Соль, огонь и сильный ветер
Заметки на тему экономического развития Голопристанского района Херсонской области .
«Нынче год засушливый — урожай будет хороший!» — философски произносит шофер Юра, глядя в сторону большого белого пятна, которое вдруг показывается вдалеке, едва наш «уазик» вскарабкивается на бугор.
«Как прикажите понимать сей ваш ребус, уважаемый?» — нарочито бравируя, спрашиваю я. Делаю это с целью как бы адекватной реакции на шутку. Ибо я совершенно уверен, что эта фраза — какой-то подвох, розыгрыш. (Ну разве может засушливый год быть урожайным?) Но, как выясняется, никакого розыгрыша. Белое пятно в степи — это соленое озеро, часть хозяйственного комплекса Геройского опытно-промышленного предприятия по производству морской соли в Голопристанском районе на Херсонщине.
Водитель Юра как раз вез меня по степному бездорожью в сторону Кинбурнской косы — места, где кончается Днепр. Там, образно говоря, можно одной ногой стоять в реке (точнее — Днепро-Бугском лимане), а другой — в Черном море. Забегая вперед, скажу: красота этих мест — просто бешеная! 30 километров степи с перелесками, где нет сел, не ходят комбайны и трактора, не тянутся вдаль столбы линий электропередач и даже не валяются пластиковые бутылки. В этих краях почти не водится турист. Зато в камышах стоят непуганые цапли и с недоумением глядят на наш автомобиль. Впрочем, оставим до поры до времени красоту Кинбурнской косы, сосредоточимся на соляном промысле.
Старейшее предприятие
По сути соляное предприятие в Геройском — старейший промышленный объект в районе. А может, и во всей области. Оно создавалось во времена князя Потемкина и императрицы Екатерины II, когда после череды русско-турецких войн турок вытеснили с Причерноморья.
Морская соледобыча построена на принципе выпаривания под солнечными лучами морской воды, которую запускают в специальные водоемы. На дне остается соль, ее собирают и на длительное время (до года и более) складируют в бурты, чтобы естественным образом ушли (испарились, выветрились, вымылись дождями) излишки йода и других элементов и соль наконец приобрела товарный вид.
Однако жаркая погода — не всегда «мать родная» для солеваров. Конечно, под палящим солнцем вода в озерах испаряется быстрее, чем в пасмурную погоду. И, стало быть, можно нарастить больший слой соли. В обычные годы «урожай» достигает 4—5 см соли на дне озера, в особо жаркие — до 7 см и более. Но не одно лишь солнце определяет успех, надо чтобы хорошо сработали мастера-солевары. Здесь, как и в любом деле, есть свои премудрости.
Но у палки два конца: в этом году, как рассказал мне директор Геройского опытно-промышленного предприятия Станислав Гречуха, из-за засухи море отошло на добрую сотню метров от берега. И стал невозможен естественный заход воды в озера. «Но мы успели прокачать нужное количество и таким образом получили «урожай», — обнадеживает Станислав Сергеевич.
— Много ли планируете взять соли в этом году? — спрашиваю.
— Часть уже собрали в бурты, часть еще в озерах. Планировали 5—6 тонн, но это — так называемый расчетный «урожай». А может оказаться, что возьмем лишь 3 тысячи. В прошлом году у нас тоже было около 5 тысяч тонн, по расчетам. Но пошел дождь, который «помог» нам убрать полторы тысячи тонн. Выпало 80 мм осадков, такое бывает раз в 50 лет. Так что загадывать не будем.
— Один из ваших предшественников на должности директора предприятия несколько лет назад в газетном интервью сказал, что трудно искать инвестиции в соленое производство, так как оно на 100% в госсобственности и частный капитал не проявляет интереса. Потому, дескать, нет средств на обновление технического парка. Скажите, эта информация актуальна сегодня или положение изменилось?
— Главная проблема в другом: тот человек, о котором вы говорите, за время своего директорства фактически обанкротил предприятие. Пропустил миллион через расчетный счет. Через полчаса эти деньги были выведены и исчезли. Обычная ныне схема. Теперь через суды от нас требуют возврата этих средств, которые предприятие не видело. Три года воюем на уровне министерства. Но, деньги официально прошли, и доказать, что мы их не брали, практически невозможно. Хорошо хоть удается договариваться об отсрочках.
А вообще с инвестициями проблем нет. И именно потому, что мы — государственное предприятие. Сейчас много порядочных людей готовы вкладывать в нас деньги, зная, что госпредприятие никуда не денется.
— Так технический парк обновлять все-таки удается?
— Увы! Наша техника изношена в среднем на 80%. Хорошие соляные комбайны производят в России, в Биробиджане. Это очень простая в эксплуатации и конструктивно несложная машина. Но цена нового комбайна с учетом доставки очень высока.
Мы идем другим путем. Думаю, уже в ближайшее время будем с комбайном. Есть еще в Украине запасы (смеется). Например, Геническое предприятие (также по добыче морской соли. — Авт.) полностью уничтожено теми людьми, которые хотели обанкротить наше.
— Вы хотите сказать, что возьмете бєушный комбайн?
— Да, но он в десять раз лучше и новее, чем-то, на чем работаем сегодня.
Еще нужно вкладывать средства в ремонт озер. Многие не ремонтировались по 40 лет. А есть и такие, где последний раз ремонтные работы производили еще румыны в войну. Нужны сотни и сотни метров доски.
Когда я принял хозяйство, в рабочем состоянии было только одно садочное озеро (по технологии соляные озера делятся на подготовительные и садочные, в которых непосредственно выращивают соль. — Авт.), а сегодня их пять. Мы практически достигли доперестроечных объемов. В начале разговора я вам сказал о 5 тыс. тонн соли по плану на год. Так это как раз и есть мощность нашего предприятия при СССР.
Правда, когда-то соль у нас добывали при помощи лошадей и вагонеток. Количество рабочих с учетом сезонных доходило до 60 человек. Когда я пришел три года назад — было только трое. Сейчас — 30.
— Слышал, вашу соль поставляют за границу.
— Я знаю, что наши партнеры поставляют соль в Польшу. Куда она идет дальше — не имею понятия. Но точно знаю, что по качеству она не хуже, чем та, которую добывают во Франции, Испании, Японии.
— У Максима Горького есть рассказ «На соли», который он написал после того как сам какое-то время работал на соляных приисках. По одним данным, это было в Геническе. По другой версии — в Прогноях (прежнее название села Геройское. — Авт.) на предприятии, которое теперь возглавляете вы.
— Действительно ли Горький бывал в Прогноях? На схеме его хождения по России, которая печаталась еще в школьных учебниках, видно, что он из Николаева повернул на Крым. Но сразу ли на Геническ или через территорию Голопристанского района, не знаю. Хотя, наверное, все возможно.
Наибольший в Украине
Голопристанский считается самым большим по площади районом в нашей стране. Его площадь — 3,6 тыс. кв. км, это 12,6% территории Херсонской области. Граничит с Белозерским, Цюрупинским и Скадовским районами. С юга омывается Черным морем, с юго-запада — Днепровским лиманом, с севера — реками Конка и Чайка. 3/4 населения района проживает в сельской местности.
В 1711 году казаки Олешковской Сечи основали на месте нынешнего райцентра переправу через Днепр. Из-за того что вокруг были одни пески, пристань стала называться Голая, что впоследствии и дало название населенному пункту.
Территория Цюрупинского (г. Цюрупинск — бывший Олешки) и Голопристанского районов — это зона так называемых Нижнеднепровских песков, они же — Олешковские. На карте — это дуга шириной до 30 и протяженностью около 150 км. Ее еще называют украинской пустыней.
Из-за нехватки кормов сократят поголовье домашнего стада
В 50-е годы была начата кампания по интенсивной засадке песчаной полосы лесом. Потому как частые песчаные бури делали практически невозможным ведение сельского хозяйства — высекали насаждения, что называется, на корню. (Вообще-то многочисленные попытки укрыть эти пески лесом предпринимались еще царским правительством. Но об этом подробнее мы расскажем в ближайших номерах «2000». — Авт.) Специализированное лесное хозяйство было создано в 1948—49 гг.
Еще недавно площадь лесов в Голопристанском районе составляла 45 тысяч гектаров. Говорю в прошедшем времени, потому что бушевавший в середине августа этого года пожар за несколько дней уничтожил около 5 тысяч гектаров насаждений. Быстрому распространению огня способствовал сильный ветер (до 22 м/с), который дул в те дни. С этого печального факта начался мой разговор с зампредседателя Голопристанской райгосадминистрациии Александром Оноприенко.
— Пока остановились на цифре 5 тысяч гектаров, но это не окончательно. Точные потери покажет аэрофотосъемка — нужно будет вычесть просеки, дороги и те участки, которые в общем массиве пострадавшей территории не были засажены лесом. Думаю, ущерб получится в пределах 3 тысяч гектаров чистого леса.
— Можно ли уже сейчас прикинуть, во что обойдется восстановление сгоревших лесонасаждений?
— По предварительным подсчетам, понадобится 12—15 миллионов гривен. Но, кроме того, что нужны будут деньги, большая проблема в природных условиях. После такой засухи, как была в этом году, в песках практически не осталось влаги. И что бы мы там ни посадили, даже при идеальном финансировании все в конечном итоге будет зависеть от природы. Нужен хотя бы один дождливый год, чтобы саженцы успели укорениться и дотянуться до естественной влаги.
— А поливать?
— Проблема в том, что нет такой техники, которая могла бы зайти в пески. Это стало очевидным во время пожара. Только пожарные машины на базе ГАЗ-66 могли тушить лес. Это проходимая машина, но она берет всего 1,5 кубометра воды за раз. Если бы имелась более емкая пожарная техника, ущерб был бы меньшим.
Не совсем корректная статистика
— У вас район в целом аграрный. На чем специализируются сельхозпроизводители?
— Зерновые, овощеводство, бахчевые культуры. В этом году из-за засухи рассчитываем получить процентов 60 от того, что планировали. Подсолнечника, думаю, будет и того меньше. Знаменитых голопристанских арбузов, считайте, тоже нет. (Справка: в этом году в Голопристанском районе предполагалось собрать зерновых около 77 тыс. тонн, но из-за засухи реально ожидают получить чуть более 47 тыс. Бахчевых культур вместо 60 тыс. тонн, вероятно, будет около 40 тыс. Но надеются получить запланированные 74 тыс. тонн овощных. На зерновые засуха повлияла не так сильно, потому что они почти полностью на поливных землях.)
Мы находимся в зоне так называемого рискованного земледелия. Здесь нужны мощные системы орошения. В свое время все это хозяйство у нас существовало, но теперь оно разрушено примерно на 50% от того, что было при СССР. Чтобы восстановить, нужна масштабная государственная программа и соответствующее финансирование. На районном и даже областном уровне эту проблему не решить.
— Чем же занимается сельское население в такой ситуации?
— Сказать, что люди не имеют работы, было бы неправдой. Нам в наследство от прежних времен осталась не совсем корректная система учета. Статистика не охватывает некоторые виды деятельности. Например, так называемые личные крестьянские хозяйства. Законодательством предусмотрено, что если человек берет менее 2 га земли, то может работать на ней, нигде не регистрируясь, не сдавая отчетности и не неся никаких налоговых или других обязательств. Люди это знают и стараются брать участки чуть меньше 2 га. По селам в глубинке это основной вид деятельности.
— Как я понимаю, эти «двухгектарные» хозяйства ничего не дают районному бюджету. Их владельцы — и не фермеры, и не колхозники. Хотя и приусадебным хозяйством это не назовешь. И все же, как вы считаете из своего опыта: семьи, работающие по такой схеме, живут хорошо или впроголодь?
— Не роскошествуют, но и не голодают. Однако именно на таких хозяйствах держится у нас агропроизводство. Человек — изобретатель по природе, для своей пары гектаров он воду всегда найдет. Но на 200 гектарах такое не пройдет. Еще раз повторю, нужна масштабная государственная программа.
— Так что же, это тупиковый путь?
— С одной стороны — да. А с другой — только в этом и спасение. На безрыбье и рак рыба.
Пора забывать о теплицах?
Тут хочу привести состоявшийся несколькими днями ранее разговор с председателем сельсовета села Старая Збурьевка Виктором Маруняком. Этот населенный пункт расположился на берегу реки, которая, собственно, во все времена и кормила местное население. Очень многие семьи промышляли рыбой. А еще выращивали виноград на своих подворьях. Его хватало и для домашнего виноделия (по нескольку сотен литров на семью), и для сдачи заготовителям. (В доперестроечные времена в районе работали 2 винзавода. Сырье покупали как у колхозов и совхозов, так и у частников. «Винная» статья была заметной в бюджете района.
Теперь же после масштабной вырубки виноградников в горбачевско-лигачевскую кампанию удельный вес виноградарства в районе около 1,5%.)
Однако со временем рыба перестала быть основной статьей дохода для жителей Старой Збурьевки. Пошла волна индивидуальных тепличных хозяйств. Было относительно недорогим дизельное топливо, что позволяло обогревать теплицы и получать ранние урожаи. Помидоры, огурцы, ранняя картошка... Возили на базары Москвы, Киева, Днепропетровска и пр. Но со временем и этот бизнес стал терять доходность.
«Если раньше, имея возле дома теплицу, семья могла за сезон заработать на машину, то теперь хватает лишь на то, чтобы купить новую пленку, уголь на зиму, навоз. По инерции люди еще ведут такой бизнес. Но скоро мы столкнемся с проблемой, когда те, кто работал в теплицах последние десяток-полтора лет, достигнут пенсионного возраста.
Силы у них уже не те, а молодежь на смену не приходит. Да и нет тут особой выгоды. Уже начинают появляться крупные специализированные хозяйства, с новыми технологиями, большими объемами производства овощей. Частнику за ними не угнаться. Теперь пришло время снова вспомнить, что мы живем на реке и у нас чудесная природа. Думаю, перспективным для здешней местности будет зеленый туризм. Днепровские камышовые плавни — это уникальная рекреационная зона. Если грамотно использовать ее возможности, она и наше село прокормит, и районный бюджет будет не в накладе», — рассуждает Виктор Васильевич.
Петрасюк В.
"Газета "2000".- 31.-08.-2007
