Молитвы звук так прост и юродив,
Лампада светит в каменном притворе.
Лишь лес и горы в этом разговоре
С Создателем вплетают свой мотив.

Стоят у входа стражи-валуны,
Мирская суета таится в мраке,
И призрачно мерцает свет Луны,
Рисуя на камнях кресты и знаки.

Здесь шум эпох склонился и затих,
Слова не нужны, мысли откровенны,
А кровь стучит в виски, взрывая вены,
И Вечность обретает каждый Миг.

Плывет молитва к звездному шатру
И исчезает, не успев родиться,
В ночной тиши далекий голос птицы
Взывает к долгожданному утру.

И морщат скалы лобные черты,
Прочерченные тенями столетий,
Ладонями прижав к себе кусты,
Вдыхают полной грудью свежий ветер.

Здесь шум эпох склонился и затих,
Слова не нужны, мысли откровенны,
А кровь стучит в виски, взрывая вены,
И Вечность обретает каждый Миг.

Последний день Священного Дуба

Лесной тропой, между кустов белея,
Плетется путь апостола Андрея.

Между камней, разбросанных повсюду,
Он ищет заплутавшего Иуду.

И в каплях крови спелого кизила
Мерцает отсвет грозного Ярилы,

И тень дубов на капищах трепещет,
Разносит ветер всюду шепот вещий.

Томится сердце, разъедая раны,
В предчувствии рождения Корана;

Сплетается в узоры паутина
И снова в жертву Бог приносит Сына.

И снова терны тело рвут на части
На алтарях земной продажной власти,

И толкованье Нового Завета
На все вопросы не дает ответа.

Но раздается крик Священной Птицы,
Когда на землю Вечный Дуб валится

И крестят небо сломанные ветви
Крестом прощенья неповинной жертвы.

***
В тугом луче заката отражалась
Лесная быль, свиваяся в кольцо,
И было видно лишь ее лицо,
Волос кудель. И нежная усталость
Играла на тончайших струнах душ.
Картины медленно пред взором проплывали,
Струилася в глазах вода живая,
И тихий шепот плелся: «Не нарушь,
Пригнись, сплети, прикрой, поправь, не выдай,
Увидишь если, не подай и виду,
Как будто это просто отблеск луж..»
И тихо губы обратив к водице,
Журчащей меж камней слегка,
Руками зачерпнувши облака,
Мы из горсти пытаемся напиться.

***
По стертым ступеням,
до боли знакомым,
По свету бредем,
наважденьем влекомы.
Не зная, - иль в небо бредем
иль в пустыню,
То бьется в горячке наш мозг,
то застынет.
Лохмотья тела прикрывают
слегка лишь,
Но дух, как гранит, -
не согнешь, не завалишь;
И мало осталось
скитаться по свету,
Уж скоро нам плыть
через сонную Лету.
Листая последнюю
жизни страницу,
Нам ветер ласкает
усталые лица.

***
Костра мерцанье, отблеск на стене,
Тропа белеет, меж кустов петляя,
И свет луны в шуршащей пелене
Рисует контуры вершин, вселяя
В мятежность душ неясную печаль,
Качая в колыбели мысли искры,
И прикрывает яркость звезд вуаль
Под музыку ручьев прозрачно-быстрых.
Сгибаяся под тяжестью веков,
Суровые нахмурив свои лица,
Не могут сбросить царственных оков
Развалины ушедших городов,
В которых гнезда вьют лишь птицы.

Развалины

Заброшены, забыты, травою поросли
Развалины, времен минувших лики;
Из тьмы веков явились,
Во тьму веков ушли,
В пути порастерявши лоск и блики.

Лишь серый ворон на скале
Печально хрипло пропоет:
«Мангуп-кале, Мангуп-кале»,
И тяжко крыльями взмахнет.

Но помнят камни голоса людей
И гул колоколов, плывущих в небо,
Рев труб и звон мечей,
И ржание коней,
И шорох зерен золотого хлеба.

А серый ворон на скале
Печально хрипло пропоет:
«Мангуп-кале, Мангуп-кале»,
И вновь продолжит свой полет.

Но только звезды заблестят с небес,
Утихнет ветр, сложив устало руки,
И грудь расправит гордо,
Дохнув прохладой лес,
И ночь наполнят стран ушедших звуки.

Да серый ворон на скале
Печально хрипло пропоет:
«Мангуп-кале, Мангуп-кале»,
И в ночь продолжит свой полет.

Бахчисарайский фонтан

Капают, капают, капают слезы в Фонтане,
Падают, падают, падают, падают в ночь.
В вечной любви не клянитесь во век на Коране,
Коль даже Смерти не может никто превозмочь.

Кусок из мрамора, две розы
И капли, капли, капли на щеке.
И остаются только грезы
Во вдруг пустеющей руке.

Стелется, стелется, стелется дымка долиной,
Шпили мечетей срывают с небес облака.
Звонко поет и проносится серною мимо
Гордая, словно красавица, чудо-река.

В саду пустынном над бассейном
Скамьи припали у воды;
Деревья в платьицах кисейных
В мечтах витают молодых.

А капли, капли, капли мрамор точат,
В тени звучат браслеты и шелка.
И лепестков прозрачный бархат мочат,
Роняющие слезы, облака.

И два цветка головками прижались,
Как две судьбы в преддверьи долгих зим.
А люди почему-то улыбались,
Хоть колокол звонил уже по ним...