бы. Уезжая, я сказал имениннику: «Встречаемся у вас через пять лет. Договорились?». Он мне бодро ответил: «Как ты скажешь». Помолчал и добавил: «Только и у меня есть небольшое пожелание. Ну скажи мне, когда ваши руководители перестанут между собой кусаться? Так государство не построить, неужели они не понимают?!». Видно, ему болят наши распри, он очень большой патриот Украины. Как-то на заре нашей независимости удивлялся: «Почему Москва вас не отпускает? Такая огромная территория украинская, такой народ! Вот Лихтенштейн крошечный, а ничего — процветает».
— У барона — феноменальный дар любить и отдавать. Многим известна история о том, что в Ливадии во дворце императорской семьи висел при входе ковер с изображением всего семейства, это был подарок шаха. В революцию его украли. На одном из аукционов Фальц-Фейн нашел ковер, купил и подарил обратно — теперь тот висит на прежнем месте. А что гости дарили в этот раз имениннику?
— Я этим не очень интересовался. Да и что человеку нужно в сто лет? Обратил, конечно, внимание на некоторые подарки — семейные мелочи рода Фальц-Фейнов, копии старинных документов, аудиозаписи голосов кого-то из родни. Он такие вещи ценит и очень им радуется. Одним словом, прошлое существует, если в нем кто-то нуждается. А он такой человек, что нуждается. Говорит мне как-то: «Марево над перегретыми травами — вот что такое Аскания. По этим травам мальчиком бегал мой отец. Что за праздник наша степь! Кажется, в ее мареве вот-вот появится наш дом, сейчас откроется окно, из него выглянет бабушка и позовет меня домой».
Людмила Трибушная
"Новый день".- №44 (5038).- 25.10.2012.- стр. 20
www.newday.kherson.ua/component/blog_calendar/
