on-line с 20.02.06

Арт-блог

06.09.2018, 13:50

Вересень-2018

Знову Вересень приїхав На вечірньому коні І поставив зорі-віхи У небесній вишині. Іскор висипав немало На курний Чумацький шлях, Щоб до ранку не блукала Осінь в зоряних полях. Р.Росіцький

Випадкове фото

Голосування

Що для вас є основним джерелом інформації з історії?

Система Orphus

Start visitors - 21.03.2009
free counters



Календар подій

    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

Новини регіону

22.03.2024, 13:15

Книга історій "Плач Херсонщини". Художниця створила ілюстрації використовуючи старослов'янські символи

  Художниця з Херсона Валерія Гуран працювала в Естонії та ...
20.03.2024, 23:16

Сквер на проспекті Незалежності в Херсоні назвали на честь Джона Говарда

  У Херсоні завершилось громадське голосування щодо перейменування ...
20.03.2024, 22:51

Присвятила 50 років свого життя театру. Історія Заслуженої артистки України з Херсона Олександри Тарновської

Заслужена артистка України Олександра Тарновська присвятила 50 років ...
> Персоналії > КУЛЬТУРОЛОГІЯ > Анахарсис > Убийство в Гилее. Скифский детектив

Убийство в Гилее. Скифский детектив

Середина VI в. до н.э. В приазовских степях было совершено преступление: скифский царь Савлий убил стрелой старшего брата, царевича Анахарсиса, вернувшегося из Эллады после тридцати лет отсутствия. Не будь этого братоубийства, возможно, история Скифии была бы иной...

Человек в скифском плаще.
«...нет ни одного племени у Понта, которое бы выделялось мудростью, и мы не знаем ни одного учёного мужа, кроме скифского племени и Анахарсиса», — писал Геродот. Почитая Анахарсиса за обширный ум, греки причисляли его к семи мудрецам, из столетия в столетие передавали рассказы о его путешествиях и беседах, переписывали и хранили в библиотеках свитки с изречениями и письмами. Античные писатели оставили о мудром скифе так много разнообразных биографических сведений, что, сопоставляя их, возможно даже более или менее точно установить дату его рождения: около 625 г. до н. э.

Прадед Анахарсиса и его брата-убийцы Савлия носил имя Спаргапиф и был родоначальником скифских царей. Царём был и их дед Лик, и отец Гнур. Согласно изысканиям историков, Гнур правил во второй половине VII — начале VI в. до н.э. в Нижнем Побужье и Нижнем Поднепровье, поэтому можно предположить, что Анахарсис родился на скифских землях, прилегающих к Борисфену — Днепру.

«Эта река, — писал Геродот, — как я думаю, не только из скифских рек наиболее щедро наделена благами, но и среди прочих рек, кроме египетского Нила (с Нилом ведь не сравнится ни одна река). Тем не менее из остальных рек Борисфен — самая прибыльная река: по берегам её простираются прекрасные тучные пастбища для скота; в ней водится в больших количествах наилучшая рыба; вода приятна на вкус для питья и прозрачна (по сравнению с водой других мутных рек Скифии). Посевы вдоль берегов Борисфена превосходны, а там, где земля не засеяна, расстилается высокая трава. В устье Борисфена само собой оседает несметное количество соли. В реке водятся огромные бескостные рыбы под названием «антакеи» и есть много других диковин. С севера течение Борисфена известно на расстоянии сорока дней плавания от моря до земли Герра. Однако никто не может сказать, через области каких племён течёт эта река дальше на север. До страны скифов-земледельцев она, очевидно, протекает по пустынной местности. Ведь скифы эти живут по берегам реки на десять дней плавания. Это — единственная река, да ещё Нил, истоков которой я не могу указать (да, как думается мне, и никто из эллинов). Близ моря Борисфен — уже мощная река. Здесь к нему присоединяется Гипанис, впадающий в один и тот же лиман. Клинообразная полоса земли между этими реками называется мысом Гипполая».

Скифы, поражавшие современников могуществом и силой, впервые заявили о себе на мировой арене лишь в VII в. до н.э. Однако столетие спустя, ко времени Анахарсиса, Скифия уже занимала обширную территорию: часть современной Румынии, Приднепровье, Крым, а жизнь скифов-кочевников, к которым принадлежал его род, во многом изменилась. Скифия вошла в орбиту европейских народов, принимая активное участие в важнейших исторических событиях той поры, происходящих на огромных пространствах от Северного Причерноморья до Ближнего Востока. Они осваивали Кавказские горы, им приписывают даже первенство в названии Кавказских гор, что означает «белоснежные». Скифские воины предпринимали походы в Среднюю Азию; Фукидид (IV в. до н.э.) утверждал, что по военной силе и количеству войск с ними не могли сравниться никакие царства. Позже именно скифский военный опыт будет перенят Чингисханом.

О скифском быте можно судить на основании свидетельства знаменитого греческого врача V в. до н.э. Гиппократа: «Называются они кочевниками потому, что у них нет домов, а живут они в кибитках, из которых наименьшие бывают четырёхколёсные, а другие — шестиколёсные; они кругом закрыты войлоками и устроены подобно домам, одни с двумя, другие с тремя отделениями; они непроницаемы ни для воды, ни для света, ни для ветров. В эти повозки запрягают по две и по три пары безрогих волов... В таких кибитках помещаются женщины, а мужчины ездят верхом на лошадях; за ними следуют их стада овец и коров и табуны лошадей. На одном месте они остаются столько времени, пока хватает травы для стад, а когда её не хватит, переходят в другую местность».

Успехи Великой Скифии, торговля и культурный обмен со многими странами, знакомство с жизнью других народов порождали потребность в новом знании, и потому нет ничего удивительного в решении царя Гнура отправить одного из своих сыновей «в ученье к эллинам». Почему выбор пал именно на Анахарсиса, неизвестно. Хотя, основываясь на его достижениях в Греции, можно предположить, что скифский царевич с детства обладал более острым умом, чем брат. Диоген Лаэрций также ссылается на то, что Анахарсис «по матери был эллином», но в других источниках подтверждения этому нет.

Оживлённая торговля с античными городами Малой Азии и Греции, тесное общение с греками как «дома», в Северном Причерноморье, где к этому времени были основаны процветающие греческие колонии, так и в самой Аттике, где часто бывали скифы, способствовало довольно сильному влиянию греческой культуры на скифскую. К тому же греки оказали неоценимую «информационную поддержку» бесписьменным соседям, записав и сохранив скифские мифы и легенды. Правда, передавая легенду о том, «откуда есть пошло племя скифское», по свойственной им привычке во всё вносить идеологию панэллинизма, греки превратили родоначальника скифов Таргитая в своего героя Геракла, сделав его сыном Зевса и полудевы-полузмеи, дочери реки Борисфен...

Ссылаясь на рассказы скифов, Геродот писал, что у Таргитая было трое сыновей— Липоксаис, Арпоксаис и Колаксаис. В их царствование на Скифскую землю с неба упали золотые предметы: плуг, ярмо, секира и чаша. Первым увидел эти вещи старший брат. Едва он подошёл, чтобы поднять их, как золото запылало. Приблизился второй брат, и опять золото объяло пламя. И лишь третий брат, Колаксаис, смог получить заветные реликвии. Поэтому старшие братья согласились отдать царство младшему. «Так вот, от Липоксаиса, как говорят, произошло скифское племя, называемое авхатами, от среднего брата — племя катиаров и траспиев, а от младшего из братьев — царя — племя паралатов. Все племена вместе называются сколотами, то есть царскими. Эллины же зовут их скифами».

Прямодушные, бесхитростные дети степей всегда были глубоко симпатичны грекам, проявлявшим любопытство ко всему скифскому, а скифским стрелковым делом они так искренне восхищались, что тут же окружили его мифами, опять же — с греческим акцентом, — возвеличивая своего бесконечно любимого Геракла, который якобы и принёс в Скифию свой лук и завещал его младшему из трёх сыновей. Лишь изредка признавалось, что дело было иначе, и это скиф по имени Тевтар обучил Геракла стрельбе из скифского лука.
Ну, хоть изредка.

В чужих пределах
Бесценным источником сведений об Анахарсисе является трактат Диогена Лаэрция. И сколько бы современные учёные не критиковали греческого доксографа за пересказывание нелепых анекдотов из жизни философов, этот единственный дошедший до нас сводный труд античной эпохи частенько крепко выручает историков.

Как сообщает незаменимый Диоген Лаэрций, Анахарсис в Афины прибыл в 48-ю Олимпиаду, в архонтство Евкрата (в 589 г. до н.э.). По прибытии явился
к дому Солона, великого законодателя, поэта и философа, и «велел одному из рабов передать, что к хозяину пришёл Анахарсис, чтобы его видеть и стать, если можно, его другом и гостем. Услышав такое, Солон велел рабу передать, что друзей обычно заводят у себя на родине. Но Анахарсис тотчас нашёлся и сказал, что Солон как раз у себя на родине, так почему бы ему не завести друга? И поражённый его находчивостью, Солон впустил его и стал ему лучшим другом».

Судьбы Солона и Анахарсиса оказались схожи — и у грека, и у скифа она сложилась трагично. Горожане, поклонявшиеся Солону и избравшие его архонтом Афин, признали затем сумасшедшим и заставили доживать жизнь в изгнании на Кипре. Анахарсис же погиб от руки брата.

Но это случится позже. Когда в двери дома Солона постучался человек в скифском плаще, афинянин был на пике славы и на долгие годы стал Анахарсису учителем и близким другом, а их частые и долгие беседы и многие столетия спустя служили источником, в котором черпали вдохновение греческие писатели. Наиболее подробно разговоры Солона и Анахарсиса описаны в цикле рассказов замечательного греческого сатирика Лукиана (ок. 125 г. н.э. — ок. 190 г. н.э.) «Анахарсис, или о гимнасиях», где среди прочих приводится и такая беседа:

«Солон: Совершенно естественно, Анахарсис, что такого же рода занятия (гимнастические) кажутся тебе чуждыми и далеко не похожими на скифские обычаи, всё равно как и у вас есть много занятий, которые показались бы странными нам, эллинам...

Анахарсис: А у нас, скифов, если кто ударит кого-либо из равных, или, напав, повалит на землю или порвёт платье, то старейшины налагают за это большое наказание, даже если обида будет нанесена при немногих свидетелях... Однако, Солон, я прибыл к вам из Скифии, проехав такое пространство суши и переправившись через Эвксинский Понт именно с той целью, чтобы изучить эллинские законы и познакомиться с вашими обычаями...»

В Греции Анахарсис прожил более тридцати лет, до самой смерти Солона в 559 г. до н.э., настолько прославившись здесь своим умом и находчивостью, что стал даже членом Ареопага — верховного органа управления государства эллинов. Слава скифского мудреца была столь велика, что древние греки приписали ему изобретение горящего трута, двузубого якоря и гончарного круга. А судя по тому, что скиф не раз удостаивался высших наград на Олимпийских играх, он был ещё и отличным спортсменом и физически сильным человеком.

В годы, проведённые в Греции, Анахарсис много путешествовал, побывал в Лесбосе, Фивах, Коринфе, Фокиде, Беотии, Сицилии, Египте, Персии. Диодор Сицилийский в I в. до н.э. считал, что именно Анахарсис возглавлял посольство философов к царю Крезу, последнему правителю Древней Лидии, самой сильной тогда державы в Малой Азии, союза с которой добивались даже правители таких великих царств, как Египет и Вавилон. Понятно, дружбы с Лидией искали и Афины, отправив туда самых мудрых своих граждан, среди которых были прославленные Биант, Солон, Питтак и Анахарсис.

Первым же для беседы с лидийским царём был избран Анахарсис.
— Какое же из живых существ храбрейшее? — спросил его лидийский царь.
— Самое дикое, — ответил тот, — ибо только оно мужественно умирает за свою свободу.
— А какое из существ справедливейшее?
— Самое дикое. Только оно живёт по природе, а не по законам, установленным человеком. Справедливее пользоваться тем, что открыто богом, а не людьми.
— Так не зверь ли самое мудрейшее существо?!
— Это так, — согласился скиф. — Предпочтение истины природной истине закона проверяет всё живое на мудрость.

Крез посчитал такие ответы результатом скифского «звероподобного воспитания». Но высказывания Анахарсиса фактически были одним из выражений принципов стоической философии, приверженность к которой ещё не раз прозвучит у него.

Особенно греки ценили «скифское красноречие» Анахарсиса. Как пишет Диоген Лаэрций: «В свободоречии своём он был таков, что это от него пошла поговорка «говорить, как скиф». А о том, что в Элладе были популярны скифские пословицы, сохранилось множество свидетельств и у других античных авторов.

В Афинах в VI до н.э. обосновалось немало скифов. Как великий лекарь и мудрец прославился в Элладе скиф Токсарсис. Во время чумы он посоветовал горожанам поливать улицы прокисшим вином, чем спас Афины от эпидемии. За это греки объявили Токсарсиса потомком Асклепия — бога врачевания, удостоили его звания героя, установили после смерти на могиле обелиск и, как великому врачу, даже приносили ему жертвы.

Лукиан, сообщая о первых шагах Анахарсиса в Афинах, в рассказе «Скиф или гость» говорит о встрече Анахарсиса с Токсарисом: «Токсарис был ещё жив, когда Анахарсис, только что высадившись, шёл в Афины из Пирея. Как иностранец и варвар он испытывал сильное смущение, не зная, что с собой делать. Он не находил никого, кто бы знал его язык, и вообще уже раскаивался в своём путешествии и решил, только взглянув на Афины, немедленно отправиться обратно. При таком настроении встречается с ним, поистине как добрый гений, Токсарис уже в Керамике. Сначала его привлекла одежда его родины, а затем ему уже было нетрудно узнать и самого Анахарсиса, происходившего из знатнейшего скифского рода...»

Дошли до нас и предания о скифском жреце Абарисе, приезжавшем к Пифагору для беседы «о промысле богов, о небесных явлениях и земных переменах», который умел совершать очищения, изгонять моровые болезни из городов, точно предсказывать землетрясения, успокаивать ветры и усмирять морские волнения. О нём писали древнегреческий поэт Пиндар (522-442 гг. до н.э.), софист Гимерий (315-386 гг. н.э.), философ Гераклид Понтийский (388-310 гг. до н.э.). В схолиях к «Государству» Платона есть замечание, что «Пифагор, между прочим, слушал гиперборея Абариса и мага Зарата».

По словам великого географа и историка Страбона, «Анахарсис, Абарис и некоторые другие скифы, им подобные, пользовались большой славой среди эллинов, ибо они обнаруживали характерные черты своего племени: любезность, простоту, справедливость».

Три грозди винограда
Мудрецы времён Анахарсиса и символизировали тот рубеж философии, когда она существовала ещё на грани народной мудрости, щедро черпая из этого мощного источника весёлое остроумие. Впрочем, философия во времена мудрого скифа Анахарсиса ещё и названия не имела, а философы представляли собой бродячих умников, этаких вагантов античности, которые перебирались из города в город, наслаждались жизнью и судили метко, остроумно обо всём, что видели.

Никаких записей они, понятно, не вели, всё, что мы знаем о них или их высказываниях, известно из более поздних античных источников. При этом имя остроумца со временем становилось чем-то вроде фирменного знака, и его авторитетом узаконивалась любая остроумная мысль. Анахарсиса, например, частенько цитировали Сократ, Платон и Аристотель. И хотя современные исследователи считают, что не все меткие выражения, приписываемые Анахарсису, принадлежат скифскому мудрецу, но как же хорошо сказано: «Виноградная лоза приносит три грозди: гроздь наслаждения, гроздь опьянения и гроздь омерзения»; «Первая чаша принадлежит жажде, вторая — веселью, третья — наслаждению, четвёртая — безумию»; «Злой человек похож на уголь: если не жжёт, то чернит тебя».

Узнав, что корабельные доски имеют толщину в четыре пальца, Анахарсис сказал, что моряки плывут на четыре пальца от смерти. На вопрос о том, какие корабли безопаснее, он ответил: «вытащенные на берег». На вопрос, кого больше, живых или мёртвых, он переспросил: «а кем считать плывущих?».

Диоген в своём сочинении пишет, что Анахарсис выразил удивление тому, что у эллинов состязаются художники, а судят их не художники. Порицаемый аттическим гражданином за своё скифское происхождение, он сказал: «Мне позор — моё отечество, а ты — своему отечеству». На вопрос, что у людей хорошо и дурно, он сказал: «Язык». Площадь он называл местом, определённым для взаимного обмана и корыстолюбия. Оскорблённый юношей на пиршестве, он сказал: «Юноша, если ты в молодости не переносишь вина, то в старости будешь пить воду».

Об остроумных ответах Анахарсиса рассказывает также и Плутарх. В его «Сравнительных жизнеописаниях» скифский мудрец фигурирует в двух сюжетах. В первом — он якобы беседует с сыном бога Гефеста Ардалом, который считался изобретателем флейты, а во втором — с баснописцем Эзопом.

Ардал, обратившись к Анахарсису, спросил, есть ли у скифов флейтистки? Тот сказал, что нет даже лоз. «Но боги же есть у скифов?» — спросил Ардал с иронией. «Конечно, — ответил мудрец, — но понимающие человеческий язык; не так, как эллины, думающие, что они говорят лучше скифов, и полагающие, что боги с большим удовольствием слушают костяные и деревянные инструменты...».

На замечание Эзопа, что у Анахарсиса нет дома, и «он даже гордится тем, что он бездомный и живёт на повозке подобно тому, как о солнце говорят, что оно странствует на колеснице, посещая то одну, то другую сторону неба», мудрый скиф возразил, что «поэтому-то оно единственное из богов свободно, самостоятельно и властвует над всем».

Скифское мироощущение звучит во многих афоризмах Анахарсиса. Как истинный сын степей, воспитанный для жизни в гармонии с природой, Анахарсис считал, что истина природы выше истины законов и воли властителей — и в том основной признак мудрости. Законы же, по его мнению, «слабее и тоньше паутины», а богатство преходяще и враждебно свободе. В пример он приводил скифский образ жизни: «Мы все владеем всей землёй. То, что она даёт добровольно, мы берём, а что скрывает, оставляем; защищая стада от диких зверей, мы берём взамен молоко и сыр; оружие имеем мы не против других, а для собственной защиты».

Античная литературная традиция донесла до нас десять писем, принадлежащих якобы Анахарсису и содержащих интересные сведения о Скифии, нравах и обычаях скифов.

В одном из писем «к афинянам» читаем следующее:
«Вы смеётесь над моим языком за то, что он не отчётливо выговаривает греческие буквы. Анахарсис неправильно говорит среди афинян, а афиняне — среди скифов. Не языком отличаются люди от людей и приобретают славу, а мыслями. Скифы не порицают речи, которая выясняет должное, и не хвалят ту, которая не достигает цели. Речь не бывает дурна, когда прекрасные мысли и дела следуют за речами. Скифы считают речь дурной, когда бывают дурны помыслы...».

В другом письме, озаглавленном «К Медоку», говорится: «Зависть и страх суть великие доказательства низкой души: за завистью следует печаль от благополучия друзей и сограждан, а за страхом — надежды на пустые слова. Скифы не одобряют таких людей, но радуются чужому благополучию и стремятся к тому, чего им возможно достигнуть; а ненависть, зависть и прочие пагубные страсти они изгоняют».

В письме «К Аннону » изложены принципы неприхотливой жизни: «Мне одеянием служит скифский плащ, обувью — кожа моих ног, ложем — вся земля, обедом и завтраком — молоко, сыр и жареное мясо, питьём — вода...».

В письме, которое называется «К царскому сыну», автор рассуждает о внутренней свободе человека. «У тебя флейты и кошельки, а у меня стрелы и лук. Поэтому, естественно, ты раб, а я свободен, у тебя много врагов, а у меня ни одного. Если же ты захочешь, отбросив серебро, носить лук и колчан и жить со скифами, то и у тебя будет то же самое».

Роковой обет
По поводу убийства Анахарсиса Геродот сообщает: «На обратном пути в скифские пределы ему пришлось, плывя через Геллеспонт, пристать к Кизику. Кизикенцы в это время как раз торжественно справляли праздник Матери Богов. Анахарсис дал богине такой обет: если он возвратится домой здравым и невредимым, то принесёт ей жертву по обряду, какой он видел у кизикенцев, и учредит в её честь всенощное празднество.

Вернувшись в Скифию, Анахарсис тайно отправился в так называемую Гилею (эта местность лежит у Ахиллесова ристалища и вся покрыта густым лесом разной породы деревьев). Так вот, Анахарсис отправился туда и совершил полностью обряд празднества, как ему пришлось видеть в Кизике. При этом Анахарсис навесил на себя маленькие изображения богини и бил в тимпаны. Какой-то скиф подглядел за совершением этих обрядов и донёс царю Савлию. Царь сам прибыл на место и, как только увидел, что Анахарсис справляет этот праздник, убил его стрелой из лука».

Смерть скифского философа исследователи относят к 550-535 гг. до н.э.

Случилось это, как полагают современные историки, в Приазовье. Действительно ли существовало на скифской территории место, названное в честь греческого героя «Ахиллесово ристалище», доподлинно неизвестно. С одной стороны явно греческое название места смущает, с другой — объясняется всё логично: и Геродот, и другие путешествующие греки нередко давали местам, в которых побывали, свои названия, часто связанные с любимыми гомеровскими героями.

С Гилеей греки связывают миф о происхождении скифов и Скифии. Геродот на этот счёт приводит сразу две легенды. В одной из них говорится, что Геракл, находясь в Скифии, встретил в пещере земли Гилея женщину, нижняя часть которой была змеиной. От их супружества родились три сына — Агафирс, Гелон и Скиф, к которому восходит и род Анахарсиса. Несомненно лишь одно — в Гилее, где он был убит, располагался один из сакральных центров Скифии, где отправлялись важные религиозные и государственные обряды. У скифов, как и сарматов, славян, угро-финнов и некоторых других народов было распространено почитание природных «священных мест»: рощ, источников, озёр, рек.

Мотивом убийства Геродот называет то, что скифы «старательно избегают пользоваться обычаями других народов». Вслед за ним современные толкователи также считают, что Анахарсис был убит по религиозным мотивам, что подтверждается не только участью мудреца, но и убийством скифского царя Скила, тайно принявшего посвящение в таинства греческого бога Диониса и также казнённого в V в. до н.э. по приказу родного брата.

Провинность Анахарсиса состояла в том, что он устроил праздник, посвященный малоазиатской богине Кибеле, а вышло, что сильнее её оказалась Табити, скифская богиня огня и домашнего очага.

Возможно, скифам и была свойственна нелюбовь к иностранным обычаям, но, думается, поклонение чужой богине было лишь поводом, тогда как истиной причиной был обычный делёж власти. Вряд ли скифы были исключением в языческом мире, в котором к чужим божествам относились терпимо. К тому же, они куда большее значение придавали ритуалу военной клятвы, чем религиозному обряду, и не имели даже жреческого сословия — роль жрецов выполняли главы семей. Нет фактов, говорящих и о том, что в религиозное сознание скифов были внедрены какие-либо серьёзные запреты и ограничения.

Не была свойственна скифам и ксенофобия. Они никогда не были изолированным народом, ездили в разные страны по торговым и иным делам, помогали соседям в войнах, позднее скифские наёмники высоко ценились в войсках Александра Македонского, римских, византийских. В XII в. н.э. потомки степных скифов в составе нескольких полков были направлены во Францию киевскими князьями, чтобы посадить на трон короля.

Довольно распространены были среди скифов браки с невестами из соседних государств. Известно, что Шпако, сестра Ишпакая, предводителя скифов в походах в Азию, была женой киммерийского царя Теушпы, основавшего в 668 г. до н.э. династию Ахеменидов в Персии. От их брака родился будущий царь персов Кир I. Предводитель скифов Партатуа, пришедший к власти после смерти Ишпакая в 673 г. до н.э., вступил в союз с Ассирией и взял в жёны ассирийскую царевну. Его сын Мадия (Мадиеса) в 653 г. стал скифским царём. Скифский царь Аргот был супругом боспорской царицы Камассарии. На дочь царя скифов Антира положил глаз персидский царь Дарий I, пожелавший взять её в жёны.

Скорее всего, участь скифского царевича была предрешена ещё до того, как он появился в своём отечестве.... Савлий опасался, что тот захватит власть, на которую он как старший сын царя вполне мог заявить свои права. И неважно, что сам Анахарсис говорил: «Золота мне не нужно, довольно мне воротиться в Скифию, став лучше, чем я был», мог ли знать младший брат, что на уме у старшего? Не задумает ли Анахарсис, напитавшийся чужим эллинским духом, изменять жизнь скифов, внедрять чужие традиции и строить на. вольных скифских степях в честь чужих богов пышные храмы, вроде тех, которые возводили греки в Элладе и своих причерноморских колониях?

Успехи кочевого и земледельческого хозяйства, торговля и культурный обмен со многими странами не низводили традиционные скифские ценности, но, вполне резонно предположить, что реальная жизнь задавала сложные вопросы о личной судьбе и роли человека в обществе, о предназначении своего народа и месте своей страны в огромном и многообразном мире.

Выражаясь современным языком, Скифия уже нуждалась в своём Петре I, т.е. просвещённом правителе, и у царевича Анахарсиса были все основания возглавить скифский народ. Он был на голову выше брата, получил прекрасное образование, много повидал в путешествиях в разные страны, был знаком с лучшими достижениями античной культуры и выдающимися людьми Греции и Малой Азии. Не в его пользу в глазах младшего брата была слава и авторитет у греков, основавших свои колонии на территориях Северного Причерноморья, которые скифы считали своими. Можно предположить и то, что его суждения снискали ему популярность уважение и у земляков. Но единственный скифский философ, которого даже греки считали великим мудрецом, погиб до того, как его влияние успело проявить себя среди его народа. А скифы, принадлежностью к которым он всегда гордился, отвергли его, предав забвению даже имя.

Послесловие.
В конце IV в. до н.э. настали тяжёлые времена. Скифы потерпели поражение от правителя Фракии Лисимаха. С запада скифов теснили фракийцы и кельтские племена галатов. С востока — сарматы, кочевавшие на степных просторах Поволжья и южного Приуралья. Во времена Анахарсиса соседи — скифы и сарматы — жили ещё мирно, были союзниками в войнах и партнёрами в торговых делах.

Скифские купцы, направляясь в восточные страны, свободно проходили через сарматские земли. В войне с персами сарматы были надёжными союзниками скифов. Известно, что сарматские отряды состояли на службе в войске и при дворе скифского царя. Отдельные группы сарматов поселялись на территории Европейской Скифии.

В III в. до н.э. дружественные отношения сменились враждой и военным наступлением сарматов на Скифию. И вскоре сопротивление скифов было сломлено, и сарматы установили в Скифии своё господство. По преданию, сохранившемуся в сочинениях древнеримского писателя Полнена, власть в Скифии перешла к сарматской царице Амаге.

Территория, подвластная скифским царям, теперь ограничивалась нижним течением Днепра и крымскими степями. Остальная часть Скифии была опустошена завоевателями. Скифия стала называться Сарматией.

Однако история, которую часто упрекают в несправедливости, столь же часто бывает и справедливой и помнит великого скифа Анахарсиса.

Татьяна СОЛОВЬЁВА
“Техника молодежи». -№919. -апрель 2010. -стр.48

Напишіть свій коментар

Введіть число, яке Ви бачите праворуч
Якщо Ви не бачите зображення з числом - змініть настроювання браузера так, щоб відображались картинки та перезагрузіть сторінку.