Он меняется, как облака, играющие с солнцем
Он меняется, как облака, играющие с солнцем.... Такой изменчивый, переливчатый - и постоянный. Смелый, азартный, непоседливый - и думающий. Сегодняшний, неудержимый - и гармоничный. Мягкий, ненавязчивый, кокетливый - и наглый. Недосказанный, не вызывающий доверия к себе, осторожный - и доступный. Ироничный, дерзкий - и милый. Легкомысленный, чужой - и глубокий и близкий. Беспристрастный, одержимый, обидчивый и.... по-доброму злой. Он меняется, как облака, играющие с солнцем.... С жадностью самоубийцы он глотает возможность выразить себя снова. Он готов плясать на останках материального благополучия, если выбирать между актерской востребованностью и деньгами. Ему по вкусу любые роли - от самых прямолинейных до самых затейливых. Он «родом из искусства» - свою греховность бережет для творчества, а благородство тратит на подлунную жизнь. Его зовут - Актер. Его зовут - Алексей Борисович Панасюк.
- Алексей Борисович, кажется, Вам не хватает покорности и безразличия. Вы выглядите раздразненным и голодным - невысказанным. Артисту необходимо творческое озлобление?
- Покорность во мне присутствует, только в меру. Профессия актера предполагает покорность и подчинение. Другое дело - кому подчиняться и для чего? Если я верю режиссеру, если я принимаю его творческую концепцию, - я ему подчинюсь. Даже если он требует от меня того, что мне не свойственно, того, что я сегодня не достаточно полно чувствую. Я могу спорить, но не долго - если мне не удастся убедить режиссера - конечно, я ему подчинюсь. Если я ему доверяю. Я - актер по сути своей, по внутреннему складу. А моя профессия не руководящая. Я ведомый, но тоже в меру. А формулировку «творческое озлобление» я бы заменил на «творческий азарт». Да, азарт, здоровая актерская зависть и наглость, ревность актерская - должны быть. А как же? Все это - те качества, которые в жизни считаются отрицательными, а для актера являются живительными, самыми главными - движущими качествами.
- Вы сегодня себе позволяете быть независимым актером? Что страшнее - быть независимым актером, независимым человеком или независимым мужчиной?
- Да, я позволяю себе быть независимым актером. Но главное, чтобы не произошло так, как со страной Монголией - независимая страна, от которой ничего не зависит. Сама профессия - очень зависимая, понимаете.... Я не нахожусь в штате театра, на меня не ставят спектакли, у меня есть выбор относительно ролей и предложений. Но если бы не приглашенные режиссеры, которые принципиально хотели видеть меня в своих спектаклях, думаю, театр меня постепенно бы вытеснил. Поэтому быть независимым - и хорошо и плохо. Но не страшно, нет. Сложно, может быть. Понимаете, независимый актер и независимый человек - это внутри. Это внутреннее состояние, для кого-то комфортное, для кого-то нет. Что такое независимый мужчина? Это одинокий мужчина. Но есть люди, которые вне брака чувствуют себя хорошо, и счастливы постоянными переменами и нестабильностью. Многие - наоборот. Но счастье, по сути - это ведь талант, талант чувствовать себя так - счастливо.
- Многие режиссеры идею создания детской театральной студии считают скептической и даже опасной. Такая практика часто дает плачевный результат - искажается видение профессионального театра, психология, вкус, эстетический взгляд. Вы не боитесь этой ответственности?
- Это непростой вопрос, по этой теме можно написать книгу. Детский театр имеет свои серьезные отличительные особенности. Актер и опыт - понятия, идущие рядом. Опыт дает актеру такой плод, как штамп. Это слово всегда звучит с негативной окраской. Но на самом деле, штамп - очень ценное приобретение. Штамп - актерское приспособление, которое каждый раз заново рождается с новой работой. Потом штампы накапливаются, и эта основа позволяет искать и собирать новые приспособления, тем самым, обогащая актера, помогая ему расти. Я считаю, что заштампованный актер - это тот актер, который имеет мало штампов. Я согласен с такой мыслью, что каждый человек, живущий на этой земле, одну роль может сыграть гениально - самого себя. Так вот, дети не имеют опыта и практически не владеют способностью перевоплощаться. Поэтому главная задача режиссера, работающего с детьми - правильно распределить роли! Ребенок должен играть только то, что ему близко - по психофизике и эмоциональному состоянию. В этой позиции я категоричен. Но думаю, что не надо восхищаться творчеством детей. Надо радоваться их самовыражению, детской непосредственности, просто радоваться детям. Я против вознесения детского творчества.
- Игра. В детском возрасте - это та форма, которой может подчиниться весь окружающий мир. Алексей Борисович, не можете не согласиться, что и в театр Ваши воспитанники играются. Как Вы объясняете детям разницу между выражением и изображением?
- Я не сказал бы, что мои дети в театр играются. Я не позволяю им это делать. Дети не играются - они воспитываются. Прежде всего - они сохраняют свою непосредственность. Банальные комплексы, которые свойственны природе «трудного возраста», у театральных детей отсутствуют. Страхом, скованностью, неуверенностью, комплексом неполноценности такие дети не болеют. В них воспитывается самое главное качество, которое я ставлю себе как задачу — демонстративность. Они все время перед лицом публики - а для этого требуется колоссальная ответственность, организованность, собранность, наполненность.... Положительная практика театрального воспитания детей очевидна.
- Сцена.... Вы ее раб или король?
- Раб, конечно. Королева - она. Сцена - моя королева. Королем чувствуешь себя лишь на минуточку - когда звучат аплодисменты.
- Сцена может заставить актера испытать что-то похожее на стыд?
- На сцене всегда находишься на грани ощущения, что сейчас будет стыдно. Сцена - это уже экстремальная ситуация: забыл текст, слетел парик, сгорел фонарь, не вышел партнер вовремя.... Сколько раз мне хотелось сгореть от стыда и провалиться сквозь сцену....
- Сцена способна сделать артиста несчастным?
- Она регулярно это делает: кого-то на минуту, кого-то - на всю жизнь. Я знаю много несчастных актерских судеб, очень много талантливых людей, поломанных сценой. Меня тоже сцена делает несчастным - потому, что меня на нее не пускают. Вообще, она великая - она лечит. Снимает любую боль. Ее анестезию я испытал не однажды. Это невероятная способность. Я же говорю, что — Королева.
- Вам приходилось в работе завоевывать поражение? Ведь завоевать поражение значительно труднее, чем одержать победу....
- Конечно, поражения нам дарят больше опыта. Они более ценны. Но между поражением и победой не большое расстояние. Мои самые большие мечты все сбывались, они касались работы. И я скажу, что захватывает лишь приближение победы. Счастлив - в предвкушении. А когда сбылась мечта - ничего, кроме разочарования не испытываешь.
- Самый яркий урок в Вашей жизни - это урок искусства, урок выживания или урок любви?
- Меня всему научило искусство: и как выжить, и как жить, и как любить.
- Влюбленность и вдохновение - неразлучные спутники. Короткий роман, ставший длинным рассказом, для Вас - допустимый стимул?
- Да, допустимый. Почему нет? Но это не единственное и не обязательное, что вдохновляет и стимулирует. Актер должен уметь вдохновляться от самой роли, от драматургии. Он должен уметь заражаться от процесса творчества. Не каждая репетиция бывает вдохновенной, не каждая пьеса разрывает на куски, не каждый режиссер - твой. Но каждый день ты - актер.
- В Вашей жизни была встреча, похожая на жребий, вытащенный из шляпы?
- Очень много в моей жизни таких встреч. Я все время из шляпы вытягиваю знакомства со значимыми в моей судьбе людьми. Мой педагог Валентина Кухтина, доктор Бела Мере, заслуженный деятель искусств Владимир Бегма, профессор Олег Мишуков, заслуженный работник культуры Александр Книга. Я счастлив, что в жизни мне встретились эти люди. Наверное, я счастливый человек — я окружен людьми, с которыми мне легко и приятно работать.
- Алексей Борисович, а есть сейчас в Вашем сердце чувства, которые пребывают в летаргическом сне?
- Есть. Я сейчас нахожусь в таком возрасте, который принято считать самым активным для актера. Но, к сожалению, пока не попадаю в поле зрение репертуарной политики театра. Конечно, я нахожу для себя другие формы выражения. Но все равно думаю о театре. Почему я нужен приглашенным режиссерам, и не нужен театру? Одна моя подруга, ныне покойная актриса, всегда говорила: «Все приходит к тому, кто умеет ждать».
Жду...
Елена Шульц и Татьяна Кондакова
«Херсонський вісник».- №37 (737).- 09.09.2004.- стр. 9
