Сергей Алексеевич Щербаков
01.01.2005
Не помню при каких обстоятельствах я первый раз увидел в краеведческом музее Сергея Щербакова. Помню странное впечатление: маленький, худощавый, деловитый, чуть взъерошенные волосы, взгляд птичий, боковой, во всем облике незащищенность, он показался мне удивительно похожим на воробья на снегу.
И действительно, легко и просто ему никогда не было. Все, что положено человеку его времени, он получил с гаком. И был веселым. Любил выпить в гостях рюмку водки, отчего становился душой общества. Во время застолья, как из рога изобилия сыпал солоноватыми анекдотами и жутковатыми историями из своей жизни, которые рассказывал так, что от смеха, никто удержаться не мог. Но это все второстепенно.
Главное в Сергее Щербакове было иное. Лучше всего чувствовал он себя в окружении людей лет на 30 моложе себя. Молодые тянулись к нему потому, что для него не было запретных тем – он говорил о том, о чем молчали другие. Он не выступал ни в роли учителя, ни в роли судьи. Смело говорил: не знаю. Мыслил по-своему, не терпел стереотипных мнений. Внимательно выслушивал, не перебивая, просто глупости и дилетантские мнения. Со страстью говорил о истории, литературе, филателии, нумизматике, экслибрисе и многие, как гриппом, заболевали тем, о чем он рассказывал. Он был неформальным лидером культуры среди молодежи, да таким, которому формальные в подметки не годились. Даже в такой трудной и неблагодарной области, как собирательство и исследование книжных знаков-экслибрисов, Сергей Щербаков оставил трех последователей: Михаила Емельянова, Владимира Черникова и меня.
Я познакомился с Щербаковым в период его увлечения экслибрисами. Он их собирал, исследовал, рисовал для других. До встречи с ним меня интересовали только книги. Увлек Щербаков меня на экслибрисную стезю и пришлось заняться тем, без чего понимание экслибриса невозможно: геральдикой, генеалогией, камерной графикой, граверным делом и перепиской с десятком знатоков экслибриса, в 1959 году их в стране было раз – два и обчелся.
После отъезда из Херсона первого херсонского библиофила и исследователя экслибрисов Сергея Сильванского в Херсоне забыли об экслибрисе на 30 с лишним лет. Щербаков возродил экслибрис в Херсоне. Он заинтересовал нас экслибрисом. Он прочел в клубе любителей книги "Кобзарь" первый доклад о экслибрисе. По материалам коллекции Щербакова была опубликована в "Надніпрянській правді" первая в истории Херсона газетная статья о эксклибрисах.
Те, кого Сергей Щербаков заинтересовал историей, литературой, экслибрисом и многим другим, несомненно, по типу цепной реакции, свой интерес передавали другим. Не каждый умерший мертв.
Люди ставят памятники животным и деятелям, устроившим кровавые бани целым народам, столетиями помнят биографии преступников. Но сразу исчезает память о незаметных подвижниках культуры, а именно они хранят подлинные ценности, без которых жизнь не жизнь, а существование. 25 лет я ищу по крупице сведения о Сильванском и почти ничего не нашел, нет даже фотографии. Поэтому мы с Ириной Щербаковой и решили хоть что-то сказать о Сергее Алексеевиче Щербакове.
Личные письма характеризуют человека. Поэтому ниже я привожу два, письма Сергея Щербакова, написанные мне незадолго до кончины.
Владимир Быстров.
ДВА ПИСЬМА ЩЕРБАКОВА С.А. БЫСТРОВУ В.А.
( В письмах соблюдена авторская орфография и пунктуация)
г.Херсон, 17 августа 1978 г.
Исполать тебе добрый молодец Володимер свет, сын Андрея! Не могу себе представить того, чтобы ты, сделав себе сшивочный станок, обрезной столик и переплетные тиски (к тому же без гобеля) сразу успокоился на достигнутом и "опочил на лаврах". Что-то эта картина весьма неубедительна, поскольку я знаю твой неугомонный характер и "немецкую" въедливость в дело, которое у тебя на очереди. Если даже ты сделал все, что я перечислил, ты не смог обойти великое множество "америк", которые и с большими потерями ты неизбежно должен был бы открывать, взявшись за переплетное дело.
Взять бы хотя вопрос о сортах нужных для дела бумаги разных сортов, о материалах на корешки, на слизуры, на капталы и т.д. А вопрос о клеях !? Все то, что писалось о них в руководствах до 50 годов страшно устарело с появлением новых видов разнообразных сортов. Резюме этого вступления такой: заходи, братец-кролик, ко мне по своим выходным или в любые дни кроме часов с 11 до 13, когда меня быть может ты не достанешь ибо я буду на прогулке. Я охотно поделюсь с тобой всеми "секретами", которые я буквально "выстрадал" (испортив не мало бумаги, да и самих книг, главным образом неправильной обрезкой). Да ведь ты еще не имеешь гобеля! Делай пока есть возможность! Приноси работу ко мне для доделки или для консультации. Я всегда буду рад тебя видеть
Твой поклонник Омара Хаяма
С.А.Щербаков
X X X
Дорогой Володя! Очень был обрадован получением от тебя весточки, которая и обрадовала, и обеспокоила состоянием твоего здоровья! Буду очень рад твоему посещению и узнать как у тебя пошли дела с реставрацией книг? У меня ученица из Краеведческого Музея за 10 уроков усвоила твердо переплетное дело и сейчас реставрирует очень успешно книги, которые ей дает Ратнер, а он зря книг не дает. Правда ей я сделал все приборы и тиски.
В звездный час России, который пробил 61 год назад Россия превратилась в III Рим, которого ждали предчувствуя древне-русские публицисты (Два Рима падоша, третий Москва, четвертому не быти.) По этому поводу я шлю тебе и твоей матушке и всем близким горячие поздравления и наилучшие пожелания
Твой в доску С.А. Щербаков
(Это было его последнее письмо от ноября 1978г.)
Быстров В.А. Сергей Алексеевич Щербаков// Херсонский библиофил. - 2005. - Вып. 1. - С. 119-122
Публікація першоджерела мовою оригіналу
